Живого места уже нет

Восемнадцать погибших. В больницы доставлены больше семидесяти раненых, многие тяжелые. Травмированы четверо детей, но, к счастью (ну, вот такое здесь родительское счастье!), трое из них уже выписаны домой — в квартиры, засыпанные стеклом, с балконами, искореженными взрывной волной, с межкомнатными дверями, сорванными с петель, и так далее. Детям рекомендовано общение с психологом. Но кому поможет психолог, если сирена воздушной тревоги воет днем и ночью, и каждая из них несет опасность нового — очередного — смертельного удара?

Помочь Чернигову, а также Харькову, Одессе, Днепру, Запорожью, Николаеву, Херсону, не говоря уже о многострадальных Купянске, Изюме, Славянске и Краматорске, способна только ПВО. «Нам нужно дополнительно хотя бы пять-семь установок Patriot», — повторял министр иностранных дел Дмитрий Кулеба на каждой встрече в Брюсселе. О семи установках Patriot, которые, что называется, требуются по жизненным показаниям, сказал в самом начале своего онлайн-выступления перед министрами обороны стран — членов НАТО президент Владимир Зеленский: «У вас есть такие системы. Пожалуйста…»

С начала года Россия многократно усилила и ужесточила атаки с воздуха. Зеленский сообщил: 

Третий день после трагедии — время, когда хоронят ее жертв. В райцентре Носовка попрощались с 25-летней Алиной Миколаец, лейтенантом патрульной полиции. Алина плохо себя чувствовала, направлялась в больницу, за рулем машины был ее молодой человек. Осколок «Искандера» пробил крышу авто. Девушка скончалась на месте, ее спутник получил ранения…

Опять Чернигов демонстрирует самоорганизацию. На третий день после удара «Искандерами» завалы разобраны. Поисковые работы завершены. Большинство окон в окрестных многоэтажках (пострадало 28 домов, около 500 квартир), в центральной районной больнице, в «Черниговской политехнике», в отеле «Придеснянский» зашиты прессованными древесными плитами. Успели: на улице, как назло, резко похолодало. Груды кирпича, бетона, шифера, рваного железа вывезены. Последние несколько дворников метут осколки у стен.

Дождь лупит по траурным гвоздикам и тюльпанам, привязанным к ограде. Ближе к разрушенному отелю «Профспілковий» («Профсоюзный») — от здания осталась только коробка, выжгло всё — полиция уже не пускает. Территорию вокруг метр за метром «пальпируют» взрывотехники. Надеюсь, что так же тщательно СБУ разыскивает и наводчика.

В городском дворце культуры развернут Единый центр помощи. Регистрируют и опрашивают тех, кто утратил жилье либо получил материальный ущерб. Потом направляют к международным благотворителям. Представители Норвежского совета по делам беженцев, Датского совета по делам беженцев, французской гуманитарной организации ACTED, чешской People in need и благотворительного ооновского фонда Rokada тут же, за столами. Денежная помощь, юридическая помощь, продуктовые наборы, целый спектр услуг.

Как известно, очередь за раздачей благ, да еще после стресса, спокойной не бывает. Коммуникаторы-волонтеры доброжелательно вглядываются в лица еще при входе. 

— Около двухсот пострадавших обратились. Но это пока начало, знаю по опыту — поток будет больше, — отвечает мне сотрудница отдела международных отношений и инвестиций горсовета Елена Варавва. Невесело улыбается: — В августе прошлого года мы всё то же делали. И атмосфера похожая.

Около полудня 19 августа 2023 года в центре Чернигова, над драмтеатром, рванул «Искандер». В театре проходила встреча военных и производителей дронов. Ракета ударила через пару минут после сигнала тревоги, как и в этот раз. Участники выставки успели войти в помещение, иные — спуститься в убежище. А на площади было многолюдно: Яблочный Спас, в храмах только что закончилась праздничная служба. Семеро случайных прохожих погибли, более двухсот раненых, из них пятнадцать — дети…

Центральная районная больница находится буквально через дорогу от эпицентра нынешних ракетных ударов. Ей сильно досталось от взрывной волны, но всё равно первых спасенных из-под завалов повезли именно сюда. В середине марта 2022 года, рассказывает мне Лидия Ивановна Лаврик, заведующая акушерско-гинекологическим отделением, рядом с больницей падали бомбы — российская армия рвалась в Чернигов. Позже в отделении сделали ремонт.

— Ну и всё, начинай сначала, — машет рукой Лидия Ивановна и ведет меня по коридору стационара, показывая палаты с двух сторон. — Тридцать пациенток у нас лежало, послеоперационные в том числе, роженица с ребенком. Персонал еле успел вывести женщин в коридор. Не дай Боже, кто-то бы замешкался… Все целы. Больных, чье состояние позволяло, отправили по домам… Пока врачи по телефону консультируют.

На видео, которое показывает Лаврик, запечатлено, как отделение, включая ее собственный кабинет, выглядело 17 апреля.

— Но буквально сразу примчались сотрудники областного совета с инвентарем для уборки: «Давайте фронт работ!» Волонтеры появились. Так неловко, я даже не спросила, кто они, откуда. К вечеру окна закрыли пленкой и щитами, навели, как видите, порядок. Живем дальше, — заключает Лидия Ивановна.

— Черниговские волонтеры в большинстве своем предприниматели. Руководители сетевых кофеен, например. Мы перезнакомились еще десять лет назад, в начале войны, — объясняет мне Ирина Тимофеева, учредительница фитоаптеки (ее команда помогает местному госпиталю). — При широкомасштабке хватило недели, чтобы наладить координацию с обладминистрацией. Никто никуда не собирался выезжать, бежать. Наша страна, наш город. Зарабатываем деньги, чтобы иметь возможность донатить. Имеем запасы необходимого, что может понадобиться в случае ЧП, вроде адаптивного белья для раненых. Сейчас оно очень пригодилось.

Ира вспоминает, что смотрела недавно фильм «Двадцать дней в Мариуполе» Мстислава Чернова и Евгения Малолетки в несколько приемов — перехватывало дыхание:

— В двадцать втором году Чернигов был похож на Мариуполь как брат-близнец…

Гражданские черниговцы сопротивлялись вражескому натиску с такой же отчаянной самоотверженностью, с какой «Азов» защищал город Марии. Россия, уверена Тимофеева, это запомнила и терзает город ракетами непрестанно. Живого места уже нет.

…На площади возле драмтеатра, где рабочие как раз перекрывали крышу после августовского «Искандера», остановилось белое брендированное авто Международного медицинского корпуса. Исторические здания вокруг искалечены взрывами, оконные проемы сплошь, как бельма, закрывают уже знакомые щиты из прессованной древесины. Седой человек, снимая панорамное видео, тихо повторял: “Oh my God…”, время от времени поглядывая в небо. Похоже, он не молился, а просто знал: промежуток от сирены воздушной тревоги до, собственно, удара «Искандером» — всего несколько минут.