«Крокус» и «Хорасан»: откуда тянется «таджикский след»?

Реакция официальных мусульманских лидеров — российских и зарубежных — на теракт 22 марта, во время священного для мусульман месяца Рамадан, была предсказуемо однозначной. Соболезнования российским властям выразили лидеры большинства арабских стран и Ирана, Всемирная исламская лига и Организация исламского сотрудничества. Глава Совета муфтиев России шейх Равиль Гайнутдин наградил медалью «За заслуги» 15-летнего Ислама Халилова, который помог покинуть здание «Крокус Сити Холла» более чем 100 посетителям, а муфтий Москвы Ильдар Аляутдинов напомнил, что Коран уподобляет убийство невинного человека уничтожению всего человечества. Муфтий призвал власти восстановить мусульманское присутствие на федеральных телеканалах (программа «Мусульмане» на канале «Россия 1» была закрыта в 2016 году).

Проблема, однако, в том, что официальные духовно-административные центры мусульман России слабо влияют на настроения рядовых верующих, в первую очередь мигрантов, и на процессы радикализации российской уммы, происходящие на фоне путинской пропаганды войны и поиска врагов. Во-первых, в исламе нет учения о какой-либо непогрешимой иерархии наподобие католического догмата о непогрешимости папы в вопросах веры. Авторитет любого религиозного лидера «на законных основаниях» можно поставить под сомнение. Во-вторых, исламская умма России не имеет единого мощного центра — такого, как у Московской патриархии у РПЦ. Помимо четырех общероссийских муфтиятов, конкурирующих друг с другом, действует более 80 региональных духовных управлений мусульман, зависимых скорее от местных властей, чем от общероссийских объединений. И в-третьих, «коренные» мусульмане (скажем, выходцы из Татарстана, Башкортостана или республик Северного Кавказа) отделены серьезными культурно-языковыми барьерами от мусульман-мигрантов.

Таджикская версия ИГ

Лучше всего такие барьеры заметны в случае с таджиками — крупнейшим ираноязычным народом на территории бывшего СССР. Ведь остальные мусульмане постсоветского пространства традиционно принадлежат к тюркским или кавказским народам. Первыми официально подозреваемыми по делу о теракте в «Крокус Сити Холле» стали граждане Таджикистана — Далерджон Мирзоев, Муродали Рачабализоде, Мухаммадсобир Файзов и Шамсидин Фаридуни. Российские правоохранители пока официально не заявляли об их причастности к «Исламскому государству» (ИГ; запрещено в РФ и ряде других стран), но такую связь усматривают авторитетные западные и турецкие эксперты. Например, предполагаемые террористы, задержанные в Брянской области, куда они якобы приехали сразу после теракта, ссылались на то, что их завербовал через телеграм помощник проповедника по имени Абдулло. Очевидно, речь идет о гражданине РФ таджикского происхождения Абдулло Буриеве, которого турецкие власти считают куратором афганской ветви ИГ, причастным к теракту в католической церкви Стамбула 28 января.

Афганская ветвь ИГ называет себя «Вилаят Хорасан» (эта разновидность ИГ формально не признана террористической в РФ, в отличие от ряда западных и азиатских стран), то есть «Хорасанская провинция». Топоним «Хорасан» сегодня используется лишь в Иране для обозначения трех восточных провинций, но в средние века так называлась обширная «страна восходящего солнца» (так переводится ее название с персидского), охватывающая части территорий Афганистана, Туркменистана, Таджикистина и Узбекистана, — страна, где процветали науки и искусства. «Вилаят Хорасан», возглавляемый 29-летним уроженцем Индии Шахабом аль-Мухаджиром, официально взял на себя ответственность за теракт в Красногорске. У группировки есть много претензий к России — как локального, так и глобального характера.

На втором этапе своего развития, примерно в 2010–2014 годы, когда всемирным халифом был провозглашен Абу Бакр аль-Багдади, ИГ заявило о создании глобальной структуры, поделив всю исламскую эйкумену на ряд «провинций». Вступление в ИГ с того времени может происходить дистанционно, через процедуру принесения присяги, так что, как замечают многие исламоведы, из территориального квазигосударства оно превратилось в международную террористическую «франшизу», не имеющую единого центра управления. На одних и тех же территориях (например, в Афганистане или Пакистане) сегодня действует сразу несколько независимых друг от друга группировок ИГ, но в постсоветской Центральной Азии наиболее заметна именно «Вилаят Хорасан», миссионеры которой свободно говорят на таджикском, активно проповедуя в соцсетях.

Финансовый фактор играет большую роль при вербовке граждан Таджикистана в ИГ. По данным исследования программы ООН «Бедность, неравенство и уязвимость в странах Европы и Центральной Азии с переходной и развивающейся экономикой», в Таджикистане «в условиях крайней бедности» живет почти треть населения, причем к этой категории относятся «новые бедные» — молодежь с высшим образованием. 

В миграционном потоке из стран Центральной Азии в РФ, говорится в исследовании, участвует до 4,2 млн человек, то есть до 16% экономически активного населения Центральной Азии. На этом фоне понятно вступление граждан Таджикистана в «Вилаят Хорасан», где этнические таджики «делают карьеру». Например, в сентябре 2017 года Минобороны России сообщило о ликвидации в городе Дайр-эз-Зор на границе Сирии и Ирака полевого командира Гулмурода Халимова — бывшего высокопоставленного офицера таджикского ОМОН.

Помимо Сирии и таджикско-афганской границы «Вилаят Хорасан» имела столкновения с РФ на территории Афганистана: группировка взяла на себя ответственность за взрыв у посольства России в Кабуле 5 сентября 2022 года, когда погибли два сотрудника дипмиссии. ИГ в целом и «Вилаят» в особенности крайне враждебно настроены к захватившей власть в Афганистане террористической организации «Талибан», которая имеет среди радикальных исламистов репутацию оппортунистической, не в последнюю очередь из-за сотрудничества с «безбожной» РФ. Другими заявленными врагами «Вилаят Хорасан» являются союзные РФ Сирия и Иран. Последний раздражает не столько потому, что «оккупирует» основную часть исторического Хорасана, сколько из-за того, что насаждает во всем мире шиитский ислам, который суннитские салафиты (от арабского «салаф» — древний, исконный) из ИГ приравнивают почти к язычеству. Как раз в начале этого года «Вилаят» устроила взрывы на кладбище иранского города Керман, в результате которых погибло не менее 94 человек.

О перенацеливании боевиков «Вилаят Хорасан» на Европу спецслужбы и аналитики заговорили после того, как в июле прошлого года в Германии и Нидерландах было задержано девять граждан Таджикистана, Кыргызстана и Туркменистана, готовивших теракт от имени ИГ. Как напоминает старший научный сотрудник ИНИОН РАН Елена Дмитриева, таджики являются второй по численности этнической группой в Афганистане, и поэтому их группировки становятся «точкой сборки» для всех антиталибски настроенных радикалов. Кроме того, напоминает Дмитриева, «из близлежащих к Афганистану государств только Таджикистан занял решительно антиталибскую позицию».

Джихад и «СВО»

Этнические, политические и финансовые мотивы играют важную роль в деятельности «Вилаят Хорасан». Но группировка не была бы частью ИГ, если бы в центре ее идеологии не находилась религиозная доктрина — салафитско-джихадистская версия ислама. По словам киргизского профессора и генерала Токона Мамытова, салафизм — это «обновленческий», реформаторский проект — по сути, движение мусульманских реконструкторов, которые хотят заново отстроить чистый, первоначальный ислам, не искаженный разными историческими и национально-культурными наслоениями. Масштабность такого проекта подразумевает радикальные средства для его реализации, то есть «священную войну» — джихад, понятый самым прямолинейным образом. Классическая исламская теология различает большой и малый джихады (в переводе с арабского — усердие, подвиг). Большой — внутренний джихад — верующий направляет на самого себя, на борьбу со своими страстями и грехами, которые мешают безукоризненно исполнять пять столпов ислама (вера, молитва, пост, благотворительность и хадж). Малый — внешний джихад — подразумевает вооруженную защиту ислама, которая необходима до тех пор, пока Земля разделена на территорию ислама («дар аль-ислам») и территорию вражды («дар аль-харб»). Большинство исламских богословов считают оправданным оборонительный джихад, какой, например, был объявлен улемами (учеными) после вторжения СССР в Афганистан в 1979 году. Проекция оборонительного джихада на весь мир — причудливый гибрид салафизма и глобализма, который предложил в своих работах второй половины ХХ века идеолог египетского движения «Братья-мусульмане» (запрещено в РФ) Сейид аль Кутб.

Когда читаешь его тексты, не покидает ощущение, что их писал современный Z-патриот, идеолог «русского мира» типа Дугина, Малофеева или самого патриарха Кирилла. Человечеству, по аль Кутбу, грозит моральная, а потом и физическая смерть, потому что оно отказалось от духовных ценностей и сосредоточилось на технологиях и материальном комфорте. Для того чтобы повести человечество к возрождению, нужно возродить религиозную веру и традиционный образ жизни по этой вере. Недаром патриарх Кирилл, возненавидев «постхристианский» Запад, начал петь осанну исламскому миру: 

Сейид аль Кутб провозгласил отмирание традиционных форм государства, поскольку точное исполнение заповедей Бога «избавляет от тисков человеческого господства и законов, системы ценностей и традиций, созданных людьми… Те, кто узурпировали власть, принадлежащую Господу, угнетают Божьи создания». А раз современные государства, включая исламские, глухи к проповеди салафизма, аль Кутб провозглашает «джихад биссайф» («вооруженный подвиг») в качестве предварительного условия для насаждения истинных ценностей и правильного духовного воспитания народов. Чем эта аргументация отличается от нынешней российской пропаганды «СВО»?

Духовный наставник «террориста № 1» Усамы бен Ладена Абдалла Аззам (умер в 1989 году) облек идеи салафизма в одежды панисламизма — учения о том, что каждый мусульманин обязан участвовать в оборонительном джихаде, если хотя бы один его собрат подвергается насилию из-за своей веры. С точки зрения Аззама, в глобальном мире национальные границы и старые представления о суверенитете перестают играть какую-то роль; носителем суверенитета становится умма (община мусульман) как исполнительница воли Бога на Земле. Поэтому вооруженный джихад не прекратится «до тех пор, пока не останутся на Земле только мусульмане и люди, покорные исламу».

На практике ИГ попыталось реализовать эти идеи в формате ИГИЛ на захваченных его сторонниками в начале 2010-х годов территориях Ирака и Сирии. Там был провозглашен халифат, который, по словам доктора политических наук Сергея Голунова, «открыто бросил вызов международному сообществу, посягая на нерушимость государственных границ, открыто игнорируя общепринятые гуманитарные нормы». Подобно «СВО» халифат претендовал на «завершение вестфальской системы международных отношений», основанной на неприкосновенности суверенитета государств и их границ. А главным инструментом строительства халифата, продолжает Голунов, стала перманентная война, «поскольку она требует мобилизации ресурсов, построения иерархической вертикали, организации снабжения, управления людьми и территориями, выстраивания действенной пропаганды».

Оправдывая свои действия, лидер РФ ссылается на колониальные завоевания Российской империи, на победы над половцами и печенегами, даже на то, что «границы России нигде не заканчиваются», а халиф ИГ аль-Багдади (убит в 2019 году) ссылался на средневековый халифат как «принципиально иную форму легитимности, которой не обладает ни одно современное государство».

Сегодня ИГ контролирует лишь крошечные анклавы в Ираке…

Гнать мигрантов или больше поститься?

По данным портала мусульман Москвы и Московской области, число последователей ислама в российской столице достигло 4 млн. Это сделало Москву крупнейшим мусульманским городом Европы. Более того, практикующих мусульман в городе больше, чем практикующих православных, что видно даже по данным полицейской статистики о числе участников пасхальных богослужений и намазов на Курбан-байрам. На этом фоне таджикские гастарбайтеры, для которых российские власти не создают эффективных интеграционных программ, рассматривая их лишь как дешевую рабочую силу, остаются одним из самых дискриминируемых сообществ в стране и регулярно становятся жертвами бытовой ксенофобии. Если на родине, в Таджикистане, эти люди были интегрированы в местную социальную структуру и, в частности, контролировались местными мусульманскими общинами, то, оказавшись на чужбине, они не встраиваются в структуры духовных управлений мусульман России, становясь легкой добычей глобальных исламских движений.

Уловив «глубинные» тренды, патриарх Кирилл начал активно критиковать миграционную политику российских властей. Утверждая, что трудовые мигранты терроризируют местное население, Кирилл призывает жестко ограничить их приток в страну, угрожая в противном случае тем, что «мы потеряем себя, потеряем Россию». На специально созванном экстренном заседании Всемирного русского народного собора (ВРНС) глава РПЦ неожиданно заявил: «Пускай никто нас не пугает русским национализмом. Русского национализма в природе не существует». Это при том, что российские суды за последние годы осудили немало русских националистов, в том числе к пожизненному заключению (например, лидера «Боевой организации русских националистов» Никиту Тихонова). Многолетний заместитель патриарха Кирилла по ВРНС, владелец медиахолдинга «Царьград» Константин Малофеев в ответ на теракт даже заявил о создании особого фонда, который «займется продвижением законодательных инициатив», направленных на ограничение миграции. Ради столь благородного дела патриарх удовлетворил его прошение об увольнении с должности заместителя.

Но с реакцией верных чад РПЦ на случившееся в «Крокус Сити Холле», как говорится, не всё так однозначно. Эта среда очень восприимчива к пропаганде агрессивного фундаментализма, особенно если она ведется под знаменами «русского мира» и «триединой святой Руси». Один из самых агрессивных проповедников «религии войны», бежавший из Киева в Москву протоиерей Андрей Ткачев обвинил в теракте… самих русских, но «неправильных». Во-первых, невоцерковленных; во-вторых, не погрузившихся до конца в «СВО». «Кто-то до сих пор не понял, что нам всем объявили войну? — восклицает он. — Танцульки, распродажи, хохотульки...

Патриархия заставила Ткачева удалить этот пост, но за него вступился другой яркий апологет «СВО», Скопинский епископ Питирим (Творогов): «Для православных (и в этом году для мусульман) — время поста и молитвы, устраивать массовые концерты — это верх безответственности». Словом, постились бы по церковному уставу — и никак терактов не было бы…

++

При том уровне «одержимости Украиной», который мы наблюдаем на вершинах российской власти и в обслуживающей ее пропаганде, странно было бы ожидать ответственного и гласного поиска причин трагедии в «Крокус Сити Холле». Даже в официальных публикациях о случившемся слишком много нестыковок, а некоторые важные детали и вовсе «запрещены к обсуждению». Тем не менее «исламистская» версия остается наиболее последовательной и правдоподобной.

Отказ Кремля от сотрудничества с международными центрами борьбы с терроризмом и его неспособность переключиться на другие темы помимо Украины делают рядовых россиян еще более уязвимыми и незащищенными. А об участи трудовых мигрантов, которые как бы объявлены «законной целью» для дремучей агрессии социальных низов, страшно и думать.