Эмиграция из России в 2022 году, вызванная войной, уже нанесла серьезный ущерб российской экономике — и в краткосрочной, и в долгосрочной перспективе. Однако не надо обманываться: основная эмиграция и основной ущерб еще впереди. Хотя в численном выражении масштаб эмиграции вряд ли достигнет показателей волны, вызванной Революцией и Гражданской войной сто лет назад, в этот раз потери будут более тяжелыми: в XXI веке у России больше нет скрытых резервов человеческого капитала.

Через четыре месяца после начала войны хочется хороших новостей, а их нет. В отсутствие хороших новостей можно хотя бы привыкнуть к плохим и научиться их «нормализовать». Так и происходит: в марте и апреле было много шума по поводу неслыханной волны эмиграции после начала Русско-украинской войны, а потом шум прошёл, и кошмарные цифры стали восприниматься как нестрашные и ни о чём не свидетельствующие. Между тем, по самым скромным — в том числе и официальным российским — подсчетам, страну покинули десятки тысяч семей. Даже оценки в 200-300 тысяч человек не выглядят завышенными.

Эти цифры должны особенно впечатлять, если учесть, что активные граждане покинули Россию еще раньше — по мере ужесточения политических репрессий, которые в последние годы были направлены не только на оппозиционных политиков, но и на всех несогласных с теми или иными аспектами путинского курса.

Те, кто вернулся в Москву после учебы за границей. Те, кто имел возможность уехать после окончания университета, но, в отличие от предыдущих поколений в тех же специальностях, не уехал, а остался.

Эмиграция-2022 проходит в уникальных условиях. Предыдущим волнам эмиграции было значительно сложнее. Нужно было гораздо сильнее менять жизнь, привычки и профессии. Есть активно растущий рынок российских медиа, базирующихся за рубежом, есть множество международных медиа, которые нанимают и российских профессионалов. Раньше эмигрантам нужно было срочно, на ходу учить иностранные языки, а сейчас все их знают. Сейчас диаспора и сеть поддержки гораздо шире и крепче. Да, журналистам придётся гораздо труднее, чем IT-специалистам или учёным, но сравнить с любой предыдущей волной — сейчас возможностей сохранить профессию гораздо больше. Не забывайте также, что даже у лучших российских журналистов основной вызов связан не с тем, где жить, а чем заниматься. Они же и в России не могут работать по профессии, им и в России пришлось бы переучиваться.

Те, кто захватил командные высоты в путинской России — что в политике, что в журналистике, что в науке, что в культуре — изо всех сил кричат об отмене русской культуры на Западе. Конечно, ничего этого и в помине нет — наоборот, новую волну эмиграции встречает невиданная доселе симпатия к русским. Война четко отделила тех, кто позорил русских — вечерних мудозвонов с виллами на озере Комо и британским гражданством, бесконечных депутатов и генералов с домами в Куршавеле и Майами, олигархов, старых и новых, для которых и Лувр, и Пергамон — это «чистенько, но бедненько», — от тех, кто строил и создавал Россию. Симпатии и поддержки к настоящим русским — много как никогда.

И это не просто бегство. У Армении, Грузии, Черногории, Казахстана и других стран, куда уезжают сейчас из России, появился уникальный, раз в столетие, а, может, и раз в истории, шанс. В 1990-е Израиль принял сотни тысяч эмигрантов из России, высокообразованных и высокомотивированных — и их полноценная интеграция стала одним из важнейших (возможно, самым важным) фактором «израильского экономического чуда» последних двух десятилетий.

У эмиграции-2022 есть дополнительное преимущество: бегут не только программисты, финансисты и другие технические специальности, но и учителя и директора школ, организаторки кружков и летних лагерей, разработчицы приложений, психологи, фитнес-тренеры. У IT-специалистки, переезжающей с семьёй в Тбилиси или Ригу, есть куда отправить учиться детей, есть возможность пойти в привычно устроенное кафе, на концерт любимых русских музыкантов и лекцию любимого публичного интеллектуала. Что нужно новым эмигрантам?

Сто лет назад, испугавшись революции и гражданской войны, политического террора, идеологического давления и запретов на профессии, Россию покинул «цвет нации» — политическая, инженерная, финансовая, научная, культурная элита. Потери такого масштаба были бы чувствительны для любой страны. Во многих областях деятельности — не только в общественных науках, но и, например, в изобразительном искусстве — от потерь 1920-х наша страна так никогда и не оправилась, не восстановила свой уровень на международной арене. Но во многих видах деятельности — математических и естественных науках, инженерном, военном деле и других, не представлявших угрозы или представлявших интерес для советской власти, — произошло не просто восстановление прежних элит, а реальное рождение новых. Этому способствовали, в том числе, многочисленные запреты на виды деятельности в СССР, которые как в воронку направляли талантливых девушек и ребят в нужные специальности. Однако главным фактором был огромный запас невостребованного человеческого капитала — почти 80% населения жили в деревне, где доступ к образованию выше начального был редким исключением.

За революцией последовала урбанизация — миллионы людей приехали в большие города, чтобы впервые в своих семьях получить высшее образование. Все мои бабушки и дедушки так приехали учиться в Москву: трое в экономический институт, одна — в медицинский. Именно наличие этого огромного, и до той поры невостребованного, человеческого капитала позволило как-то компенсировать потери, вызванные революцией, гражданской войной и политическим террором. Принципиальное отличие 2022 года от 1922 года состоит в том, что никакого запаса невостребованного капитала в России нет. На место каждого уехавшего человека придёт менее качественный, менее образованный, менее талантливый специалист.

Основной поток эмиграции, вызванный Русско-украинской войной 2022 года, ещё впереди. Пока что уехали только те, кто высоко оценивает собственные риски и те, кто особенно остро чувствует ответственность за агрессию и преступления российских военных. Большинство будущих эмигрантов спокойно ищет работу и жилье за границей, пока не уезжая. Чтобы остановить этот процесс, уже звучат предложения как-то ограничить выезд специалистов; уже есть сообщения о неприятных допросах на границе. Понятно, что запрет на отъезд непросто организовать в отсутствие полноценного «железного занавеса», которым СССР отгораживался от внешнего мира, но движение происходит определенно именно в эту сторону.