Российские пропагандисты не забывают «воевать» не только с Украиной и «западным миром», но и со своим народом. С начала так называемой «спецоперации» главный официозный рупор страны Владимир Соловьев шестнадцать раз отстрелялся по Екатеринбургу.

• 27 апреля телеведущий в разговоре с полпредом президента в Уральском федеральном округе Владимиром Якушевым совершенно без повода назвал город «центром мерзотной либероты», «который породил многих подонков от [соратника Навального Леонида] Волкова и заканчивая разными неонацистами».
• 1 мая, комментируя протест студентов Уральского государственного архитектурно-художественного университета против баннера с буквой «Z» на фасаде вуза (тогда снять баннер потребовали более 600 учащихся и преподавателей), Соловьев заявил, что для него есть два Екатеринбурга: «Екатеринбург героев, воинов, оружейников, интеллектуалов. И Екатеринбург бесов, которых корежит и рвет на части от буквы Z».
• А 31 мая ведущий напал уже на школьников: ему не понравился откровенный танец выпускников лицея № 12, показанный в рамках конкурса «Танцевальная галактика». Соловьев в прямом эфире заявил: «Прямо как сказка о попе и работнике его балде. Выходишь к черному морю, начинаешь мутить, и оттуда бесы лезут».

Екатеринбург от нападок защищался стойко. И получал новые. Отдельных хейтспичей удостоился губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев, не «проглотивший» хамства в отношении жителей уральской столицы. 28 апреля глава региона опубликовал в соцсетях видеообращение: «Ведущий Владимир Соловьев на всю страну обозвал Екатеринбург такими словами, которые я не могу повторить — воспитание не позволяет. Я уже не раз говорил, я горжусь Екатеринбургом и его жителями: свободными, смелыми, умными, умеющими критически мыслить. Они по-настоящему, а не напоказ любят свой город и свою страну <…> На Урале — напомню, это опорный край державы, — очень любят и ценят людей, которые следят за своим языком. Поэтому я вам желаю следить за своим языком».

Соловьев ответил в свойственной ему манере (в какой уж позволяет воспитание и уровень интеллекта): «Ты мне по понятиям, что ли, пытаешься предъявить? Это что сейчас было — «следить за языком»? Ты стрелку, что ли, забиваешь, губернатор? Уралмашевское прошлое сказывается?» — заявил телеведущий, продемонстрировав удивительное сочетание ненависти и некомпетентности: «Уралмаш» — преступная группировка, действовавшая в Екатеринбурге в 90-х и «нулевых» годах, но Евгений Куйвашев никак не мог в нее входить, потому что жил в это время в Тюменской области.

Отвечали телеведущему и другие известные уральцы. Бард Александр Новиков попробовал поговорить с Соловьевым на понятном тому языке: «Если бы тебе делала замечание уралмашевская группировка — которая тоже, убежден, настроена патриотично в отношении нашего города и нашего региона, — они бы тебе по-другому сказали. Они бы тебе сказали: «Слышь ты, штрибан, ты фильтруй хрюканину насчет нашего города. А еще лучше закуси свое поганое жало».

Бывший мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман в эфире программы «Живой гвоздь» обосновал поведение телеведущего так: «Это очень грамотный, точный, техничный политический донос <…> он обратился к первому лицу. Вот этот донос, сделанный в паблик, звучал так: «Владимир Владимирович, это я, Вова Соловьев, ваш верный холуй! Я тут обнаружил крамолу в Екатеринбурге, а они не хотят заниматься и не хотят ее истреблять! Владимир Владимирович, посмотрите, какая крамола!»

Екатеринбург действительно по меркам соловьевской «морали» — город «крамольный». Плохо вписывающийся в провластные представления о правильности и главное — не «продающийся», не меняющий своих принципов в угоду текущему моменту. Это здесь мэр мог выступать перед сотнями горожан на митинге против аннексии Крыма, это здесь в 1998 году тысячи студентов строили баррикады и дрались с ОМОНом, протестуя против сокращения государственных расходов на образование. В конце концов, именно Свердловская область, единственная среди всех регионов РСФСР, в марте 1991 года проголосовала против сохранения Советского союза.

Почему столица Урала никак не становится послушной? И что сами екатеринбуржцы хотят сказать Владимиру Соловьеву. Полевое исследование «Новой газеты. Европа».

«Слишком много думающих»

Нелюбовь Соловьева к Екатеринбургу начала проявляться задолго до «спецоперации». Первый раз он назвал полуторамиллионный мегаполис «городом бесов» в 2019 году — во время прогремевших на всю страну протестов в сквере у театра Драмы. Тогда тысячи горожан на протяжении пяти дней противостояли полиции, Росгвардии и охранникам «Русской медной компании», защищавшим огороженную стройплощадку храма Святой Екатерины. Люди требовали отказаться от строительства храма на излюбленном месте отдыха. Доходило до драк.

На третий день столкновений, 15 мая, Соловьев разразился громкой отповедью: «Может быть, вы плохо помните, чем вообще прославился Екатеринбург? А не задавали себе вопрос, где расстреляли [последнего императора России] Николая Романова и его семью? И вот этот город, в котором бесы до сих пор ходят и гуляют, этот город, разрушивший свой кафедральный храм и не восстановивший его, этот город проявил себя бесами снова. Наследники тех бесов устраивают и сейчас свой шабаш».

У «шабаша», правда, было понятное любому имеющему сердце человеку объяснение.

— Я здесь рядом учился в школе, я здесь рядом вырос, я здесь жил, гулял. На моих глазах сквер благоустраивали в подарок к 275-летию Екатеринбурга. Мы в школе приходили с ребятами и помогали рабочим какие-то ветки таскать… Этот сквер — часть моей молодости, часть моей жизни. Я здесь влюблялся, падал с велосипеда, — рассказывает пиарщик Ярослав Ширшиков, находившийся в сквере все дни противостояния. Мы сидим с ним и с депутатом екатеринбургской городской думы Константином Киселевым на скамейке у городского пруда, где в майские дни 2019 года горожане и Росгвардия шли друг на друга «стенка на стенку». — В конце концов, у нас все-таки каменный город, — продолжает Ширшиков. — Зеленых зон в центре не много. И защитить от застройки место, где можно просто в тишине поваляться на травке и пообщаться с друзьями или с девушкой, — это практически долг.

О ненависти Соловьева к Екатеринбургу Ширшиков говорит так: «Почему его бомбит от нашего города? Потому что мы регулярно посылаем Москву и разного рода власть имущих на ***. Регулярно. Вот он прицепился к скверу. А он не помнит, что мы не дали этот храм построить и на насыпном острове в акватории городского пруда в 2017 году, и возле фонтана на площади Труда в 2010-м (тогда в Екатеринбурге так же проходили многотысячные митинги — прим. ред.)? Ну, как журналист вообще-то должен бы помнить. Когда он бросается заявлениями, что Куйвашев связан с «Уралмашем»… это говорит только о том, что он не журналист. Он абсолютно не владеет ситуацией. Он думает, что он современный Геббельс, но, на самом деле, он никто. Ни ситуацией не владеет, ни риторикой. И главное — Соловьев не субъектен: у него есть хозяева, настроения которых он транслирует. А Екатеринбург — вполне самостоятелен, это город с собственной волей».

У депутата Киселева — свое мнение об истоках непокорности уральской столицы. Он отмечает, что свободолюбивый характер города был заложен самой историей: на Урале не было крепостного права в классическом его понимании, а с советских времен в Екатеринбурге было гораздо больше вузов, чем в окрестных городах.

— Здесь работали и работают Уральское отделение РАН, консерватория, обеспечивающая кадрами весь Урал и Сибирь, единственный на Урале архитектурный университет, предприятия с высоким уровнем интеллектуальной составляющей. Когда в стране с распадом СССР начались преобразования, Екатеринбург первым стал формировать региональную идентичность, — говорит Киселев. — У нас губернатор Россель в 90-х создал движение «Преображение Урала». А если мы посмотрим на челябинское движение, созданное следом, то оно называлось «Возрождение Урала». То есть Екатеринбург смотрел вперед — преображался, а Челябинск — как бы назад, пытался возродиться. Екатеринбург назад смотреть уже не может. Когда Соловьев начинает наезжать на город с точки зрения присущей Екатеринбургу либеральности, я говорю: «Хорошо. Либерализм — это современный тренд. Это все, что связано с модерном, с преобразованием, с бизнесом. И мы видим, что в Екатеринбурге все это развивается». Ну а, кроме того, политических позиций, которые не приемлют либерализм, всего две: это правый экстремизм и левый экстремизм. Правый экстремизм — это все те вещи, которые связаны с национал-социализмом, с фашизмом, с испанским фалангизмом. Левоэкстремизм — это «красные бригады», которые совершали теракты. Пусть Соловьев определится, на какой он идеологической стороне.

Киселев выдвигает теорию, которая, по его мнению, помогает лучше понять характер Екатеринбурга.

— Я называю ее «гендерной географией». Согласно ей, у городов, как и у людей, есть мужские и женские характеры. Мой приятель еще на заре российского капитализма открывал кофейни в Москве: кофе, пирожные — все шло «на ура». Его пригласили открыть такие же в Екатеринбурге, и ба — спроса нет. Он задался вопросом: «Почему вдруг в Москве все заходит, а здесь нет?» И нашел ответ в зарисовке Сорокина: «Москва, как дебелая баба, разлеглась на просторах России».

Друг начал вводить в эти же кофейни здесь, на Урале, алкоголь и мясо. И все заработало! Екатеринбург — мужик, Москва — женщина. Пермь, например, тоже женщина, и любой конфликт в Перми — это скандал с криками, а любой конфликт в Екатеринбурге — это драка. Здесь ценятся два качества: ум и умение держать слово. Если ты соответствуешь этим качествам — идеально. Россель говорил и делал, и он безусловно умен. Сменивший его Мишарин вместо того, чтобы развивать здесь академию наук и создавать какую-то инженерную школу, решил привести сюда казачество и строить храм Святой Екатерины. Леонид Волков в ответ вывел пять тысяч человек против храма, и Мишарин отыграл все назад. Поговорил ни о чем, и сделать ничего не смог. Вот и Соловьев такой же: болтает-болтает о патриотизме, слюной брызжет, а его виллы на озере Комо все видели.

— А как вообще сочетается екатеринбургская интеллигентность с таким вот брутальным характером? — удивляюсь я.

— Почему мужик должен быть обязательно брутальным? — парирует Киселев. — Вот Сахаров — человек совершенно не брутальный, но с абсолютно мужским характером. Его не сломал никто. Когда он выходил на трибуну и начинал говорить, а весь съезд его освитывал, топал, — он договаривал то, что хотел. Несгибаемый, и в то же время — интеллигентный.

— Но может ли Екатеринбург все-таки начать соответствовать стандартам правильности Соловьева? — спрашиваю я у Ширшикова.

— Никогда. Здесь никогда не будет критической массы людей, оболваненных пропагандой. Слишком много у нас учреждений образования и культуры. Слишком много думающих горожан, — заключает он.

Учат в школе

Именно думающих екатеринбуржцев, кажется, Владимир Соловьев ненавидит сильнее всего. Их он атакует прицельно, да еще так, чтобы у них возникали серьезные проблемы.

31 мая в telegram-канале «Урал Live», входящем в сетку Соловьева, появилась запись с откровенным танцем учеников екатеринбургского лицея № 12. Под музыку трое парней исполняли что-то наподобие стриптиза. «Последний звонок в стиле «Ельцин-центра»: ЛГБТ-танец в уральском лицее. Учащиеся закрыли учебный год развратным танцем на глазах у всех лицеистов. После этого «танцоров» наградили за смелость», — написали авторы поста, нисколько не смущаясь, что танец был исполнен не на последнем звонке в лицее, а на конкурсе «Танцевальная галактика».

Однако где слово правды — и где популярность Соловьева: в считанные часы пост дошел до регионального министерства образования. И министр Юрий Биктуганов оказался не из тех, кто готов перечить «человеку из телевизора». «Сегодня все большее внимание уделяется воспитательной функции школы, и такие проявления внеурочной деятельности говорят о том, насколько это задача актуальна. Эта ситуация непонимание вызвала и со стороны родительского сообщества. В этой связи считаю, что руководителя образовательного учреждения необходимо уволить», — сказал министр.

Неизвестно, о каком родительском сообществе говорил Биктуганов, но в тот же день у лицея № 12 собрались сотни родителей и бывших выпускников, требовавших оставить директора Любовь Кулеву в покое.

«Даже в «Ералаше» пародировали «Лебединое озеро». Прыгали в кроссовках и пачках (женское балетное платье — прим. ред.), — декламировала со ступеней женщина в белой кофте. — Но времена меняются. Ну, наши мальчики вот так пошутили. Да, может быть, неудачно. Но это в той или иной мере всегда было. Это дети, это юношество — они имеют право!»

«Вспомните себя в их годы!» — добавила другая участница схода.

— Господин Соловьев, когда нападал на нашего директора, видимо, не удосужился узнать, что лицей входит в сотню лучших школ России, — рассказывает «Новой газете. Европа» мама семиклассницы Елена Н. Сейчас родители считают ситуацию с увольнением закрытой и не стремятся обострять конфликт, поэтому Елена просит не называть фамилии. — Соловьев не узнавал, что Любовь Михайловна 20 лет руководит лицеем, что она знает каждого ученика, что она регулярно проводит собрания с родителями, что она очень многое делает для лицея: пролоббировала даже открытие бассейна! Ему все равно, что наши дети участвуют и побеждают во всероссийских олимпиадах. Ему нужно хайпануть: а вот мальчики станцевали какой-то неподобающий якобы танец — абсолютно, на самом деле, нормальный для подросткового возраста, — давайте директора уволим!

С Еленой согласен выпускник лицея Глеб Юшков.

— Скандал высосан из пальца, видео вырезано из контекста. Скорее всего, этот момент прошел через ценз завуча, она открыта оригинальному и откровенно смешному, в номере нет ничего такого. Танец не может ничего пропагандировать, это просто мем, а самим парням по 17 лет, они вполне взрослые самостоятельные люди. За Любовь Михайловну заступились, потому что она прекрасный руководитель, которая защищает своих учеников. Про лицей могу сказать, что это отличное учебное заведение: больше половины моих одногодок учатся в хороших вузах на бюджете.

В защиту Любови Кулевой родители и выпускники лицея № 12 за день собрали 1 300 подписей. Их зачин поддержал и губернатор Евгений Куйвашев. «Я не допущу, чтобы директор лицея — Любовь Михайловна Кулева — из-за этой шутки была уволена или по-другому наказана. Она 50 лет работает педагогом, получила множество наград и благодарностей. Это одно из образцовых учебных заведений города», — заявил он.

Правда, в итоге без увольнений не обошлось. Должности лишилась завуч, через ценз которой, по словам учеников, и мог пройти номер. «Такого в стенах школы происходить в принципе не должно. По завучу мы приняли решение — уволим. Она написала заявление на увольнение. Я считаю, это правильное решение. Все-таки надо даже к таким вещам относиться очень сдержанно», — сказал глава Екатеринбурга Алексей Орлов.

Проводить ли новые акции в защиту завуча, родители учеников 12 лицея пока не решили. По данным опроса, проведенного порталом E1, 68% горожан не поддерживают увольнение педагога.

«Каждое высказывание давало прилив сил»

13 апреля на фасаде Уральского государственного архитектурно-художественного университета появился огромный баннер с буквой «Z». А уже через шесть дней, 19 апреля, студентки Дарья Никулина и Ольга Якимова организовали сбор подписей под петицией с требованием этот баннер убрать.

«Это открытый политический жест, который не соответствует общей позиции университета», — говорилось в петиции.

Уже 25 апреля девушек вызвали на беседу с полицией в деканат.

— Полиция лично для меня не была неожиданностью. Официальная причина их появления — это порча баннера (неизвестные за несколько дней до этого облили его краской и порезали прим. ред.). Я говорила с ними два раза. О первом никто не знал, вопросы были об инициативной группе, о целях и планах на будущее. Вторая беседа была менее содержательной: я просто воспользовалась 51 статьей, — рассказывает Ольга Якимова.

Правом «не свидетельствовать против себя» воспользовалась и Дарья. Она рассказывает, что решила собирать подписи потому что не могла смириться с тем, что на здании, в котором она учится 6 дней в неделю, висит символ «спецоперации».

Открытое обращение к главе университета подписали больше 600 человек в том числе и преподаватели. «Сначала к ректору пришла я одна и смогла поговорить один на один, сразу же после присоединилась группа студентов, которые меня догнали, и мы обсудили примерно то же самое. Беседа была эмоциональной из-за того, что точки зрения ректора и наши, не сходились», —говорит Ольга.

Вместо Z-баннера студенты предложили использовать нейтральную символику, например, изображение петлички из георгиевской ленты в честь приближающегося Дня Победы.

Уже 1 мая в прямом эфире журналист — опять апеллируя к губернатору — потребовал от того определиться, с кем он: с «Уралвагонзаводом», который поставляет военную технику на Украину, или же все-таки со студентами, «ненавидящими букву Z».

— Сначала было довольно страшно из-за непрошенного внимания со стороны такого человека, как Соловьев. Сейчас к каждому его выпаду на Екатеринбург я отношусь легко: он даже не может запомнить, что мы художественно-архитектурный, а не медицинский университет, — говорит Ольга. При этом в одном из своих выступлений телеведущий и вовсе назвал вуз «училищем».

Однако позже в своем telegram-канале Соловьев все-таки разобрался с тем, о каком учебном заведении идет речь, и заявил, что «местные либералы настроили студентов архитектурного вуза УрГАХУ против символа спецоперации — буквы Z».

— Честно, каждое высказывание Соловьева обо мне давало мощнейший прилив сил. Так совпало, что он говорил обо мне в периоды, когда мне было особенно плохо и грустно из-за невозможности как-то повлиять на события в мире. И вот я сидела, размышляла о том, что мы настолько беспомощны, что не можем даже баннер снять с нашего университета, как вдруг мне скидывали, или я в telegram-каналах видела посты, как Соловьев что-то про нас кудахчет, и всё, сразу боевой настрой и вера в то, что мы еще сможем что-то сделать. Если Соловьев тебя оскорбляет — ты все делаешь правильно. В конце концов, благодаря нему о нас узнала вся Россия. Бесплатный пиар получился, — говорит Дарья Никулина.

Дарья переехала в Екатеринбург год назад из Перми.

— Я не особо любила этот город и как-то не интересовалась им. Но из того, что я слышала о Екатеринбурге раньше, и из того, что наблюдаю вокруг себя сейчас, я могу сказать, что Екб — весьма либеральный город. Хотя, наверное, дело даже не в городе, а в самих людях, любящих свой город и не желающих мириться с неприятными вещами, приходящими зачастую из столицы, — поясняет она.

И рассказывает, что пока ситуацию в вузе поставили на паузу, тем более, что скоро сессия, и сил и времени ни у кого нет ни на что, кроме учебы.

— Доверие подорвано на корню, особенно к ректору. Он так и не дал нам официального ответа, только трусливо что-то там промямлил журналистам и ввёл новые ужесточения в устав университета, — добавляет Дарья. Баннер же на здании, по словам главы университета Александра Долгова, изданию 66.RU, останется на неопределенный срок. А на вопрос, что бы вы хотели сказать Владимиру Соловьеву, будь у вас возможность, Ольга Якимова коротко отвечает: «Ничего. Он не стоит тех слов, которые мы могли бы на него потратить».

«С этой почвы не соскользнешь»

Разумеется, едва ли не основным объектом для словесных атак Владимира Соловьева в Екатеринбурге стал «Ельцин-Центр». Главной культурной площадке города, да и всего Урала, к хейтспичам не привыкать: ее требовали закрыть и коммунисты, и «просвещенный монархист» Никита Михалков, и представители совсем уж радикальных политических движений, наподобие нацболов.

Но «Ельцин-Центр», не вписывающийся во множественные чужие представления о «правильности», стоит в самом центре такого же «неправильного» Екатеринбурга.

— Почему именно Екатеринбург удостоился такого внимания Соловьева? Трудно сказать. С рациональной точки зрения, его поведение необъяснимо, — говорит исполнительный директор «Ельцин-Центра» Александр Дроздов. — Если говорить о городе так, как его видят многие из нас: и те, кто в нем живет, и те, кто связан с этим городом, те, кто чувствуют эту землю, — можно определенно совершенно сказать, что среди городов-миллионников он занимает особое место. Урал — это самостоятельная горнозаводская цивилизация. Уральский хребет — это такая штука, о которую у тех, кто хочет «причесать» русскую равнину, ломается гребень. Посмотрите на сказки: русские равнинные — в них люди живут «на земле в одном селе». А посмотрите на уральские сказки: там люди живут на заводах, они все время находятся на выработках… Если равнинные люди все время развивались вширь со своим подсечно-огневым земледелием, то уральцы всегда шли вглубь, в прямом и переносном смысле слова. И эта уральская почва — она очень твердая, с нее не соскользнешь. И из этой почвы, вроде бы не плодородной, выпер такой мощный корень, как Ельцин. Как ни крути, из российской истории его выдернуть невозможно.

Дроздов отмечает, что Урал богат и потому уверен в себе. И, может быть, именно эта самоуверенность, эта самодостаточность «кому-то не нравится». При этом Урал и Екатеринбург — это по всем признакам Европа, подчеркивает исполнительный директор «Ельцин-Центра»: не Евразия, а именно Европа. «Екатеринбург и проектировался-то как европейский город. И индустриализация здесь произошла раньше, чем в Британской империи», — говорит он.

— Конечно, Екатеринбург либеральнее многих городов. Вспомнить хотя бы референдум о сохранении СССР, когда большинство свердловчан проголосовали против. Казалось бы, почему? Единственные во всей стране! Может быть, какую-то роль сыграло то, что на Урале доминировала научно-техническая интеллигенция, которая основательно пополнилась во времена ссыльных? В этом надо разбираться, проводить исследования. Но очевидно, что люди здесь требуют, чтобы с их мнением считались. Они, кстати, очень точно чувствуют фразу: «Государство — это я». Не в том смысле, в котором ее произнес «король-солцне» Людовик XIV, а в том, что они ответственны за происходящее в государстве и в своем доме. Они ответственны за сквер у театра Драмы, за Верх-Исетский пруд, ответственны за свою жизнь и за свой город.

Комментарии для «Новой газеты. Европа»

Иное мнение

— Почему Владимир Соловьев так часто и целенаправленно нападает на Екатеринбург? Он действительно видит в городе какой-то оппозиционный потенциал и угрозу для текущего режима в стране?

— Даже если посмотреть по последним выборам президента, то Екатеринбург нельзя назвать теми словами, которыми называл Соловьев. Город всегда поддерживал президента: если посмотреть по итогам выборов 2018 года и итоги выборов в Государственную Думу, то можно сказать, что город весьма и весьма провластный.

Екатеринбург менее протестный чем Москва или Питер, если смотреть по разной статистике, например, по статистике протестных выступлений. Понятно, что если протесты у нас происходят, то становятся очень громкими. Но даже если вспомнить протесты против храма за сквер, то антиправительственных высказываний в них не было.

В любом городе, если хорошо искать и набирать факты, то их можно найти. Другое дело в том, что Соловьев углядел в детском танце ЛГБТ-пропаганду. Нужно хорошо в этом разбираться, чтобы ее увидеть.

Мне немножко ситуация Соловьева напоминает древнюю историю, когда на «Первом канале» была передача Сергея Доренко, он очень многих государственных и политических деятелей, мягко скажем, критиковал и единственный, кто ему ответил, был Лужков.

После этого там начался свой сериал. И после того, как история закончилась, Доренко и в кадре, и в отдельных интервью благодарил Лужкова, потому что если бы тот не отреагировал, то не было бы рейтинга и хайпа. В данном случае Соловьев по тем же законам жанра и живет.

— А можно ли говорить, что идет какой-то поиск внутренних врагов или Соловьев пальцем в небо тычет?

— Пальцем в небо. Он же человек довольно эмоциональный. А задачи искать внутренних врагов, слава богу, нет, потому что в стране с начала пандемии растет напряженность и уровень тревожности населения, об этом говорят исследования. Еще один пик был с началом спецоперации. Лишние яркие события и волнения сейчас не нужны.

— Эдуард Россель один из первых отреагировал на высказывания Соловьева про Екатеринбург. Тот в долгу не остался и несколько раз упомянул желания бывшего губернатора создать Уральскую республику. «Вам может быть по-прежнему хочется Уральской республики Росселя? Вам по-прежнему хочется сепаратизма? Ненависти к России?», — задавался риторическими вопросами он в эфире. Так вот был ли в этом его желании какой-то оппозиционный или либеральный посыл?

— Россель же не хотел выходить из состава страны, там вопрос был в том, что у республик в отличие от областей были другие налоговые льготы и полномочия по формированию бюджетов, и основной посыл был такой, а не: «Давайте весь Урал выйдет из состава страны». Никакого сепаратизма.