Иноземные воины 

Несмотря на утверждение экс-министра обороны РФ Сергея Шойгу, что в 2023 году в армию удалось привлечь более полумиллиона контрактников, на протяжении всего текущего года армия России испытывала острую нехватку живой силы. Об этом неоднократно писали профильные аналитики и провластные военблогеры, об этом же в анонимных беседах с иностранными журналистами говорили «источники, близкие к Минобороны РФ».

Нехватка людей, которую не удавалось компенсировать даже за счет огромных, по региональным меркам, выплат при заключении контракта, стала особенно очевидной в августе, когда украинская армия прорвала границу и захватила значительную часть Курской области.

При этом российская власть всеми силами стремилась избежать новой мобилизации, памятуя о километровых очередях на КПП в сентябре 2022 года и острой негативной реакции общества, которую социологи из Левада-Центра характеризовали как «тревогу, страх и ужас».

Решение, по крайней мере частичное, пришло с Дальнего Востока. В июне Владимир Путин и лидер КНДР Ким Чен Ын подписали договор, фактически подразумевающий создание оборонительного союза, а в конце октября The Wall Street Journal сообщила о наличии в этом договоре пункта, позволяющего Северной Корее отправлять войска на российско-украинскую войну. Сообщение мало кого удивило: 

На вопрос о том, в чем именно будет заключаться миссия северокорейских подразделений в затянувшемся конфликте, американский чиновник ответил уклончиво: «Увидим». В том же духе высказался и Владимир Путин на саммите БРИКС в Казани:

«Что и как мы будем делать — это уже наше дело». Впрочем, учитывая, что, по данным южнокорейской разведки, КНДР отправила в Россию не просто рядовых солдат, а элитных штурмовиков, высока вероятность того, что в ближайшее время эти части вступят в бой на важнейших для российской группировки направлениях, например, будут задействованы в продолжающихся атаках на Часов Яр и Покровск или в штурме райцентров в Курской области.

Российские правители нечасто обращались за помощью к одним государствам для борьбы с другими. Каждый раз такие просьбы были вызваны крайне серьезными обстоятельствами, но не всегда иностранная помощь способствовала их преодолению.

Иван III и татарская конница

В начале 1471 года московский князь Иван III решил окончательно покончить с новгородской вольницей и присоединить первую столицу Древней Руси к Москве. Предпосылок было множество: Великий Новгород перестал выплачивать москвичам дань, демонстративно выгнал московских послов и явно дрейфовал в сторону Великого княжества Литовского — главного соперника Москвы в деле объединения русских земель. Однако в качестве формального повода для начала войны Иван III выбрал предательство новгородцами православной веры — попытку перейти в «латинство». Повод был надуманным: новгородцы лишь решили отправить своего нового митрополита Феофила на утверждение не в Москву, как бывало ранее, а в Киев — часть литовской державы. Однако «священная война» была лучшим способом собрать в единый кулак подконтрольные Ивану земли и почти вдвое увеличить территорию московского государства.

В «крестовом походе» против новгородцев Иван III объединил силы союзных ему Псковского и Тверского княжеств. Кроме того, он попросил поддержать его войсками Касимовское ханство — осколок Золотой орды, располагавшийся в среднем течении Оки, на территории нынешней Рязанской области. Татары были знамениты своей отменной конницей — легковооруженной, но чрезвычайно быстрой и маневренной, незаменимой для засад и внезапных атак.

Новгородцы же, несмотря на посулы литовского князя Казимира, никакой помощи от своих «юго-западных партнеров» не получили и были вынуждены отбиваться в одиночку — главным образом, силами плохо вооруженного и организованного городского ополчения.

14 июля 1471 года московская и новгородская рати сошлись на реке Шелонь, примерно в 60 км к юго-востоку от Новгорода. Как передает Великокняжеская летопись, новгородцев было 40 000, москвичей же в восемь раз меньше. Однако качество новгородского воинства оставляло желать лучшего. Республика вступила в конфликт в состоянии глубокого внутреннего раскола: значительная часть посадских людей испытывала симпатии к Москве и не желала проливать кровь за интересы своей аристократии. Как указывает летописец, воеводе Дмитрию Борецкому и его помощникам буквально силой приходилось собирать «плотници и гончары и прочие, которые на лошади не бывали», а тех, кто упорствовал, «они сами разграбляху и избиваху, а иных в реку Волох метаху».

Немногочисленному, но дисциплинированному и опытному московскому войску под командованием Даниила Холмского не составило большого труда опрокинуть новгородцев и обратить их в бегство. Окончательный разгром довершила стоявшая в засаде конница касимовского царевича Данияра.

«И паде новгородцев много, а иныи побегоша, а иных поимаша, а иных в полон поведоша», — подвел летописец неутешительный для Новгорода итог битвы.

Победа Ивана III и его татарских союзников при Шелони не привела к немедленному присоединению крупнейшей восточноевропейской республики к Москве, но сделала его фактически неизбежным. Иван выждал еще шесть лет, предоставив новгородцам возможность первыми нарушить сравнительно мягкие условия мирного договора. В 1477 году они забили насмерть собственных послов, присягнувших московскому князю как своему государю. 

В этой операции его сопровождал один из первых европейцев на русской службе — уроженец Болоньи Аристотель Фиораванти. Архитектор Успенского собора в Кремле, он также был одним из создателей московского Пушечного двора, благодаря которому русские цари получили современную артиллерию. Довершили разгром Новгорода массовые депортации: тысячи купеческих и боярских семей были выселены в другие регионы, а их земли вошли в огромную княжескую вотчину.

Василий Шуйский и шведские мушкетеры

Первый русский царь Иван IV Грозный продолжил экспансию, начатую его предками в XIV веке. Пытаясь подчинить себе земли Ливонского ордена, воюя против Казанского и Астраханского ханств, он впервые в отечественной истории стал регулярно пользоваться услугами западноевропейских наемников, в частности немецких ландскнехтов. Один из них, Юрген Фаренсбах (Юрий Францбек, как его звали русские), командуя отрядом из сотни соотечественников, сыграл важную роль в битве с крымскими татарами при Молодях летом 1572 года. Во время отчаянного штурма крымчанами гуляй-города — применяемой русскими цепи подвижных укреплений, немцы в составе большого отряда под командованием Михаила Воротынского тайком покинули укрепленный лагерь, обошли татар стороной и ударом с тыла обратили врага в бегство.

«И на том деле убили царева сына да внука царева Колгина сына, и многих мурз и тотар живых поимали», — сообщал летописец об итоге этого сражения, позволившего на несколько десятилетий отвадить Крымское ханство от новых походов на Москву.

Первым царем, применившим иноземные полки внутри государства, был Василий Шуйский. Бывший воевода Грозного, «выкликнутый» толпой на царство в 1606 году, вскоре после убийства Лжедмитрия I он был вынужден воевать на несколько фронтов, то усмиряя собственных бояр, не желавших признавать в нем законного правителя, то подавляя крестьянско-казацкие волнения на юге, то отбиваясь от польской шляхты, имеющей виды поживиться за счет ослабленного русского государства и для этого поддержавшей очередного самозванца — Лжедмитрия II. В начале 1609 года Шуйский, окончательно лишившийся народной поддержки, заключил договор со шведским королем Карлом IX. В обмен на крепость Корелу с уездом и официальный отказ от претензий на Ливонию он получил 5000 опытных и отменно вооруженных воинов во главе с молодым генералом Якобом Делагарди.

Наемники, набранные Карлом IX по всей Европе, пришлись как нельзя кстати. Когда на подмогу немногочисленным силам Василия Шуйского прибыло объединенное войско Делагарди и Михаила Скопина-Шуйского, русского воеводы и царского племянника, в Москве, окруженной армией Лжедмитрия II, начинался голод. Русско-шведская рать разгромила войска самозванца под Торжком, а затем обратила их в бегство в генеральном сражении под Тверью. Во втором случае ключевую роль сыграли немецкие и шведские мушкетеры, расположенные в центре русских боевых порядков. Несмотря на проливной дождь, не позволивший воспользоваться мушкетами, они стояли насмерть и сумели выдержать натиск «летучих гусар» гетмана Романа Ружинского.

«По окончании битвы русский полководец Скопин бросился на шею к графу Делагарди со слезами на глазах, поблагодарил и сказал, что дядя его, великий князь, и всё русское государство никогда не будут в силах достойно отблагодарить его и королевское войско, а тем менее — заплатить за эту важную услугу», — передавал шведский дипломат и мемуарист Петр Петрей.

Шведы не просто оказали московским войскам своевременную помощь, они охотно делились опытом: подчиненный Делагарди Христиан Зоммер, ветеран войн между Испанией и Нидерландами, организовал для солдат Скопина-Шуйского что-то вроде полевого лагеря, превратив вчерашних пахарей в искусных воинов и, по сути, заложив основу для будущих полков иноземного строя в России.

Впрочем, немногочисленные победы Василия Шуйского с помощью иностранного оружия оказались пирровыми. Не получив положенного вознаграждения после Тверской битвы, большая часть наемников покинула Делагарди. К тому же в войну с Москвой вступил сам польский король Сигизмунд, до тех пор дистанцировавшийся от этих событий. В 1610 году его воевода, коронный гетман Станислав Жолкевский, разгромил русско-шведскую рать Скопина-Делагарди в битве при Клушине, причем значительная часть наемников, понимая бессмысленность сопротивления, попросту перешла на сторону врага. Оставшись без армии, крайне непопулярный в народе Василий Шуйский не усидел на престоле и месяца. В июле 1610 года он был свергнут взбунтовавшейся толпой, насильно пострижен в монахи, а вскоре оказался в плену у Сигизмунда. Московские бояре не нашли ничего лучше, как пригласить на престол польского королевича Владислава. Независимое русское государство фактически перестало существовать и восстановилось только через несколько лет в результате победы над оккупантами Второго народного ополчения и воцарения в Москве Михаила Романова.

Новому царю еще несколько лет пришлось разбираться с последствиями вынужденного решения Шуйского обратиться за помощью к северным соседям. В 1611 году шведы, воспользовавшись всеобщей смутой, захватили в придачу к Кореле еще и Новгород с прилежащими землями и хозяйничали там долгих шесть лет, до подписания Столбовского мира. О том, что это было за время, говорят бумаги Оккупационного архива: 

Петр I и немецкая пехота

В XVII веке в Европе в результате многочисленных и кровавых конфликтов, в первую очередь Тридцатилетней войны, военное искусство ушло далеко вперед. Огромные массы вооруженной мушкетами и ружьями пехоты научились действовать как единый слаженный механизм и практически вытеснили рыцарскую конницу. Ведущие европейские страны перешли от дворянского ополчения к регулярным армиям, кратно улучшилось управление войсками, повысилась дисциплина. В России же, несмотря на немногочисленные полки иноземного строя, всё делалось по старинке, так что Петру I, потерпевшему в 1700 году унизительное поражение от шведов под Нарвой, пришлось выстраивать армию практически с нуля. За четверть века, с привлечением сотен иностранных специалистов, но с опорой в первую очередь на внутренние силы, он сумел совершить настоящую революцию: построил современные оружейные заводы, ввел рекрутскую повинность, создал систему подготовки офицерского состава, наладил снабжение, наконец, лично отредактировал написанный по его приказу Воинский устав. Уже через девять лет после начала этих реформ русская армия разгромила под Полтавой казавшихся непобедимыми шведов, а к концу петровского царствования она сама по праву считалась одной из сильнейших в Европе.

Попытки Петра воспользоваться в своих бесконечных военных кампаниях помощью соседей в основном оказывались бесплодны. Посуливший поддержать русских в Прутском походе валашский господарь Константин в итоге так и не решился выступить против османов. В знаменитой Полтавской баталии, позволившей переломить ход Северной войны, Петру пришлось привлекать едва ли не все наличные силы, включая запорожцев гетмана Скоропадского и всадников калмыцкого хана Аюки. Однако, учитывая своенравность казачьей вольницы и печальную историю гетмана Мазепы, за первыми пришлось крепко присматривать русским драгунам, вторые же попросту не успели к основной части сражения и участвовали лишь в разгроме отступающих шведов.

В 1719 году русскую армию всё же пополнил настоящий европейский, точнее, немецкий корпус. Однако принял его Петр скорее из сострадания, чем из необходимости. Тремя годами ранее царь выдал свою племянницу, Екатерину Иоанновну, замуж за своего союзника в Северной войне, герцога Карла Леопольда Мекленбург-Шверинского (нынешняя федеральная земля Мекленбург — Передняя Померания в Германии). В дополнение к богатому приданому Петр разместил на территории этого небольшого северного герцогства девять пехотных полков, призванных закрепить влияние России на балтийском побережье. Пребывание иностранных войск, расквартированных по деревням и усадьбам, легло тяжким бременем на местных крестьян. Карл Леопольд также подливал масла в огонь, раздражая своим деспотическим нравом вольнолюбивое немецкое дворянство. В герцогстве начались брожения, главную роль в которых сыграла близкая к британской монархии мекленбургская знать. Широкое распространение получили слухи о том, что Петр намерен присоединить Мекленбург к России. Не желая в разгар войны со шведами ссориться с Лондоном и властями Священной Римской империи, частью которой формально был Мекленбург, царь приказал вывести основные русские силы в Ригу, оставив в княжестве лишь два полка, Вятский и Ярославский, в качестве личной охраны Екатерины Иоанновны.

После отступления русской пехоты за Карла Леопольда всерьез взялись его соседи. Имперский суд, ссылаясь на многочисленные жалобы мекленбурцев, отстранил герцога от власти, а Ганновер, Саксония и Австрия начали против него военные действия. В 1719 году Карл Леопольд покинул Мекленбург и скрылся в Данциге, входившем тогда в состав Польского королевства, а всю его немногочисленную армию, около 2000 человек, а также оставшиеся русские полки Петр I вывел на территорию России. Три года спустя герцога покинула и его жена Екатерина Иоанновна, также вернувшаяся на родину. Русских солдат петровские генералы включили в состав действующих гарнизонов на Балтике, а так называемый «Мекленбургский корпус» в полном составе был направлен в Украину, где нес службу еще двадцать лет, постепенно уменьшаясь в составе в силу естественных причин. Когда в 1744 году недавно вступившая на престол императрица Елизавета Петровна повелела выяснить, как обстоят дела у приглашенных ее отцом немцев, оказалось, что тех осталось лишь 109 человек, включая 15 офицеров. Всем им было разрешено вернуться в Германию. За три года до этого Елизавета свергла с российского престола единственную дочь Карла Леопольда Мекленбург-Шверинского Анну и его внука, годовалого Ивана VI. Оба окончили свои дни в заточении: Анна умерла в 1746 году в Холмогорах под Архангельском, Иван был убит 18 лет спустя в Шлиссельбургской крепости при попытке освобождения.

Иосиф Сталин и французские пилоты

Оказавшись летом 1941 года перед экзистенциальной угрозой, сталинское руководство стремилось привлечь для отражения германской агрессии все доступные ресурсы. В составе советских войск сражались кавалеристы из формально независимой, но подконтрольной Москве Тувы, пехотинцы, десантники и танкисты из Чехословакии, Югославии и Польши. Но самым знаменитым иностранным воинским формированием в Красной армии стала французская авиационная эскадрилья «Нормандия», ближе к концу войны выросшая до полка и за помощь в форсировании одноименной реки получившая дополнение к названию — «Неман».

Основные силы Третьей Французской республики были разгромлены гитлеровцами в мае — июне 1940 года. Блицкриг, осуществленный тремя группами армий вермахта под командованием генерала Вальтера фон Браухича, закончился подписанием позорного для французов Компьенского перемирия, оккупацией большей части страны и полным разоружением двухмиллионной французской армии. Возглавивший движение сопротивления бригадный генерал Шарль де Голль сделал ставку на объединение всех французских сил, расквартированных в многочисленных колониях в Африке, Юго-Восточной Азии и Океании и их дальнейшее участие в войне на стороне союзников. К июлю 1940 года в Лондон, где находилась штаб-квартира движения де Голля «Свободная Франция», съехались около 500 французских летчиков и авиационных техников, а летом 1942 года на авиабазе Раяк в Ливане была сформирована эскадрилья для дальнейшей отправки в СССР. По настоянию личного состава она получила название «Нормандия» в честь обширного региона на севере Франции. Налетав несколько сотен тренировочных часов на двух стареньких истребителях Dewoitine, в ноябре пилоты и авиамеханики вылетели на советских пассажирских самолетах сначала в Тегеран, а потом через Баку — к месту основного базирования в Иваново.

В апреле 1943 года французские пилоты, пересевшие на новые истребители Як-1, вступили в первые схватки с асами люфтваффе. Они успешно воевали до самого конца войны, совершив более 5000 боевых вылетов, проведя около 900 воздушных боев и сбив более 30 немецких самолетов. Особенно отличилась «Нормандия» в битве на Курской дуге, в освобождении Белоруссии и в наступательной операции Красной Армии в Восточной Пруссии.

Впрочем, служили в подразделении не только французы. Одним из создателей эскадрильи был инженер, специалист по авиационным двигателям Альбер Мирлес. Сын русских эмигрантов «нулевой волны», покинувших Российскую империю после революции 1905–1907 годов, он отлично знал русский язык, а потому не только лично отбирал пилотов и механиков, но и встречал их по прибытии в СССР, а также участвовал в переговорах с Молотовым и Берией. Поставив эскадрилью «на крыло», Мирлес вернулся в Лондон, а в конце войны в качестве разведчика успел поучаствовать в захвате одного из основателей реактивной авиации, немецкого авиаконструктора Вилли Мессершмитта, а также всей документации его бюро. Самым молодым пилотом «Нормандии» стал другой выходец из русской эмигрантской семьи — 21-летний Андрей Познанский. Сбитый в небе над Калужской областью в апреле 1943 года, он погиб одним из первых. Пилот-связист Михаил Шик родился в 1918 году в Москве, о чем сразу сообщил по прибытии в СССР, добавив, что его отец был арестован ВЧК. Несмотря на «отягощенный анамнез», Шик дослужился до боевого летчика, был удостоен ордена Красной Звезды, а после войны выехал в США, где преподавал в школе для французских пилотов. Всего из 72 летчиков, техников и обслуживающего персонала первого состава эскадрильи 12 человек имели российские корни.

Истребительный авиаполк «Нормандия — Неман» существует в составе французских ВВС Франции до сих пор. Сейчас он расквартирован на авиабазе в городе Мон-де-Марсан на юго-западе страны. 9 мая 2010 года 75 военнослужащих полка приняли участие в параде на Красной площади.