Война в Украине становится все более жестокой и беспощадной, а позиция руководства России — все более бескомпромиссной. Если еще недавно казалось, что Путин вполне готов вернуть Украине все занятые территории кроме Донецкой и Луганской областей в обмен на нейтральный и безъядерный статус, то теперь уже вполне очевидно, что ни Херсон, ни Мелитополь Кремль отдавать не планирует — в оккупированных регионах создаются органы пророссийской власти, вывешиваются российские флаги, обсуждается введение российской системы образования, валюты. В публичных выступлениях российских провластных политиков речь все чаще идет о всем юге Украины с намеком на то, что чем дольше Киев отказывается подписать мир на предлагаемых сейчас условиях, тем хуже будут условия потом.
Буча. Фото: Украинский центр безопасности и сотрудничества
Несмотря на официально транслируемый руководством Украины оптимизм, пока остановить продвижение российской армии не удается, а про контрудары и возвращение под украинский контроль сколько-нибудь значительных территорий (помимо районов на севере страны, откуда войска РФ вышли самостоятельно) речь тем более не идет. Несомненно, ситуация может измениться: Украина активно вооружается, а у России все больше проблем с живой силой и техникой. Но нельзя забывать, что и у Путина в запасе есть возможность объявить мобилизацию и тогда людей хватит еще на много месяцев безжалостной бойни. Даже официальный спикер украинских властей Алексей Арестович заявил в интервью «Медузе», что еще 2-3 недели российская армия может продвигаться и только потом фронт стабилизируется.
Отступление и преступление
Вполне может быть, что причиной радикализации позиции Кремля стал не только провал плана быстрого и успешного уничтожения украинского государства с его последующим переучреждением в удобной для России форме — в виде пророссийского и безоговорочно признающего российскими Крым. Существенную роль в радикализации российского руководства могла сыграть и история расследования преступлений российской армии в Буче, Ирпене и других городах Киевской области, которые были сначала заняты российской армией, а потом оставлены ею. Ключевое слово — оставлены. Как мы помним, российское руководство пыталось преподнести отход от Киева как жест доброй воли. Предполагалось, что это покажет путь к миру: мол, вы согласитесь на наши условия, а мы сами уйдем — как из Бучи и Ирпеня.
Теперь уже понятно, отдавая приказ отступить из-под Киева, Путин или ничего не знал про совершенные там преступления, или недооценил тот эффект, который они произведут.
Судя по всему, приказ отступать застал военных врасплох, а главное — он не содержал в себе никаких инструкций по поводу ликвидации следов совершенных злодеяний. Не очень понятно, впрочем, как бы они могли скрыть следы преступлений, но очевидно, что они даже и не пытались и даже наоборот — сознательно оставляли украинцам «приветы». В итоге, поданный изначально как жест доброй воли и стремления к миру отход российских войск от Киева обернулся имиджевой катастрофой для Путина и его армии.
По дороге в Катынь
В логике последовательной реконструкции советского опыта, в которой живет Путин и его окружение, эксгумации трупов и показания жертв насилия российской армии на оставленных территориях отсылает к истории с эксгумацией трупов расстрелянных НКВД польских офицеров в Катынском лесу, которую Геббельс превратил в довольно эффективную информационную атаку. В обоих случаях преступление было совершенно «нашими», в обоих случаях его обнаружили те, кого официальная пропаганда называет нацистами — с той неприятной для Кремля поправкой, что кроме его обитателей никто украинцев нацистами не считает. В обоих случаях демонстрация жертв систематического насилия против безоружных людей ударило по престижу Кремля.
Сталин решил катынскую проблему просто: после возвращения тех мест под советский контроль была создана новая комиссия и проведены новые эксгумации. Естественно, новая комиссия безоговорочно подтвердила истинность сталинской версии — что польских офицеров убили немцы. Более того, советская сторона даже добивалась включения расстрела в Катыни в обвинительный приговор нацистам на Нюрнбергском процессе! Но на такой компромисс уговорить союзников не удалось и потому вплоть до перестройки официальная версия Сталина держалась на честном слове советской власти, победительницы нацизма: всем известно, что преступления совершали нацисты, а Геббельс всегда врал, так какие вам еще нужны доказательства, что и это преступление совершили немцы, чтобы оболгать советскую власть?
Точно также был закрыт на много десятилетий вопрос с многочисленными фактами насилия над гражданским населением Германии в 1944-1945 годах. Здесь Сталину тоже пригодился Геббельс: в 1944 году он провел большую идеологическую кампанию после того, как восточнопрусская деревня Неммерсдорф перешла под контроль Красной Армии, а потом снова на некоторое время была отбита нацистами. Геббельс решал задачу мобилизации населения Рейха на фоне все более очевидной военной катастрофы и вполне осознанно пугал немцев тем, что Красная Армия всех убьет и изнасилует. Что там в действительности случилось в Неммерсдорфе — отдельная история, важно, что потом любые обвинения в адрес советских военнослужащих отвергались как «нацистская пропаганда» с отсылкой к усилиям Геббельса. Как и в случае с Катынью, говорить
о том, что советские солдаты в Германии отнюдь не всегда вели себя подобающим образом стали только во время Перестройки, и то осторожно. В современной России эта тема вновь табуирована.
Отношение к Перестройке сейчас в Кремле известно какое и сделанный Путиным вывод из всего случившегося легко реконструировать: можно совершать любые преступления, главное, чтоб потом территория осталась под контролем, а всех искателей правды карать уголовно как клеветников и пособников нацизма. Что там говорят и думают по другую сторону «железного занавеса» — не интересно. Рано или поздно и там найдутся те, кто запоет: «непонятно, кто там кого убил, эти говорят одно, то другое, давайте уже будет снова с ними торговать». А что будет через много лет — тем более не важно, как видно на примере того же Сталина, его фан-клубу никакие факты не аргументы.
С учетом всего сказанного, не стоит удивляться, что, в случае успеха на Донбассе, Путин попытается снова рвануть на Киев через ту же Бучу, чтоб там снять «свидетельские показания местных жителей» о том, что все это была провокация нацистов, а насиловали, грабили и убивали украинцев сами же украинцы.
Только победителей не судят
Скорее всего, на других оккупированных Россией территориях Украины тоже не происходит ничего хорошего. Поэтому, во избежание новых показательных эксгумаций, никакие территории, попавшие под оккупацию, больше не будут оставляться российской армией добровольно. Это плохая новость для всех, кто все еще надеется на быстрое окончание войны и возвращение статуса-кво.
После всех совершенных и открывшихся зверств и преступлений Путин не согласится ни на какие компромиссные варианты, потому что все они в конечном итоге сделают его преступником, которого под каждым кустом подстерегают прокуроры с ордером на арест международного трибунала.
Несмотря на тяжелое положение украинской армии на фронтах, время в любом случае работает против Путина. Самые страшные ошибки уже допущены, а преступлений с каждым днем будет только больше. Верить в то, что существует сценарий оккупации и удержания под контролем всей Украины могут только совсем далекие от реальности люди. Столь же фантастическим сейчас стал и сценарий формирования в Киеве пророссийского правительства, готового гарантировать Путину лояльность к нему и преступлениям его армии.
Напав на Украину, Путин моментально обозначил свою вину. Скорее всего, и сам он, и исполнители его воли прекрасно это понимают и потому война с Украиной уже превратилась в войну за выживание путинского режима.
Путин несомненно верит, что «победителей не судят» и в этой логике у него нет никаких других вариантов избежать ответственности за начало войны и совершенные в ее ходе преступления, кроме как любой ценой выйти из нее если не победителем, но хотя бы непобежденным.
Поэтому за возвращение каждого города и каждой деревни украинцам придется воевать. История учит, что чем хуже будут идти дела на фронте, тем больше преступлений на оккупированных территориях будет совершаться. В свою очередь, совершаемые преступления будут только укреплять и самого Путина, и тех кто воюет под его знаменами, и тех кто поддерживает все это в тылу в убежденности, что сдаваться и отступать ни в коем случае нельзя, ибо на оставленных территориях откроется миру такое, что ни прощения, ни пощады ждать уж точно не придется.
Страшно такое писать, но худшее в этой войне нас еще только ждет.
