«Проблема бесплодия возрастет в разы»

33-летняя Ирина К. живет в Москве. Весной этого года они с супругом запланировали беременность, для зачатия был необходим укол для стимуляции овуляции «Овитрель», который производится в Швейцарии. С апреля по май Ирина обошла многие столичные аптеки в поисках нужного препарата, ампула нашлась только в одной, рядом со специализированным медицинским центром, и та была последней.

«Найти не получалось ни заграничный «Овитрель», ни российские аналоги. Тут еще важный момент в том, что аналоги, по словам моего врача, с примесями, то есть это не чистый гормон, который требуется. Такое колоть не каждый согласится, потому что могут быть какие-то побочки, — рассказывает Ирина. — Мой врач, очень хороший доктор, разводит руками: «Я не знаю, что прописывать, потому что препаратов нет». То есть она сейчас, прописывая лекарства, пишет несколько вариантов, в надежде, что пациенты найдут хоть что-то. А найти очень сложно, хотя мы живем в Москве, и, по идее, уж тут-то должен быть выбор и какие-то возможности. У меня со дня на день овуляция, и я не могу быть уверена, что укол мне снова не потребуется. И не могу быть уверена, что я его найду».

Татьяна, еще одна читательница, обратившаяся к нам, говорит, что уже месяц в аптеках Петрозаводска невозможно найти гормональный препарат «Дивигель», который производится в Финляндии и назначается при планировании беременности.

Врач-репродуктолог одной из московских клиник Валерия Старикова [имя изменено по просьбе врача, — прим.] говорит, что с уколами для стимуляции уже нет серьезных проблем: несмотря на то, что найти их в аптеках может быть сложно, в специализированных клиниках запасы достаточные. Однако сложную ситуацию с гормональными препаратами для процедуры экстракорпорального оплодотворения (ЭКО) Старикова подтверждает: если не найдут аналогов, то многим парам будет невозможно завести ребенка.

«[Трудности с препаратами] мы почувствовали в мае, некоторые препараты невозможно найти в аптеках вообще. Если мы через представителей фирм могли добыть стимулирующие препараты для программы ЭКО, такие как «Прогинова» и «Дивигель», и мы их обязаны бесплатно выдавать, то сами пациенты их найти не могут. С мая стали возникать проблемы: не было препаратов ни для заместительной гормональной терапии, ни для программы ЭКО со стимуляцией. С боем доставали жалкие остатки у представителей фирм. Директор клиники и главврач по каким-то своим каналам с главными представителями фирм созванивались. Так нам выделяли крохи необходимых препаратов. Июнь мы еще кое-как перебивалась, а сейчас, в июле, некоторые препараты закончились совсем, их вообще нет», — говорит врач-репродуктолог.

По словам Стариковой, у необходимых препаратов нет российских аналогов, потому что, «санкции застали страну и в частности фармакологию врасплох»:

«Врачи пытаются как-то выходить из ситуации, у каждого из нас свои лайфхаки. Но как поступать с тех случаях, когда без необходимых препаратов невозможно обойтись? Таким пациентам мы вынуждены отказывать, то есть ЭКО не будет существовать с донорской яйцеклеткой. Вот к чему мы катимся. Есть женщины, которым провели хирургическую кастрацию, они без яичников живут, вот у них ничего не получится. И для возрастных женщин ЭКО теперь будет закрыто. У меня раньше самая старшая женщина, например, родила в 60 лет, есть женщины, родившие в 58. Но, к сожалению, без препаратов это теперь невозможно будет сделать».

По словам руководителя Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН Владимира Кулакова, около 15% пар в России сегодня являются бесплодными. Об этом говорит и Валерия Старикова: если раньше такие пары могли найти выход, обратившись к программе ЭКО, то теперь ее эффективность снизится, несмотря на то, что процент наступления беременности и так был небольшим — 30-35%.

«Будет практически нулевая результативность ЭКО, пациенты перестанут верить репродуктологам. Мы не сможем добиваться беременности без препаратов. Это будет целая проблема нации. Если во все уголки России вдруг перестанут поставляться эти препараты, а они все из-за рубежа, если санкции не дадут какое-то послабление, то все будет очень печально. Те, кому реально показано ЭКО, перестанут его делать. Проблема бесплодия возрастет в разы, сейчас ЭКО хоть как-то помогает поднять рождаемость в России. Бесплодие помолодело, у молодых супружеских пар не получается забеременеть, причем иногда причина не ясна. Даже в Москве у нас очень сложная ситуация. Что будет дальше, я не знаю. Куда мы катимся, я не знаю», — рассуждает врач.

Российских аналогов нет

После начала войны компании Pfizer, Novartis, AbbVie, Sanofi заявили о приостановке инвестиций в российский рынок. При этом они заверили, что продолжат поставки жизненно важных лекарств. Американская компания Eli Lilly стала первым фармацевтическим гигантом, решившим ограничить поставки лекарств в Россию. В начале июля еще одна фармацевтическая компания из США — MSD — разослала уведомления контрагентам о прекращении поставок в Россию вакцин от ветряной оспы, краснухи, кори и паротита (М-М-Р II). Помимо этого, из-за введенных санкций и закрытого неба в несколько раз увеличились сроки доставки лекарств из Германии в Россию. Там отечественные аптеки закупали лекарства «Эутирокс» и «L-Тироксин», которые необходимы людям с больной щитовидкой.

Ирина из Ростова-на-Дону рассказала, что в городе во всех аптеках нет лекарств для функционирования щитовидной железы:

«Эти лекарства должна пить 74-летняя мама всю жизнь, потому что у нее проблемы с щитовидной железой. После того, как началась так называемая специальная военная операция, у нее какое-то время еще был их запас, а потом мы пришли в аптеку и — их нет, аналогов тоже. Нам пришлось заказывать через родственников в Израиле. Есть еще детское лекарство «Каламин», оно при ветрянке, крапивнице, при каких-то раздражениях применяется, это современное средство, его до сих пор нет. Производят в Израиле. Перебои были и с лекарством «Фенюльс», нужного для поддержания железа в крови, его не было месяца три. У него тоже аналогов российских нет», — жалуется Ирина.

С проблемой отсутствия лекарств для поддержания необходимого уровня железа в крови столкнулась и София из Москвы. Ее двухмесячному ребенку поставили диагноз «перинатальная анемия». При длительном снижении уровня гемоглобина у ребенка развивается гипоксия — кислородная недостаточность, от которой страдают все органы и ткани.

«Гематолог в Морозовской больнице прописал нам «Мальтофер» в каплях, потому что ребенок грудничок, сироп ему не подходит. Сначала возле дома в аптеках стали искать, нигде нет. Все разводят руками, говорят, что уже пару месяцев точно не завозят. Мы в одной единственной аптеке нашли сироп, других вариантов не было, поэтому мы взяли его. У меня подруга в Ростове преподает в колледже, она попросила своих студентов в пригороде поискать эти капли. Так два бутылёчка нашли, она их привезла мне. Препаратов железа для детей нет. Плюс также у меня диагностировали анемию после кесарева сечения. В больнице сказали: «Выпишитесь и будете принимать «Фенюльс». В итоге я пришла в аптеку, это было в марте. «Фенюльса» нет, никаких аналогов в этой ценовой категории нет. Единственное, что оставалось на полках, на тот момент, это «Сорбифер дурулес» за 1200 рублей, и еще какое-то еще дороже. Врач на мои жалобы тоже разводит руками, говорит: «Такое ощущение, что скоро будем лечить анемию гвоздями». Я сама еще плюну, попью российский аналог. А вот ребенку своему дженерик мне бы не хотелось давать, потому что неизвестно, чего там намешано», — рассказывает София.

У 9-летней дочери Екатерины из Костромской области бронхиальная астма. Девочке необходимо постоянно принимать дорогостоящий французский препарат «Серетид». Раньше лекарство им выписывали бесплатно, за счет бюджета области, потому что этого требует закон. Однако в марте Екатерине выдали лекарство в меньшей дозировке, сказав, что на складах есть только остатки, а уже в мае ей и вовсе отказали в предоставлении «Серетида»:

«Департамент здравоохранения его больше не закупает для бесплатного обеспечения больных. Мы обратились в прокуратуру, которая после проверки обратилась в суд с требованием обеспечить мою дочь необходимым лекарством. Вопрос все еще не решен. Лекарства для бесплатного получения все еще нет.

На то, что перестали бесплатно выдавать жизненно важное лекарство «Вадетониб» или «Капрелса», пожаловался Александр К. из Санкт-Петербурга. Препарат необходим для лечения опухолей щитовидной железы, российских аналогов у него нет. Жена Александра Наталья несколько лет страдает от медуллярного рака щитовидки. При правильном подходе в лечении с таким видом опухоли можно жить, однако покупать необходимые лекарства за свой счет у семьи нет возможности: 30 таблеток «Капрелса» от компании «АстраЗенека» стоят около 100 тысяч рублей, те же таблетки от компании «Джензайм Европа Б. В» и вовсе — 300 тысяч.

«Честно говоря, я не знаю уже, что делать. И так работаю на нескольких работах, чтобы поддерживать жизнь в Наташе, а теперь еще нужно как-то находить деньги на «Вадетониб». Я не знаю, где и как», — жалуется мужчина.

С такой проблемой столкнулись тысячи россиян, несмотря на то, что власти заявляли, что проблем с недостатком медикаментов из-за санкций быть не должно. Министр здравоохранения России Михаил Мурашко в марте говорил, что все фармацевтические компании подтверждают продолжение поставок лекарственных препаратов в страну. По его мнению, проблемы с лекарствами возникли из-за того, что россияне массово скупали лекарственные препараты, поверив «фейкам и недостоверной информации» о грядущих перебоях в поставке.