Последние политики

28 июня студент Александр собирал подписи за независимого кандидата в Мосгордуму Глеба Бабича недалеко от здания МФЦ в Теплом Стане. «Люди довольно охотно ставили подписи, негативных реакций ни от кого не было», — вспоминает он.

Внезапно на Александра с криками «Это иноагент, он — за хохлов!» налетели мужчина в серых камуфляжных штанах и женщина в фиолетовом платье. «Мужчина начал меня душить, а женщина пыталась отнять подписи», — описывает нападение сборщик. Через минуту ему удалось вырваться и забежать в здание МФЦ — правда, его сотрудники отказались вызвать полицию, а охранник и вовсе попытался выпроводить Александра на улицу.

Сборщик вышел из МФЦ через запасной выход, отбежал подальше и сам вызвал скорую и полицию. Позже студента полицейские отвезли в участок вместе с нападавшими, которые так и не представились.

Несмотря на нападение — у Александра остались ссадины на лице и на теле, — он уже через день вышел на смену. «Такие неадекватные персонажи встречаются крайне редко — я не переживаю по этому поводу. Положительных реакций на Глеба намного больше», — утверждает студент.

Новая политическая реальность

Этот инцидент — скорее исключение в довольно рутинной подготовке к очередному ЕДГ (Единому дню голосования), который состоится в России с 6 по 8 сентября. В Москве в эти дни будут выбирать новый состав городской думы.

Предыдущие выборы в 2019 году стали последними, на которых власти еще пытались играть в ограниченную демократию. Оппозиция тогда выдвинула в Москве сильных кандидатов, которые после отказа в регистрации устроили 27 июля большой несанкционированный митинг, закончившийся столкновениями с полицией и «Московским делом». Столица забурлила: мэрия даже согласовала один большой протестный митинг, а в Мосгордуму при помощи «Умного голосования» прошли 20 умеренных оппозиционеров.

Кампания в Мосгордуму 2024 года проходит совсем не так, как пять лет назад. Нескольких активных депутатов Мосгордумы признали иноагентами и таким образом вывели из гонки еще до старта кампании. Подобная предвыборная «зачистка» была применена в Москве еще осенью 2022 года перед муниципальными выборами — тогда всех, кто потенциально мог принять участие в кампании, признавали виновными в демонстрации экстремистской символики (например, перепостом материала со значком «Умного голосования» пятилетней давности) и снимали с гонки.

— Мы имеем дело с новой политической реальностью, которая не имеет никакого отношения к тому, что было в 2022 или в 2019 годах. Во-первых, существует патриотический консенсус практически всех партий за исключением «Яблока». Суть этого консенсуса очень проста — не отрицать правильность проведения СВО. Второе — все парламентские партии пошли на самокастрацию списка, чтобы выкинуть оттуда всех мало-мальски нелояльных, чтобы не повторилась ситуация, когда в Мосгордуму прошли люди, способные вести себя более менее самостоятельно и даже интересоваться проблемами москвичей», — рассказывает политтехнолог и эксперт по московским выборам Петр Милосердов.

По его мнению, «грустная история» произошла и с «Яблоком». «Партия металась между необходимостью как-то сохраниться в политическом пространстве и ценностями своего электората. Дометались практически до пустоты», — констатирует политтехнолог.

В этой ситуации на первый план вышли политики, заявившие о себе уже во время войны. Пытавшуюся баллотироваться в президенты РФ Екатерину Дунцову заблаговременно вывели из игры, признав иностранным агентом (им нельзя не только баллотироваться, но и поддерживать публично других кандидатов). Правда, экс-кандидат в президенты РФ Борис Надеждин, прославившийся очередями из россиян, желающих оставить за него подпись, сумел этого статуса избежать.

— На президентских выборах мы видели огромные очереди, видели огромный спрос на всю нашу деятельность. Многие люди это дело поддерживали и деньгами, и своим личным участием. Когда кампания закончилась и Надеждина не зарегистрировали, было огромное опустошение, ощущение, что нас всех жестко на***ли, — рассказывает бывший начальник его штаба Дмитрий Кисиев.

По его словам, в партии «Гражданская инициатива», выдвигавшей Надеждина, хотят продолжать заниматься «этим делом» и прийти к власти через муниципальный уровень. «Есть большая стратегическая цель сделать так, чтобы “Гражданская инициатива” была думской партией, а для этого хочется получить квоту на выдвижение без сбора подписей в 2026 году (для этого нужно избрать депутата хотя бы в один региональный парламент — прим. авт.)», — говорит Кисиев.

Для этого «Гражданская инициатива» создала коалицию «ЕДГ-2024», объединившись с разными политическими силами. «Вот я с [“яблочником” Кириллом] Гончаровым четыре года не общался, мы потеряли связь после того, как меня из партии исключили. Но на волне того, что нужно кого-то избрать, мы помирились, и я снова общаюсь с “Яблоком”. Мы приходим к тому, что нужно не сраться, а сотрудничать с теми силами, которые в России работают. Меня очень вдохновляет, что получается людей из политической среды мобилизовать», — говорит Кисиев.

Одним из кандидатов, вошедшим в коалицию ЕДГ-2024, и стал активист Глеб Бабич, сборщика подписей в поддержку которого сторонники СВО душили в Теплом Стане.

Теплостанский актив

Бабич рассказывает, что напавшая на его сборщика женщина поставила за него подпись, а дома, видимо, решила познакомиться с кандидатом поближе. «Наткнулась на статью в Интернете, где в конце была сноска о чьем-то иноагентстве, и не разобравшись, к кому это относится, решила, что иноагент — я. У нас государственная пропаганда делает все возможное для обесчеловечивания оппозиции, а статус иноагента — это практически статус унтерменша. Для людей, которым в течение многих лет вбивают в голову, что под этим клеймом ходят враги народа, не удивительно желание наказать этого самого врага народа», — говорит Глеб Бабич.

По его словам, люди, настроенные провоенно, сейчас чувствуют свою силу, что государственная машина — на их стороне. «У меня тоже был с одним человеком конфликт буквально в первые дни агитации. 

Бабичу — 24 года, он левый активист из Теплого Стана и сооснователь сообщества «Теплостанский актив». Как он сам пишет о себе на сайте «ЕДГ-2024»: «С 2022 года мы освещаем проблемы района, помогаем местным жителям и проводим акции по раздельному сбору отходов (РСО)».

Баллотируется Бабич в 33-м округе, включающем в себя Коньково и его родной Теплый Стан. Главным его соперником выступает депутат МГД от «Единой России» Наталья Метлина. Бабич ведет очень активную кампанию. По его словам, на встречи с ним приходят по 50–60 человек (что, действительно, очень неплохо), и к 4 июля ему удалось собрать 4965 подписей из необходимых 5133.

Тем не менее, иллюзий по поводу избрания в Мосгордуму Бабич не питает. «Даже с идеальными подписями вероятность того, что нам откажут чисто по политическим мотивам, довольно высокая. Я не буду рассказывать, что если наши подписи забракуют, мы всех засудим, а потом возьмем и переголосуем ДЭГ. Поэтому помимо победы мы на выборах ставим перед собой те цели, которые можно реализовать вне зависимости от решений мэрии или АП относительно допуска меня к голосованию», — рассуждает Бабич.

— Я считаю, что сейчас необходимо участвовать в политике, потому что Россия находится в очень тяжелом положении. Если мы хотим, чтобы у россиян было какое-то будущее, необходимо за него бороться. Выборы открывают окно возможностей для легальной агитации, встреч со сторонниками и донесения до людей мысли о том, что у современной государственной политики есть альтернатива. И она находится не где-то за рубежом, а здесь, рядом с ними. Это живые люди, которые с ними готовы идти на контакт, которые лучше чиновников и прочих единороссов понимают их боль и могут предложить какие-то решения, — рассказывает Бабич, намекая на себя.

Он уверен, что в России удастся в конце концов построить сильное местное самоуправление: «Пускай сначала это будет в двух районах Москвы, но я вижу в целом будущее России в первую очередь — в низовой демократической политике. И для меня, и для большого количества моих сторонников, я думаю, это самая главная надежда».

Бабич не согласен, что нужно тихо ждать, пока на место Путина придет кто-то другой и объявит «оттепель». «Да, к сожалению, это долгий процесс. Не будет такого, что по щелчку пальцев все резко поменяется, и мы станем прекрасной Россией будущего. Но если мы хотим, чтобы люди в России действительно жили в более свободном прогрессивном обществе и могли самореализовываться, то надо пройти огромный путь. Я готов его пройти. Я молод, к счастью, и надеюсь застать конец этого пути. Если у этого пути вообще есть конец», — говорит мне кандидат.

Бабич не собирается после кампании залечь на дно — он намерен продолжать «реполитизацию людей»: «Государство делает все для того, чтобы люди разочаровались в политике. Люди уходят в депрессию, перестают интересоваться происходящим. Это абсолютно нормальная защитная реакция психики, когда происходят ужасные вещи. 

Поэтому Бабич не планирует уезжать из России, хотя признает, что закончив МГУ с красным дипломом мог бы поехать учиться в Германию или Францию, получить степень и «прекрасно жить» в более прогрессивном обществе.

— Продолжать политическую деятельность из-за рубежа намного сложнее. Мое преимущество в том, что у меня есть возможность общаться с людьми, с ними контактировать. Я понимаю, что это банально звучит, но я очень люблю Россию и свой город. Я выбираю оставаться в России и пытаться изменить что-то здесь для того, чтобы мои дети жили здесь свободными и могли самореализоваться, — говорит с изрядной долей пафоса Бабич.

Великий комбинатор

— Мне кажется, горизонтальные связи — это во многом полная х. Я раньше думал немножко иначе, но понял, что снизу ничего не происходит, все происходит только сверху. То, что Юлия Галямина (политик, которая, как и Бабич, делает акцент на низовой политике — прим. авт.) строит, — это просто ее тусовка. Самое важное для оппозиции, которая находится в России, — развивать каналы коммуникации с массовой аудиторией, чтобы можно было в определенный момент сказать: «Ребята, настал момент истины, теперь свободные выборы. Идите и участвуйте», — говорит мне Дмитрий Кисиев, который придумал коалицию «ЕДГ-2024».

Он настаивает, что часто люди, которые руководят предвыборными штабами или просто в них работают, приносят «больше вреда, чем пользы». «Сейчас нужно тренировать людей, которые в России находятся и которые потом будут что-то делать. Таких людей очень мало, и мы пытаемся создать группу, которая будет политикой заниматься профессионально, чтобы можно было прийти к власти, когда откроется окно возможностей. Чтобы не пришли к власти третьи помощники президента или премьер-министра, которых выберут просто потому, что у них есть деньги, связи и влияние», — объясняет Кисиев.

Пока же гражданское общество в России не слишком активно, на что и жалуется Кисиев. И делает это довольно откровенно.

— Я придумал эту коалицию, чтобы идти единой группой из разных районов. Потому что и медиа, и избирателям не особо интересно следить за районной или региональной кампанией одного человека. Всем интересно смотреть за массовой историей, которую мне и хотелось создать, — говорит Кисиев.

В его мечтах все должно было быть так: 

Но не получилось, и сам Кисиев с сожалением это признает: «Очень разочаровывает, что пока люди не воспринимают нашу деятельность серьезно, нет какого-то огромного ажиотажа. Мы видим, что избирателям не очень интересны выборы. Хочется как-то достучаться до них, объяснить, что в выборах и политике нужно участвовать, чтобы по всей стране были депутаты, независимые или оппозиционные, которые будут наше общество улучшать, двигать к какому-то прогрессу».

Я напоминаю Кисиеву, что в 2022 году в Москве на муниципальных выборах сняли практически всех серьезных кандидатов, а Дунцову и Надеждина не пустили в президенты.

— Очевидно, что власть не собирается допускать оппозиционеров к участию в выборах! — говорю я, но Кисиев почему-то решает защитить власти, обвинив во всем потенциальных избирателей.

— Если бы власть мешала нам как-то, то можно было бы о чем-то разговаривать. Но власть нам не мешает, а может быть, наоборот, даже помогает. Например, разрешила собирать подписи на Госуслугах. Но там ни хуя не собирается, потому что люди не хотят ставить там подписи. Это люди сами не хотят во всем этом участвовать, и это очень хуево, — говорит Кисиев. — Подписной барьер — немыслимый, ведь для победы нужно только немножко больше голосов набрать, чем подписей собирать. Но люди не идут, и тут не власть виновата.

По его словам, сборщики и кандидаты все это видят, и если сначала горели желанием работать, то потом стали говорить: «А на в этом участвовать, если нет никакой поддержки». «Тут я не знаю, кто виноват. Может быть, какие то мы неправильные месседжи двигаем людям. Либо просто люди не хотят оппозицию видеть как класс, потому что мы не закрываем их потребности. Надо что-то с этим делать», — констатирует основатель коалиции.

— Если это людям не надо, то зачем вообще этим заниматься? — удивляюсь я.

— Потому что если бить в одну точку, то что-то может получиться. Даже если во всем этом деле будут участвовать пять человек, то я буду в это верить и продолжать действовать. Потому что раньше, когда я этим всем занимался, никого не было, я был один. Сейчас хотя бы есть группа, которая меня поддерживает, есть кандидаты и какие-то маленькие электоральные победы — в 2022 году мы в Гагаринском районе [Москвы] двух муниципальных депутатов избрали, в 2023 году тоже неплохо мы пошумели, помогли «яблочнице» пройти по списку, — отвечает Кисиев.

Миссия проиграть

Упорному желанию зампреда московского «Яблока» Кирилла Гончарова заниматься политикой можно только позавидовать. Он проиграл выборы в Мосгордуму в 2014 году (набрал 23% голосов избирателей) и в Госдуму в 2021 году (5%), а недавно не смог избраться даже в руководящий орган собственной партии, где работает функционером всю свою жизнь. Но Гончаров не сдался и бросил вызов бывшей фигуристке из «Единой России» Ирине Слуцкой в 42-м округе.

— Я уже не раз говорил себе, что больше точно не буду участвовать в выборах. Когда мы решили делать [избирательный] штаб в «Яблоке», то я себя не рассматривал в качестве кандидата. Мы потихоньку искали и готовили молодых ребят, но ближе к делу все стали потихонечку отваливаться. В итоге у «Яблока» почти не оставалось как будто бы серьезных кандидатов, и мы сообща подумали, что надо пробовать, — объясняет Гончаров.

Нового поражения Гончаров не боится, напоминает, что Линкольн и Никсон тоже не раз проигрывали: «Политика — это такая вещь, где не стоит ожидать быстрых результатов. Это всегда длинный и тяжелый марафон. Но, по крайней мере, нам будет не стыдно в процессе — это наш вклад во что-то хорошее в будущем».

Он уверяет меня, что все равно относится к этой кампании серьезно. «Сейчас участие в выборах — гуманитарная миссия. Мы помогаем людям морально, духовно, политически и практически. Мы участвуем не потому, что хотим стать депутатами Московской городской думы, хотя, конечно, будь у нас фракция в нынешние времена — это изменило бы политический климат и в Москве, и в стране, и даже за пределами России. Произвело бы тектонические сдвиги и нашло свое отражение в будущем», — говорит он.

Фишка Гончарова и других «яблочников» в кампании 2024 года в том, что главный ее слоган «За мир и свободу» никак не связан с Москвой и ее проблемами. «Мне еще во время муниципальной кампании 2022 года казалось, что это действительно важно, когда человек в уже совсем особые времена говорит не только про лавочки, скамейки, детские сады, площадки. Это тоже ценно, это то, чем должен заниматься депутат, но когда возможности для политики практически нет, избирательная кампания — это последнее место, чтобы легально сказать: «Я за мир и свободу», — говорит Гончаров.

Кандидат утверждает, что 12 лет назад на такой простой слоган никто бы и внимания не обратил, а сейчас он дает понять людям, что они не одиноки. «Мне кажется, наша кампания в первую очередь про то, чтобы дать людям и самим себе надежду. Мне она для того, чтобы я сам себе мог сказать, что я не один. Я вижу подписи, вижу наших сборщиков, и лично для меня все эти люди являются символом будущей России», — говорит Гончаров.

Про районные проблемы Гончаров с потенциальными избирателями тоже говорит, но не акцентирует на них внимание: «Как будто бы надо успеть поговорить о [мире и свободе], потому что вдруг больше не сможем. Задача властей, это я точно знаю, — превратить выборы в разговор о лавочках, а мы сопротивляемся до последнего».

По словам Гончарова, сборщики каждый день все равно приносят жалобы от жителей про капитальный ремонт, площадки и тарифы. «Я объясняю, что все их локальные проблемы — это производная от проблем больших: федеральных, внешнеполитических. И если бы не то, что происходит в нашей стране в последние годы, то вы и жили бы лучше, и качество капитального ремонта было бы лучше, и коррупция на низовом уровне была бы меньше, — рассказывает Гончаров. — Мы пытаемся все совместить и сверху вниз рассказать о большой проблеме, чтобы логично прийти к результату этой проблемы на уровне города и округа».

У Бабича, кстати, тоже в главном слогане кампании слово «мир» присутствует, но такого упора на внешней политике на выборах в Мосгордуму он все-таки не делает. «Я не скрываю своих антивоенных позиций. Я считаю, что в интересах каждого россиянина как можно более быстрое завершение военных действий, о чем я открыто говорю. 

Если мы хотим политизировать людей, нужно им объяснять, что нам важны их проблемы, но мы на них не останавливаемся, потому что они являются следствием внутренней и внешней политики государства. В этом синтезе я вижу мощный посыл», — говорит Бабич, фактически повторяя слова Гончарова.

— При поквартирном обходе тему СВО я стараюсь не затрагивать в начале диалога, так как большинство жителей относятся к этому скорее безразлично, но если я вижу, что человек лояльный к нам, мы уже можем поговорить на эту тему, — объясняет Александр, сборщик Глеба.

Призывы к миру и немедленному прекращению огня многими оппозиционерами (в основном новыми российскими эмигрантами) воспринимаются как игра в пользу Путина, ведь в этом случае Украина почти наверняка лишится аннексированных Россией территорий. Гончаров с этим не согласен: «”Яблоко” всегда — и во время войны в Чечне, и в сирийской кампании, и сейчас — декларировало наивысшей ценностью человеческую жизнь. Сколько еще должно погибнуть людей, чтобы стороны сели за стол переговоров? Надо прекратить огонь одновременно, без всяких предварительных условий. Дальше — переговоры, но самое главное, чтобы не гибли люди”.

Тем, кто считает иначе, Гончаров предлагает приехать в Россию и провести избирательную кампанию с тем лозунгом, с которым они считают нужным. «Это очень несправедливо, когда нас упрекают в том, что мы — в пользу Путина, ведь российская власть тоже не спешит прекращать огонь. Ровно наоборот пока», — говорит «яблочник».

Несмотря на то, что лозунг «За мир и свободу» использовался «Яблоком» на муниципальных выборах в Москве в 2022 году и в других региональных кампаниях, а сам Гончаров рассказывает, что в Великом Новгороде даже баннеры такие разрешали развешивать по городу, многие испугались выдвигаться. «Я лично предлагал нескольким хорошим товарищам и знакомым, но в последний момент они отказывались, говорили, что с таким лозунгом идти боятся. Хотя ничего сверхъестественного мы не говорим и как будто бы себя цензурируем — это действительно история, которая неизвестно чем может кончиться», — говорит Гончаров.

Он не исключает, что участвует в последних для партии «Яблоко» выборах, и заметно нервничает во время разговора. Гончаров признается, что боится: «Долетали до меня слухи [о возможных последствиях выдвижения], и я не могу сказать, что мне не страшно».

Например, Гончаров опасается, что его признают иноагентом: «Уже четвертую неделю мы с [еще одним кандидатом и действующим депутатом МГД Максимом] Кругловым в пятницу в 6 вечера созваниваемся и обсуждаем, назначат нас на этой неделе или нет».

— Когда мы узнали, что, оказывается, действующих кандидатов в депутаты нельзя признать иностранными агентами, то стали собирать подписи с удвоенной силой! — смеется Гончаров. — Хотя как будто бы мы к этому уже готовы, если честно. Сам с собой разговариваешь на эту тему и думаешь, что, в принципе, и с этим можно жить.

Провал коалиции

В ходе подписной кампании в коалиции «ЕДГ-2024» решили сконцентрировать усилия на сборе подписей только для пяти кандидатов, признав, что остальные 20 кандидатов шансов на это не имеют. Кисиев не видит в этом трагедии: «Мы собирали заявки через нашу инфраструктуру, которую построили на президентской кампании. 

Он с самого начала решил «взять [в коалицию] неизвестных людей и сделать из них профессиональных политиков», но быстро столкнулся с реальностью. «Вся наша команда, которая сейчас работает, она очень классно развивается, но избирателям хочется голосовать за тех, кого они знают, или каких-то очень медийных и харизматичных людей. А все это не получается с первого раза», — говорит Кисиев.

Кисиев жалуется на отсутствие медийных лиц, но для поиска кандидатов, похоже, использовал только форму на сайте. «Мне даже трудно представить, к кому надо было прийти. Я не знаю известных людей в Москве, которые бы хотели бы пойти на Мосгордуму. Приходится брать тех, у кого есть хорошая биография, которые в прошлом что-то сделали интересное и воспитывать. Сейчас известных политиков можно только создать — взять какого-то хорошего активиста или предпринимателя и сделать», — говорит он.

В качестве примера он приводит Бориса Надеждина, штаб которого Кисиев возглавлял на президентских выборах: «Получилось перезапустить ему карьеру. Борис Борисович был известным политиком в Московской области (был депутатом в Долгопрудном, баллотировался в губернаторы Подмосковья — прим. авт.), а стал известным политиком по всей стране. Хотя Надеждина и знали люди по телевизионным ток-шоу, но теперь его узнала совсем другая аудитория». Сейчас Надеждин помогает коалиции ЕДГ-2024.

Виноватыми в неудаче Кисиев считает не только политиков и избирателей, но и журналистов: «На этой кампании у нас есть сотрудники, которые работают со СМИ. Все они просились к разным СМИ и блогерам, но в основном им отвечали: “Это никому неинтересно, мало просмотров”. Мы сами пытаемся медийно развиваться, чтобы у нас была возможность коммуницировать с аудиторией». Два его стрима в Youtube с кандидатами коалиции собрали около 500 просмотров, и делать их он перестал.

— Я немного знаю ситуацию изнутри. Кисиев не в состоянии организовать поход в туалет, наверное. С ним никто не хочет работать, он м** и понторез, — жестко комментирует Милосердов. — Он набрал каких-то непонятных ноунеймов, мальчиков и девочек, и назвал их звездами оппозиции. Я против мальчиков и девочек ничего не имею, но это абсолютные воинствующие дилетанты. Кисиев объявил, что его штаб собрал 150 миллионов подписей, но организационно абсолютно импотентен и ничего не делает. Соответственно, вся эта история завалилась набок».

По его словам, «коалиция никак кандидатам не помогает» и подписи им реально не собирает. Кирилл Гончаров подтверждает, что из штаба Кисиева пришло подписей «мягко говоря, не очень много», но благодарен всем, «кто поддерживает хоть какой-то ажиотаж».

Милосердов настаивает, что успехом со сбором подписей Надеждин обязан Екатерине Шульман, Максиму Кацу, Михаилу Ходорковскому и другим политикам, уехавшим из России. «Легко посмотреть, как шел сбор подписей за Надеждина и как он стал идти после эфиров Каца и Шульман. Это взлет ракеты!» — констатирует он. Кац и сейчас призывает подписываться за независимых кандидатов, но признается, что «толку мало — все в апатии».

— Во время подписной кампании больше людей говорили, что пришли к нам из-за Надеждина, чем из-за Каца. Великую роль в той кампании сыграл не Кац, а то, что мы вложили сначала 10 миллионов рублей в рекламу. И когда о нас начали говорить из каждого утюга, подключились популярные люди», — утверждает Кисиев.

На кампанию в Мосгордуму Кисиев денег найти не смог: «Некоторые крупные спонсоры, которые спонсировали кампанию Надеждина, когда их попросили дать на кампанию в Мосгордуму, сказали: “Москва — пиз, на* там что-то менять”, — и деньги не дали».

Милосердов настаивает, что подписи не приносит никакая реклама в интернете: ни плохая, ни хорошая, ни красная, ни синяя — только методичный обход дворов и квартир. Этим, говорит Милосердов, как раз и занимаются команды Бабича, Гончарова и Круглова. Собрать подписи могут они и известный «яблочник», действующий депутат МГД Сергей Митрохин — его сборщиков на улицах не видно, но, по словам Милосердова, «у него есть актив свой, какие то бабки», да и мэрия может ему помочь. Впрочем, сам Митрохин 1 июля писал, что надежда на преодоление подписного барьера угасает.

— А зарегистрируют в итоге только Митрохина и, может быть, Круглова. Гончарова и Бабича — не зарегистрируют, — уверенно говорит Милосердов. — Есть некая архитектура мэрии и партий, и независимые игроки а-ля Бабич в нее не укладываются в принципе. Митрохин в эту архитектуру входит, потому что против него не идут люди, которые очень необходимы мэрии. В его округе на [кандидата от «Единой России» Елену] Самышину им насрать с высокой колокольни, ее передвинули из другого округа, она оказалась и ху* врачом, и ху* депутатом МГД.

Политтехнолог предвидит в 44-м округе (Замоскворечье, Таганский, Хамовники, Якиманка) войну между Митрохиным и дядей экс-кандидата в президенты Даванкова Владиславом. «Мэрии, по большому счету, фиолетово, кто изберется», — говорит Милосердов и напоминает, что перед предыдущими выборами у Даванкова обнаружился греческий паспорт. Избавился ли он от него — неизвестно.

Круглову противостоит директор парка «Яуза» Александр Сапронов, который, по словам Милосердова, очень нужен мэрии и председателю Мосгордумы Алексею Шапошникову. «Круглов выглядит сильным оппонентом, поэтому его не пустят просто по подписям.

«Яблочник» Гончаров и сам мягко критикует Кисиева и работу его штаба. «Мы с Кругловым и Митрохиным понимали, что не будет бесконечных очередей в штабы всех 25 человек. Без организационной работы, без инфраструктуры, без ресурсов даже самый крутой кандидат сейчас не сможет организовать процесс сбора подписей. Даже в 2019 году у [экономиста Владимира] Милова, у которого была узнаваемость, не получилось собрать подписи, — говорит он. — Сразу понятно было, что коалиция не выстрелит, потому что ресурсов мало, а кандидатов много. Надеждинская же компания была федерального масштаба, президентская. К тому же он там был один, и это было зимой, а сейчас люди просто не думают о политике и о выборах, потому что у них дети заканчивают школы, и они едут в отпуск».

Воинствующие дилетанты

Хотя «Яблоку«», по словам Гончарова, непросто было найти кандидатов, готовых идти на эти выборы, коалиция ЕДГ-2024 нашла немало смелых самовыдвиженцев.

— Да, конечно, у меня есть опасение за свою семью и своих родных. Но пока я ничего такого радикального не делаю и не говорю, чтобы прямо дрожать за свою жизнь и безопасность, — говорит Екатерина Добрынина, которая пытается зарегистрироваться кандидатом в 24-м округе, где непобедимой фавориткой выглядит опытный и даже одиозный московский депутат от «Единой России» Людмила Стебенкова.

Добрынина впервые соприкоснулась с миром столичной политики ровно пять лет назад — перед выборами в Мосгордуму 2019 года. 10 августа она, молодая абитуриентка из Краснокаменска Читинской области, впервые вышла погулять по Москве. «Поехала в центр посмотреть, что там и как. Выхожу из метро, а там суперогромная толпа. Я тогда не знала, что это. Ну, я начала читать, начала изучать, и меня это очень сильно затянуло», — говорит она. На согласованный митинг на проспекте Сахарова она в тот день не дошла: «Я еще не была частью этого процесса и частью политической жизни».

Спустя пять лет она состоит в экологическом движении «Чистый лист», много делает в «Мягкой силе» и для Земского съезда, мотором которых является политик Юлия Галямина. «Чистый лист», по словам Добрыниной, сейчас «немного приостановил деятельность», поскольку его лидера Игоря Артемьева признали иностранным агентом, а движение включили в список аффилированных с ним соцсетей. «Пока думаем, как дальше продолжать их вести. В основном “Чистый лист” — про экологические проблемы, акции РСО плюс ребята делали расследование про озеро в Одинцово, но я, честно говоря, не вникала. Уже через экологическую повестку стараются идти в политику», — говорит кандидатка.

— Как молодежь, родившаяся уже в этом веке, вообще вовлекается в политику в такое сложное время? — спрашиваю я Добрынину.

— Нам просто хочется не быть бесполезными. Просто хочется делать хоть что-то в рамках своих возможностей, своих каких-то знаний. Потому что не делать ничего — это хуже, чем сделать хоть что-то, даже маленькое. Я отталкиваюсь от того, как я это чувствую, как это происходит в моем окружении, то есть все мои друзья так или иначе что-то делают, кто-то больше, кто-то меньше, но каждый делает что-то просто потому, что не может не делать ничего, — немного путано отвечает она.

Основным пунктом короткой программы Добрыниной, кажется, является борьба за принятие закона о домашнем насилии. «Я хочу с этим плотно работать и на этой кампании могу привлечь активных женщин, которые смогут помочь мне в этой работе. Я общаюсь с адвокатами, с юристами, у которых есть опыт. Шелтеры, кризисные центры — что-то такое хочется сделать. Понятно, что это будет очень тяжело, особенно сейчас, когда даже “Насилию.нет” признали иноагентом», — объясняет она.

Кандидатка признается, что изначально не рассчитывала собрать 5000 подписей: «Я же совершенно новый человек, меня пока никто не знает. И я, по сути, ничего такого еще руками не сделала».

— Мне кажется, большей частью те, кто пошел на выборы, даже не надеются зарегистрироваться, потому что это очень сложно. Кому-то надо пропиариться, кто-то хочет собрать комьюнити, кто то хочет продвинуть свои идеи, — объясняет она мотивацию коллег по коалиции.

По ее словам, молодежи нужно «наращивать капитал на будущее». “Рано или поздно это все закончится, — смеется Добрынина. — Мы же не будем, надеюсь, всю жизнь ходить иноагентами, нежелательными и не способными ничего делать в своей собственной стране. То есть сейчас мы просто наращиваем человеческий капитал вокруг себя, и обзаводимся связями, и продвигаем свои идеи. Это работа вдолгую, но результаты все равно есть».

Еще один новый кандидат — Глеб Бисеров — выделяется на фоне остальных своим необычным бэкграундом. У него за плечами, кроме МГУ, три года учебы в Америке, где он закончил две магистратуры — в Йельском университете (экономика и управление) и Гарвардской школе бизнеса (магистр делового администрирования), работал консультантом в Boston Consulting Group.

В 2017 году Бисеров вернулся в Россию: «В отличие от многих, я с младых ногтей достаточно и пророссийский человек и вижу себя в общественном процессе в России». Сначала он занимался организацией и проектированием домов престарелых и размышлял об участии в выборах в Мосгордуму и в 2019 году, но выставил свою кандидатуру только сейчас.

— Время подоспело, потому что пришла самая морозная зима из всех возможных. И я тоже уже подоспел и созрел. Я за это время защитил кандидатскую по философии, и у меня гораздо лучше сформировались ценности и взгляды, которые я хочу транслировать, — объясняет Бисеров.

— Это потому, что мои высказывания во многом о том, что нужно с базового уровня начинать выстраивать коммуникацию, в том числе политическую, не основываясь на насилии, а основываясь на институтах и институциональных связях. У нас же сейчас есть один институт — президентский, а остальные действуют слабо, — отягощенным двумя образованиями языком формулирует Бисеров. — Наша компания про то, чтобы на уровне, например, городском и муниципальном отстаивать необходимость этих институтов».

Бисеров говорит о необходимости политической реформы: «Не секрет, что на уровне Москвы местное самоуправление в принципе не работает. Если возможно говорить о вполне себе вегетарианских рациональных решениях вроде возвращения общественных слушаний или увеличения полномочий местных администраций, то это для меня гораздо более значимо, чем выступать с какими-то большими политическими лозунгами, как у “Яблока” — за мир и свободу».

Впрочем, ответственным за такое плачевное состояние местного самоуправления Бисеров считает не московскую мэрию, а самих граждан. «Власть же не с луны свалилась, она является тем же самым обществом, что мы все. То есть в первую очередь людям ничего не нужно, а уже затем власть забирает эту вертикаль на себя. Для меня важнее сталкиваться с теми гражданами, которые понимают определенную диалектику свободы и ответственности, — рассуждает кандидат. — Если мы говорим, что нет свободы в каком-то пространстве, то, может быть, резонно задаться вопросом, готовы ли мы нести за это пространство ответственность? А если мы не готовы, то нам совершенно незачем жаловаться, что у нас этой свободы нет».

После этих слов, наверное, не удивительно, что Бисеров прогуливается по Москве с Темой Лебедевым, а в Мосгордуму вообще-то собирался баллотироваться от вполне системной (и к тому же парламентской) партии «Новые люди». По словам Бисерова, те были не против, но вмешались власти.

— Мы выдвигались от этой партии изначально, потому что для меня важно иметь возможность говорить то, что я считаю важным, а «Новые люди» никаких ограничений не ставили. Но вы же знаете, что это работает через определенное согласование. В любом случае «Новые люди» находятся в периметре моей каждодневной коммуникации, и мы, может быть, будем сотрудничать на выборах в Госдуму в 2026 году, — говорит Бисеров. Впрочем, пока «Новые люди» только выдвинули против союзника своего кандидата.

По словам политтехнолога Милосердова, «Новые люди» в этой кампании «проявились совершенно по-блядски». «Хотя у кого-то были иллюзии, что они поддержат надеждинских, это было невозможно изначально. Они выставили практически везде хреновых кандидатов, за исключением дяди Даванкова (экс-кандидата в президенты России — прим. авт.), сотрудника администрации президента Дружинина, и автоблогерши Лиса рулит, — объясняет Милосердов. — “Новые люди” — это совершенно системная организация, такая же, как ”Справедливая Россия”. Даванков, конечно, с удовольствием прокатился на президентских выборах на надеждинском электорате, но делать обратных шагов он в принципе не собирался».

Еще Бисеров говорит о важности идеологии и сам идентифицирует свои взгляды как консервативно-демократические, близкие к немецкой партии ХДС времен Конрада Аденауэра. «Для меня свобода необходима, но идет рука об руку с готовностью брать ответственность за происходящее. Такой старый добрый европейский консерватизм нам в России как раз необходим», — говорит он.

Курс на радикальный консерватизм, взятый российской властью в последние годы, он осторожно критикует. «Это псевдоконсерватизм, а настоящий консерватизм связан не с тем, чтобы ограничивать те или иные меньшинства в правах, а в том, чтобы мыслить о сохранении своего общества и его будущем», — говорит Бисеров. По его словам, то, «что происходит сегодня, как раз может привести к утрате нашим обществом субъектности».

Если он и имеет в виду войну, то прямо этого не говорит. «Про это я на данных выборах ничего не озвучиваю, поскольку данные выборы городского уровня позволяют мне этого не делать. Я, разумеется, как все совершенно люди в России сейчас хочу прекращения насилия, прекращения убийств», — говорит он. Такая же позиция у Бисерова и про политзаключенных: «Я понимаю остроту этой темы, но в рамках этой кампании я специально никакого высказывания не делал. Я считаю, что негуманно закрывать людей на такие сроки по таким поводам, но в такой активизм, как у “Яблока”, мы пока не играем».

Вот и в коалицию Кисиева он, хотя и указан на сайте ЕДГ-2024, не входит: «Я отношения ни к чему, куда меня вписывают (вероятно, он говорит и про список команды Навального — прим. авт.), не имею, без меня меня женили».

У Бисерова, кстати, очень серьезный округ: 45-й, где идут депутаты Мосгордумы Елена Шувалова и Магомед Яндиев, а также спасатель Максим Джетыгенов от «Единой России». Победить в таком новичку просто невозможно, но Бисеров утверждает, что затеял игру «вдолгую» (хотя вряд ли кто-то признается во время избирательной кампании в обратном).

— Я остаюсь в России, и без участия в каком-то политическом процессе я не вижу своего дальнейшего пребывания здесь. У меня есть огромное количество людей, которые к нам уже присоединились и стали сотрудничать именно как граждане, активные в своих домах. Для меня это как закладка фундамента, — говорит он.

Разбудить людей

— Я вижу, что многие просто устали, очень чувствуются упаднические настроения. Вот эта бесконечная атмосфера своего бессилия, [понимания], что ты фактически не можешь ни на что повлиять, очень выматывает людей. Плюс люди боятся даже таким, казалось бы, безопасным способом, как подпись за кандидата, заявлять о своей позиции, — говорит Добрынина.

У политтехнолога Милосердова есть стройная теория о том, куда делся демократический электорат. «Часть людей как впали в 2022 году в шок, когда все это началось, так они до сих пор из этого шока не вышли. 

Он заметил это, когда два года назад вел муниципальную кампанию “Яблоко” по Преображенке и Богородскому, «тупо обзванивал по списку активистов», а они находились в прострации: «Какие выборы? Тут Харьков бомбят».

Во-вторых, по мнению Милосердова, часть демократического электората, хоть и небольшая, разочаровалась «во всей этой либеральной истории». «Думающие люди смотрят на российско-украинский конфликт, на то, как Украина себя ведет, и говорят: “Чума на оба ваших дома, идите все в жопу”», — говорит эксперт.

Наконец, часть демократического электората в Москве готова, по мнению Милосердова, поддержать того, на кого укажет Сергей Собянин, который сделал так, что СВО Москву практически не затрагивает и на уровне жизни, и на уровне риторики. В пример он приводит 35-й округ, «ультралиберальный» Ломоносовский район, где идет «приятный дядька с внешностью завлаба и рассуждает про планеты» — директор Института космических исследований РАН Анатолий Петрукович.

К тому же и эффект «Умного голосования» в 2024 году будет, по мнению эксперта, почти незаметен. «Навального нет, это первое. Во-вторых, он-то совершенно разумно говорил, что надо голосовать за самого сильного оппонента, а не добавлял через запятую что-то еще: самый сильный и против СВО или самый сильный и блондин», — говорит Милосердов. Действительно, сейчас ФБК не предлагает голосовать за коммунистов.

«Яблочник» Гончаров не считает, что антивоенная повестка становится менее популярной. «Да, условно, 300 000 москвичей уехали из России. Скорее всего, это наши сторонники, которые могли бы поставить подпись. Но в целом эти люди сидят в квартирах, про выборы не знают, и до них надо дойти. Когда мы с помощью поквартирки находим этих людей, они отзываются», — говорит он. Правда, к 3 июля ему удалось собрать только 3 423 подписи.

— Ты вообще встречаешь людей, которые видят твою листовку и говорят что-то вроде: «Ты за хохлов, предатель!»

— И такие тоже бывают, конечно, у нас достаточно широкий идеологический спектр в стране. У тебя из подъезда может быть одна квартира с твоими сторонниками, а остальные 25 квартир делятся между нейтральными не открывшим и негативом. Но для нас очень ценны люди, которые разделяют нашу повестку, — рассказывает Гончаров и вспоминает, как недавно подъехал к кубу и увидел, как молодая пара ставит за него подписи. — Я подошел и говорю: «Слушайте, а можно вас обнять?» Для меня это настолько важно, что хочется всех обнять, пожать руку за то, что они подписываются под этим всем. Я этим как будто питаюсь, это непередаваемое ощущение. Только ради этого уже можно было участвовать в этой кампании.

Сборщик Александр, который продолжает собирать подписи за Глеба Бабича, рассказывает, что с детства увлекается политикой и мечтает, чтобы Россия стала свободной и процветающей.

— После начала СВО были мысли об отъезде, но это было скорее на эмоциях, холодный рассудок подсказывал оставаться и дальше отстаивать свои принципы и идеалы! Наша цель одна — разбудить людей от гражданского сна. Конечно, апатия сильна, но мы будим людей в отдельно взятых районах, и у нас получается! — говорит он и присылает эмодзи 💪.

Илья Азар