Темное лето двадцать четвертого? 

Зимой 2022–2023 года я работала (и фактически жила) в бизнес-коворкинге на Майдане. Для редакции это стало удовольствием не из дешевых, но оно того стоило.

Мой «отсек» — стол, ограниченный перегородками из плексигласа, несколько розеток и секции для вещей — выглядел средоточием цивилизации. Свет и, соответственно, интернет — круглосуточно, благодаря мощным генераторам. Батареи горячие. Воды в кранах на кухне и в умывальной комнате хоть залейся. В двух шагах подземный переход и метро, лучшее укрытие на время тревоги: современное здание, где стекла во всю стену, было, конечно, минусом коворкинга. Тем не менее часть соседей по отсекам принесли карематы (туристические коврики. — Прим. ред.), и мы по договоренности делили между собой крохотные, без окон, так называемые комнаты для переговоров. Чем возвращаться домой по темному Киеву с фонариком в темные же, а иногда и промерзшие квартиры, лучше нормально, с поправкой на ситуацию, выспаться под крылом ПВО. Центр столицы, по общему мнению, прикрывали от налетов надежней, чем окраины.

Много раз я тогда пыталась, используя все служебные и личные связи, написать об украинских энергетиках, которые под обстрелами ремонтировали поврежденную российскими ракетами инфраструктуру. В медиацентре группы ДТЭК (DTEK Group, энергетический холдинг, состоящий из нескольких компаний, конечный бенефициар — Ринат Ахметов) меня уже узнавали по голосу и окружали теплом: в кои-то веки журналисты хотят не расследование, а положительный материал! Мы выбирали регионы, адреса, героев — истории исчислялись десятками, каждая вызывала восхищение.

Всё ломалось на этапе согласования командировки со службой безопасности ДТЭК. Аргументы, следует признать, выглядели серьезно. Нельзя называть географию объекта. Нельзя там фотографировать. 

Даже фамилии ремонтников, рисковавших собственной жизнью (а среди них были и «двухсотые», и «трехсотые»), как бойцы на передовой, называть нельзя. Профессионалам не составит труда по таким данным установить объект и подвергнуть его очередному нападению. Целый сонм неизвестных героев, противостоящих блэкауту… «После войны обязательно расскажете о них!» — обещали мне.

Тактика «контрольных выстрелов»

Минувшая зима резко отличалась от периода, описанного выше. Ни в декабре, ни в январе, ни в феврале Киев ни дня не испытал перебоев в энергоснабжении. В регионах проблемы после обстрелов периодически возникали, но до критической черты не доходило. Ковровые бомбардировки отрасли возобновились с началом весны, с окончанием отопительного сезона и с истощением средств ПВО ввиду задержки западной помощи.

Украинские специалисты говорят и об изменившейся тактике россиян. По одной и той же цели бьют несколько раз. И стараются разрушить синхронизацию украинской энергосистемы с Евросоюзом. Как известно, ровно год назад, в марте 2023 года, ЕС поддержал Украину и разрешил увеличить импортные мощности с 700 до 850 МВт. Но это повлекло за собой и повышение цены для потребителей: 

Пока больше остальных от прицельных ударов по мощностям пострадали и продолжают страдать Харьков, Кривой Рог, Николаев, Одесса и Днепропетровская область.

Эхо ночных атак 22 и 23 марта, подкрепленных утренними «контрольными» дронами и ракетами, не утихло до сих пор. В «Укрэнерго» сообщили: в Харькове введены сетевые ограничения. В Одесской и Хмельницкой областях вводятся графики отключений света — обломками ракет и дронов повреждено оборудование одной из подстанций и высоковольтная линия электропередачи. В Кривом Роге перебои с теплоснабжением вызвали нарушения технологического процесса на отдельных производственных предприятиях. Работа ремонтников снова стала равна подвигу в режиме 24 на 7.

«Энергетики обращаются с просьбой снизить напряжение в сети, — призвал земляков глава Одесской областной госадминистрации Олег Кипер.

В Харькове пришлось одновременно отключить до 200 тысяч абонентов. Глава «Укрэнерго» Владимир Кудрицкий в эфире «Украинской правды» подтвердил: в Харькове наихудшая ситуация. «Там враг баллистикой пытался уничтожить практически все существующие объекты магистрального уровня, которые обеспечивают город. Это несколько наших подстанций, через которые мы передаем электричество в Харьков, и также местные электростанции. Там нужно немножко больше времени на восстановление…»

Но самый ощутимый (в психологическом смысле тоже) удар был нанесен на рассвете 22 марта. По ДнепроГЭС, одному из главных гидрогенерирующих объектов, запустили восемь ракет. Две из них достигли цели: произошло прямое попадание, разрушенной оказалась половина машинного зала, возник пожар. К счастью, дамбу не прорвало, хотя попали в одну опору и разбили подкрановые балки.

Утром 24 марта атаки по объектам энергетики Украины возобновились. Часть из 90 ракет и шести десятков «шахедов» полетела на запад страны, что также можно считать «новшеством». Обычно подобное «внимание» грозило центральной части, где сосредоточен значительный промышленный потенциал.

По словам Сергея Коваленко, генерального директора компании YASNO (подразделение ДТЭК, обеспечивающее светом и газом 3,5 млн домохозяйств), российские военные били по двум частям энергосистемы — как генерирующей, так и распределительной. В эфире национального телемарафона Коваленко сообщил: «ДТЭК потеряла половину своих генерирующих мощностей. Также россияне много раз попали в сетевые узлы «Укрэнерго», трансформаторы и тому подобное. Эта атака одновременно разрушает возможность наших систем передавать электроэнергию и уменьшает возможности ее генерации».

«Чья система выдержит, тот и победит»

О возможных ударах по украинским атомным электростанциям со стороны РФ Коваленко не вспоминал, хотя полностью исключить такое в перспективе невозможно. Оккупация Запорожской АЭС и ядерный шантаж, к которому прибегают российские власти, а также захват Чернобыльской АЭС в начале вторжения — недвусмысленные намеки: Украина и международное сообщество должны согласиться на «плохой мир» и зафиксировать новый статус-кво, чтобы избежать, так сказать, радиоактивного пепла… Менее трагичный, но крайне болезненный вариант — выведение из эксплуатации блоков без утечки радиации. Тогда перманентные отключения и свет по восемь часов в сутки становятся нормой. 

В стране сегодня действуют три атомные станции: Хмельницкая, Ровенская и Южноукраинская. Запорожская, увы, вынесена за скобки. На станциях 15 ядерных энергоустановок общей установленной мощностью 13835 МВт. АЭС производят более половины украинской электроэнергии, но для них нужны так называемые маневрирующие мощности — ТЭС, ТЭЦ, ГЭС. В пиковые часы потребления их быстро «включают», чтобы сохранить баланс в энергосистеме. Попадания по маневренной генерации, которые наблюдаются в последние недели, — беда для атомных станций. Тем не менее система пока держит удар, потребителей переключают на другие линии. Общенационального блэкаута не случилось.

Правда, по мнению Владимира Омельченко, директора энергетических программ Центра Разумкова, близка ситуация, когда по всей Украине произойдут стабилизационные отключения. «Система не рухнет, даже если будет еще одна такая атака, даже если две такие атаки. Просто балансировать систему будет гораздо труднее, придется вводить удлиненные графики стабилизационных отключений», — полагает эксперт. И продолжает: «Если делать краткосрочный прогноз на год, то мы вытянем (на атомной энергетике и импорте. — Прим. авт.). Но если война будет продолжаться, то рано или поздно система обрушится. Это война — борьба энергосистем. Мы бьем по их нефтепереработке. Чья система выдержит, наша или российская, тот и победит».

«Угроза наступления почти равна нулю»

С весной новое дыхание получил слух о том, что российские войска готовятся штурмовать Харьков. Нарастают информационные «бомбардировки».

Адепты версии штурма называют причину: мол, Кремль постарается устроить некую «санитарную зону» для того, чтобы обезопасить от обстрелов Белгород. А для этого нужно вначале уничтожить всю гражданскую инфраструктуру на территориях, граничащих с Россией. Потому-то так по Харькову и по соседней Сумской области и лупят. Держать людей под круглосуточными «прилетами», оставить без света, без тепла, без связи в качестве прелюдии, пугать повторением Авдеевки, стереть с лица земли город-миллионник, где много русскоязычного населения… Встречается и другое объяснение. 

Тема возможного штурма Харькова нет-нет да и всплывает то в кулуарах Рады, то в экспертной среде. Александр Коваленко, военный обозреватель группы «Информационное сопротивление», считает: угроза для Харькова была, есть и будет, пока не закончится война. Но оценивать ее надо рационально, а не безрассудно. Цитирую Коваленко: «В ходе наступления на Авдеевку российские оккупационные войска задействовали в пиковой фазе 80 тысяч тел (он так и выражается: «тел». — Прим. ред.). В резерве было около 15 тысяч. Компенсация невозвратных потерь, «двухсотых», превысила 20 тысяч. Таким образом, в пятимесячном наступлении на Авдеевку по площади 29 квадратных километров было задействовано около 120 тысяч людского ресурса. И это я даже не стал подсчитывать компенсацию возвратных потерь, «трехсотых», в течение всего наступления. А теперь вопрос. Какая нужна группировка войск, чтобы начать наступление, окружить и развернуть городские бои в Харькове? И присутствует ли она сейчас или в обозримом будущем вблизи границы с Харьковской областью?»

Заключение Коваленко: «Ответ прост. Минимум 500 тысяч тел, полностью штатно укомплектованных техникой и имеющих резерв не менее 100–150 тысяч… Такого количества российских оккупационных войск нет даже на временно оккупированных территориях в зоне боевых действий. Более того, обеспечить такую группировку в короткие сроки Россия не может, это длительный процесс, на который будет соответствующая реакция».

С Александром Коваленко согласен полковник запаса, военный эксперт Олег Жданов. Он считает, что угроза наступления «почти равна нулю». По словам Жданова, сейчас напротив Харькова нет ударной группировки российских войск. «Наоборот, Российская Федерация на рубеже Белгорода сооружает линию обороны. Что-то по образцу «линии Суровикина». Кстати, Белгород совсем не подпадает под крепкую оборону. Второй основной рубеж обороны проходит за городом, перед федеральной трассой Ростов — Москва», — замечает Жданов. Однако он соглашается с оценкой президента Зеленского, который уверен, что беженцам рано возвращаться в Харьков: город не защищен от российских ударов с воздуха.

Киев