Изучая патологическую науку в Диссернете, мы привели довольно обширные эмпирические свидетельства в пользу гипотезы того, что грибница безумия в российских социальных науках стала прорастать очень давно; у нее нет ярко выраженных центров и истоков. Работы про «психотронное оружие», «угрозу украинского фашизма», кознедейства Бильдербергского и Римского клуба, нейролингвистическое программирование, «нацистский характер оранжевой революции» появились не после «обнуления» Конституции, не после аннексии Крыма, и даже не после переизбрания Путина на третий срок — они возникают в 2000х годах в самых неожиданных местах по всей Руси великой. Поэтому невозможно утверждать, что они были «заказаны» Кремлем, или стали откликом на его политику. Как следует из беглого диссернетовского анализа, безумие и путинский режим — как минимум ровесники, а скорее всего — безумие постарше будет.

Однако в какой-то момент из «грибницы» поперли «плодовые тела»:

Бредоведы и псевдологи оказались весьма востребованы — пропагандой, судами, писателями «папок» для президента. Их искренняя увлеченность предметом своих «исследований» и способность без компьютера генерить шизофазические тексты и верить в свою работу сделала их полезнейшими людьми. Напомню, что каталог академических безумцев в услужении силовиков потихоньку формируется здесь, в Диссеропедии.

Закрыть Россию

Сейчас так называемые российские правоохранители обвиняют демократического политика Андрея Пивоварова в участии в деятельности нежелательной организации — «Открытой России» Михаила Ходорковского на территории России. «Правоохранители» не сумели обойтись без помощи ученых. Ну в самом деле, кто кроме ученых ответит, например, на такие вопросы:

• «Является ли проект «Объединенные демократы» проектом иностранной неправительственной организации «Open Russia Civic Movement»?»
• «Какие организационные формы и политические методы использовались иностранной общественной организацией «Open Russia Civic Movement» в ходе предвыборной компании [орфография сохранена — А.З.] в г.Н. Новгород в сентябре 2020 г.?»
• «Проводил ли проект «Объединенные демократы» мероприятия там-то и тогда-то?»
• «Проводили ли участники Общероссийского общественного движения «Голос» мероприятия там-то и тогда-то?»

Несомненно, что следкомовскому уму эти вопросы неподвластны. Поэтому органами следствия был направлен запрос трем нижегородским ученым — Сергею Васильевичу Устинкину, Антону Павловичу Шмелеву и Андрею Васильевичу Дахину.

Наиболее профильный специалист по теме экспертизы в деле Пивоварова из троицы — Устинкин. И не потому, что он «подарил» (мы же верим в его бескорыстность, так?) три фальшивые диссертации — проректору по связям с общественностью Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского Никите Авралеву, политтехнологу Дмитрию Чегину и некоему Андрею Мысягину. А потому что он — автор нескольких десятков работ о злокозненных НКО.

Портрет первый: Конспиролог

Профессор Устинкин посвятил много лет жизни «изучению» НКО. Вот типичная для него «исследовательская позиция»:

«Опыт «цветных революций» в странах постсоветского пространства показал, что основным инструментом применения «мягкой силы» для расшатывания социальных скреп и формирования квазиреволюционных настроений в обществе с целью последующего свержения власти стали иностранные некоммерческие неправительственные организации. Маскируясь под реализацию общественно значимых проектов по охране окружающей среды, правовую и юридическую помощь населению, поддержку религиозных групп и этнических меньшинств, защиту демократических прав и свобод, стимулирование научных исследований в области медицины и образования, посредством работы в самых разнообразных кластерах общества эти организации занимались формированием протестных и оппозиционных настроений, подрывом общественного доверия к властным институтам». (Устинкин и др. Гендерные стратегии «мягкой силы» НПО как инструмент переформатирования культурного кода общества и государства в России, №1, 2016).

Так, в плачевном положении языков народов России виновны — нет, не насильственная русификация — а «усиливающееся деструктивное воздействие на культуру со стороны экстремистских внешних и внутренних сил, развернутая США и их сателлитами информационно-психологическая война против России, политика дискриминационных санкций».

Теория заговора присутствует практически в каждом сочинении начальника Международной междисциплинарной научно-исследовательской лаборатории «Изучение мировых и региональных социально-исторических процессов» Устинкина: так, в статье «Идентичность — объект современного глобального противоборства» («Обореватель», №9, 2017) ему мерещатся «инициируемые извне и искусственно поддерживаемые процессы деструкции исторически сложившейся культуры, основных мировоззренческих и идеологических установок населения и в конечном счёте смены внутренней организационной среды общества и государства».

Страшное зло, по мнению научного руководителя Высшей школы международных отношений и мировой политики Устинкина — политическая деятельность, а особенно — оппозиционная, что видно, например, из следующего пассажа: «В России политический характер деятельности иностранных некоммерческих неправительственных организаций (ИННО) очевиден. Сюда можно отнести:

• политизацию правозащитного движения и молодежных организаций;
• организацию пропагандистской деятельности по дискредитации высшего руководства Российской Федерации и проводимой им политики;
• инициирование тенденциозного освещения общественно-политической ситуации в России в европейских и американских СМИ;
• привлечение оппозиционно настроенных граждан в ряды внесистемной оппозиции;
• стимулирование оппозиционных настроений в среде предпринимателей России» («Гендерные стратегии «мягкой силы» НПО как инструмент переформатирования культурного кода общества и государства в России», Власть, 2016, №1).

Не меньшее зло, которое творят НКО, по мнению доктора исторических наук Устинкина, — это семинары, лекции, документальные фильмы, как следует из его статьи «Оценка воздействия неправительственных организаций на избирательный процесс в России» («Власть», № 7, 2016):

«Одним из тактических направлений в деятельности неправительственных

организаций на территории РФ являлось выявление граждан, оппозиционно

настроенных по отношению к действующей власти, и привлечение их в ряды несистемной оппозиции. Оно осуществлялось, прежде всего, посредством пропаганды оппозиционных идей и антироссийских настроений в среде отдельных групп населения страны:

• через организацию школ, семинаров, тренингов по правам человека, где распространялась информация, дискредитирующая внутреннюю и внешнюю политику государства;
• организацию пропагандистских выездных мероприятий с отдельными категориями российских граждан;
• демонстрацию в рамках заграничных выездных мероприятий, а также распространение в открытых телекоммуникационных сетях (посредством социальных сетей в Интернете) «документальных» фильмов, в которых Россия представлена как тоталитарное государство, ущемляющее права граждан (например, фильмы польских режиссеров «Норд-Ост — театр смерти», «Смерть рядового Михеева», «Шизофрения»)».

Профессор Устинкин считает себя большим специалистом по так называемым манипуляциям сознанием (здравствуйте, голоса в голове!). Например, в работе «Гуманитарные технологии как инструмент разрушения идентичности граждан в современной информационной войне» он пишет:

«Ответ на вопрос, почему именно идентичность и механизмы ее формирования становятся объектом манипулятивного воздействия, является комплексным и обуславливается следующими фактами:

– последствия, инициируемые подобного рода технологиями, нацелены на формирование долгосрочных дестабилизирующих социально-политическую ситуацию факторов, главной особенностью которых является то, что представители разных слоев населения, с различными материальными возможностями и в различных структурах (от активистов студенческой молодежи до экспертных кругов и политических элит) начинают системно действовать в пользу противника без прямых его команд и вознаграждения с его стороны, лишь в силу «имплантированного» в них чужого мировоззрения». (Вестник АВН №4, 2017)

Но самое прекрасное, что я прочел в трудах Устинкина — это то, что доктор исторических наук не знает, кто расстрелял польских офицеров под Катынью. Так, в статье «О подходах к формированию системы мер по противодействию фальсификации истории и защите исторического сознания народов России» («Власть», №7, 2017) в качестве примера «фальсификации отдельных эпизодов истории Великой Отечественной войны» он приводит «распространение в информационном пространстве фальсифицированных биографий и фактологических подтасовок о расстреле поляков советским НКВД».

Портрет второй: Мифотворец

Другой соавтор экспертизы по делу Пивоварова — Антон Шмелев. Не совсем понятно, почему он был привлечен к этой экспертизе, так как его научный профиль скорее связан с изучением процессов миграции, ислама и международных отношений.

Пожалуй, наиболее ярко характеризует Антона Шмелева его апология «лукавства во благо», как следует из его статьи «Политическое мифотворчество как технология реализации политики толерантности»: «Выработка единой системы ценностей и целей россиянам еще предстоит. Одним из механизмов в данном направлении можно считать политическое мифотворчество, принимая в качестве концепта политический миф о дружбе народов России на всех этапах ее развития» (Власть, №11, 2010).

Согласно Шмелеву, «для создания и реализации политического мифа необходимы: идея, положение аксиоматического характера; разработка концепции «вброса» вышеозначенной идеи в общество; грамотный подбор исторических фактов эмпирического характера, подтверждающий истинность предъявленной идеи; комплексная стратегия деятельности властных и общественных институтов в рамках заявленной идеи».

Далее Шмелев продолжает так, что непонятно, где заканчивается Шмелев и начинается Мединский: «Первым, наиболее важным этапом, на наш взгляд, является формирование совокупности аксиоматических положений, раскрывающих содержание мифа. Например, Россия — страна, где исторически мирно и взаимовыгодно сосуществовали представители различных этносов и конфессий; страна, гордящаяся своими сынами, независимо от их национальности и веры, страна, добившаяся существенных достижений не вопреки, а именно благодаря многонациональности и полиэтничности; страна, где в условиях единого политико-административного, экономического и юридического пространства предоставлены все возможности для культурного развития любого этноса».

Ну и совершенно чудесно, что Шмелев исходит из недоверия тех самых «масс» правительству и «Единой России»: «Следующим этапом становится процесс «вброса» идеи в массы. Он должен быть достаточно акцентированным, с одной стороны, и не совсем явно ассоциироваться с правительством, партией «Единая Россия» и проправительственными организациями — с другой. Возможно, инструментом инициации «вброса» идеи логичнее сделать представителей конфессиональных организаций России, учитывая достаточно высокий уровень их влияния на существенную часть населения».

Портрет третий: Алфизик

Третий эксперт — профессор философии Дахин. В статье «Память, история, вселенная: на пути к новой онтологии реальности» (Вестник Нижегородского университета, №1, 2012) он решил заделаться физиком. И у него это не очень хорошо вышло. Вообще не вышло.

Для примера — несколько цитат: «Любая точка пространства-времени находится в суперсимметрии с другими, потому что связана с ними через структуры сверхпроводимости, которые участвуют в работе исторического памятования Вселенной».

«Работа структур памятования происходит постоянно, но по ту сторону границы световой (видимой) Вселенной и ее пространства-времени, там, где действуют «струны» сверхпроводимости и не распространяется свет».

«По мере усложнения строения световой (видимой) Вселенной и структуры взаимодействий точек ее пространства-времени объем работы структур памятования увеличивается, связанная энергия памятования растет в точках концентрации твердого вещества; одновременно объем свободной энергии памятования (ресурсы сверхпроводимости) по мере усложнения строения Вселенной снижается».

«Энергетическая масса световой (видимой) вселенной в развитом состоянии существенно меньше энергетической массы структур памятования».

«…происходят колебания кривизны светового пространства Вселенной: в фазе локальных эволюций эта кривизна становится максимальной, равно как и яркость, сложность Вселенной, а в фазе «сна» кривизна становится минимальной (плоская Вселенная), минимальной становится и ее яркость и сложность».

Почему эти фразы — бессвязный набор околофизических терминов, а не смелая научная гипотеза?

Он не понимает, что нет такого термина как «энергетическая масса». Он не видит разницы между струнами, обсуждаемыми в теории струн, и «струнами» (вихрями), возникающими при описании эффекта сверхпроводимости. Он не знает, что «энергия точки» — бессмыслица: можно говорить либо о плотности энергии в точке, либо об энергии элементарной частицы, либо какого-либо протяженного тела.

Во-вторых, автор не приводит никакого математического аппарата, чтобы хоть как-то пояснить, что он имеет в виду под своими неологизмами, которые не встречаются в работах по физике: «глобальная плоскость активности», «функция памяти», «структура памяти/памятования», «физика точки», «(связанная/свободная) энергия памятования/памяти», «дальнодействующая сверхпроводимость», «производство пространства-времени», «световое пространство вселенной».

В физике вы вольны построить любую непротиворечивую теорию, дать ее элементам какие угодно названия и обсуждать получающиеся свойства. Однако у любой теории будет законченное описание: мы берем такое-то пространство с такой-то геометрией, в нем будут жить такие-то поля, будут заданы такие-то начальные условия. Можно ли сделать это (почти) без формул? Да, но все равно описание будет конкретным: например, пусть мое пространство будет пространственно-плоским, однородным и изотропным, а поле будет скалярным с потенциалом, обеспечивающим режим «медленного скатывания». Вроде бы — это тоже слова, но за ними стоит некоторая совершенно конкретная картинка, которую можно описывать формулами и подтверждения которой можно искать экспериментально. Но профессор Дахин не владеет ни формальным, ни концептуальным языком описания физической теории.

Далее, есть просто фактическое невежество, например: «физика элементарных частиц изучает их столкновения и, следовательно, тоже взрывы, то есть моменты, когда происходит изменение». Но это выглядят мелочью на фоне бессвязного потока словесных конструкций.

Наконец, автор делает смелое утверждение: «фундаментальная физика мыслит только в плоскости «взаимодействий», она стремится создать единую теорию четырех фундаментальных видов взаимодействия. Но в таком виде теория взаимодействий, скорее всего, не сможет дать целостного описания физики точки пространства-времени потому, что есть еще одна глобальная плоскость активности — это плоскость бытия».

Это конечно очень дерзко. Нижегородский философ, промышляющий подрядами у силовиков, с пафосом указывает ЦЕРНу и Принстону, что они в физике, бедные, ничего не понимают, и без его «пятой силы» с четырьмя взаимодействиями не справится.

Дурной тон — попытка восстановить рациональность там, где автору показан галоперидол. Однако если воспринимать эту логоррею просто как неудачный пересказ имеющей право на жизнь концепции (что в данном случае заведомо не так), я предложил бы автору описать, как выглядит уравнение состояния его «структур памятования» и показать, что с таким уравнением состояния ему удастся воспроизвести ту, прости господи, «модель» эволюции вселенной, которую он как бы создал.

Ну и да: Вселенная и структуры памятования — это хорошо, но себя забывать тоже нельзя. Так профессор Дахин поучаствовал в трех фальшивых защитах.

О пользе репрессий для науки

Вот интересно, почему Следственный комитет, ФСБ и полиция в поисках исполнителей экспертиз обязательно выбирают «хромых уток»? Бывшая учительница математики и участник НАТОвских школ становятся религиоведами и сексологами, криминалист — филологом; силовикам приходится привлекать к научно-экспертной деятельности и распространителей фальшивых диссертаций сразу целым гуртом, и контрабандистов, и нарушителей публикационной этики, и борцов с секспросветом.

В случае Пивоварова экспертами были выбраны пропагандист теорий заговора и диссеродел Устинкин, апологет «политического мифотворчества» Шмелев и фрик-«космолог» Дахин. Можно было бы предположить, что честные ученые чаще оказываются приличными людьми, чем торговцы диссертациями, болтуны и псевдологи. Однако есть и другое объяснение: силовики просто такие тупые, что при всем желании нанять грамотного специалиста попадают на фуфельщика. Пока что у нас нет достаточно статистики, чтобы проверить, какая из гипотез справедлива. Только массовые репрессии в отношении невиновных позволят это выяснить.