Парламентские выборы во Франции (прошли в два тура, 12 и 19 июня) завершились провалом для президентской коалиции. Макроновская партия провела в нижнюю палату вполовину меньше людей, чем пять лет назад, сразу несколько министров проиграли в своих округах (что означает для них отставку, и, автоматом, переназначение правительства), а самое главное — президентские силы потеряли абсолютное большинство, а значит теперь для проведения многих законов им придется договариваться с пока не готовой к уступкам оппозицией. Если диалога не получится, нам ничего не останется, кроме как распустить парламент, угрожают в макроновской партии. И очень рискуют в таком случае.
Президентский блок «Вместе!», куда, помимо макроновской партии «Renaissance», входят еще три «дочерние» структуры, провел в 577-местный парламент 245 депутатов. До абсолютного большинства (289), которое макроновцы с запасом имели в прошлом составе Нацсобрания — очень далеко.
Кроме того, избиратели выбили сразу нескольких знаковых для макроновской власти персонажей. Проиграл Ришар Ферран, председатель Нацсобрания прошлого созыва (человек настолько важный для Макрона, что в 2017-м тот пересадил его из правительства на место спикера парламента, несмотря на коррупционный скандал). Проиграл Кристоф Кастанер, председатель макроновской фракции в парламенте и экс-глава МВД. Проиграли сразу три министра — госсекретарь по вопросам моря Жюстин Бенен, министр экологических преобразований Амели де Моншален, министр здравоохранения Брижит Бургиньон.
С учетом того, что сам Макрон ранее объявил, что поражение на выборах означает автоматический уход из правительства, это приведет к назначению нового кабмина, хотя нынешний состав был назначен всего-то 20 мая, после президентских выборов.
Эмманюэль Макрон. Фото: Офис президента Украины
Впрочем, в быстром переназначении правительства нет ничего экстраординарного для французской политической практики и ничего особенно затруднительного для президента. Главная неприятность для Макрона заключается в том, что в случае, если диалог с оппозицией наладить не удастся, и парламент придется распускать — далеко не факт, что новые выборы не обернутся уже провалом, а не просто серьезной неудачей, как сейчас.
Сейчас, помимо потери абсолютного большинства и вылета многих знаковых кандидатов, есть еще один бросающийся в глаза результат —
сама партия Макрона «Renaissance» (без учета партий-сателлитов) провела в парламент 162 депутата — почти вдвое меньше, чем в 2017-м (тогда было 314).
А две структуры, которые президент называл «экстремистскими» (и в связи с этим перед вторым туром призывал сограждан к проявлению «республиканского порыва») показали самые высокие результаты в своей истории. Речь о коалиции во главе с крайне левым Жан-Люком Меланшоном и о крайне правой партии Ле Пен «Национальное объединение».
Ультраправые пробили потолок
Левый «новый экологический и социальный народный союз» (Nouvelle union populaire écologique et sociale / NUPES) получил 142 депутатских кресла.
Успех объясняется в первую очередь тем, что левым — под влиянием ставшего фронтменом Жан-Люка Меланшона — в кои-то веки удалось объединиться: в NUPES вошли практически все силы этого спектра — меланшоновская «Непокорная Франция», экологисты, Соцпартия, компартия. А левые настроения во Франции никогда особенно не ослабевали.
Жан-Люк Меланшон — французский государственный и политический деятель левого толка. Фото: facebook / JLMelenchon
Гораздо большим сюрпризом стал результат ультраправого «Нацобъединения». Лепеновская партия удесятерила свое представительство в нижней палате — с 8 депутатских кресел в 2017-м до 89 сейчас. И это при том, что Макрон так никогда и не выполнил предвыборное обещание 2017 года по изменению правил голосования и хотя бы частичному введению пропорциональной системы.
Десятилетиями мажоритарная система не позволяла Ле Пен проводить в парламент сколь-нибудь значимое количество депутатов для того, чтобы просто создать фракцию (от 15 депутатов). Было всего два случая в послевоенной истории Франции, когда крайне правым удавалось провести в Нацсобрание более-менее заметную группу — в 1986-м, когда папа-Ле Пен провел 35 парламентариев, и в 1956-м, когда 52 депутатских кресла получила структура Пьера Пужада, но в этих двух случаях избирательная система временно заменялась на частично пропорциональную.
Сегодня ультраправые впервые пробили «стеклянный потолок» при мажоритарном голосовании.
Понятно, что мажоритарная система одновременно может подарить больше сюрпризов (сама партия Ле Пен не ожидала такого результата и озвучивала гораздо более скромные цели) — особенно на фоне высокой пассивности избирателей — но нельзя всё списать на удачный расклад соперников в округах — ясно, что крайне правые пустили глубокие корни. Это показали и последние президентские выборы, на которых ультраправые кандидаты получили в общей сложности треть голосов (столько же взяли и различные левые).
Нельзя забывать и о том, что партия президента за все пять лет его правления так и не смогла сложиться в мощную политическую структуру с какими-то ясными целями, помимо главной — «мы за Макрона». В первый раз это прокатило — и в парламент вместе с многообещающим и малоизвестным молодым президентом прошло великое множество совсем не известных людей, а сейчас ресурса популярности президента уже не хватает. Тем более, что и сам Макрон теперь олицетворяет не оппозиционную надежду, а самую что ни на есть безраздельную власть, от которой французы традиционно ничего хорошего не ждут и вечно ею «разочарованы».
«Конечно, мы знали вечера и получше (…) Послание абсолютно понятное — мы разочаровали определенное число французов», — сказала после объявления итогов официальная представительница правительства Франции Оливия Грегуар.
Марин Ле Пен. Фото: facebook / MarineLePen
Дорогие Ле Пен и Меланшон
Отмечая, что у партии ее заклятого противника Меланшона в палату прошло меньше депутатов (79, не считая союзников), чем у «Нацобъединения», Ле Пен называет свою структуру «первой оппозиционной фракцией» и требует (очевидно, для себя) место «вице-президента Нацсобрания», а также, «как минимум», председательство в ключевой комиссии по финансам.
Сам ветеран игры в непримиримого левака, 70-летний партаппаратчик Меланшон заявил о том, что созданной под его знаменами коалиции «удалось достичь политических целей» и добиться «политического провала макроновцев». И хотя осуществить публично заявленную перед выборами цель стать премьер-министром Франции Меланшону не удастся, но по сравнению с прошлыми выборами успех его партии и всей коалиции, действительно, заметный.
И теперь, при таком множестве депутатов, и меланшоновцы, и лепеновцы получат и хорошее госфинансирование, и значительный доступ к парламентской трибуне, и еще более значительный доступ в СМИ.
Кроме того, Меланшон и Ле Пен — традиционные московские «попутчики» — могут стать еще более дорогими* для Кремля, пытающегося даже на фоне войны (и особенно на ее фоне) любыми способами проталкивать свою гибридную пропаганду в европейских столицах.
Будут ли перевыборы?
Несмотря на мрачные прогнозы источников из макроновской партии, ясно, что для начала правящее большинство все-таки будет пытаться выстраивать альянсы с отдельными депутатами от оппозиции.
Абсолютное большинство вовсе не всегда необходимо для проведения того или иного закона — достаточно большинства присутствующих; некоторые законы проходили и при трех десятках голосов «за». Но в наиболее принципиальных случаях (как, например, в случае с обещанной Макроном пенсионной реформой) оппозиция может в теории заблокировать любую законодательную инициативу.
Найти 44 депутата для достижения абсолютного большинства в этом случае — тяжелейшая задача.
Потому что даже наиболее социально близкие Макрону правые из «голлистской» партии «Республиканцы» обещают быть «жестко непримиримыми». Председатель их фракции Кристиан Жакоб всерьез заявил (если не торгуется): «Мы проводили кампанию как оппозиция, мы находимся в оппозиции и мы останемся в оппозиции».
С учетом того, что именно «Республиканцы» (наряду с социалистами), больше всего пострадали после прихода Макрона к власти, активный коллаборационизм с макроновской партией может привести просто к уничтожению этой старейшей политической силы.
Пока премьер-министр Элизабет Борн обещает искать компромиссы и «начать работу уже с завтрашнего дня», чтобы «выстраивать работающее большинство». Выстраивать придется, скорее всего, ситуативные альянсы — разные для принятия разных законов.
Если при таком раскладе законодательная телега будет, хоть со скрипом, но ехать, и оппозиция не станет вставлять палки в колеса при каждом ее движении, это уже будет успехом для власти.
*Естественно, речь не о деньгах, как вы могли такое подумать.