«Скорректировать» и «выкрутиться»  

В начале прошлого года исчез популярный спрей для лечения боли в горле «Гексорал», детский «Панадол», противодиабетический препарат «Оземпик» и «Бисептол» для лечения бронхита. Пропадали «Эутирокс» (применяется при дефиците гормонов щитовидной железы), «Беродуал» (используется для ингаляций при бронхолегочных заболеваниях) и «Назонекс» (противоаллергический спрей). Были перебои с антибиотиками аугментином и амоксициллином. Невозможно было купить гормональные препараты «Кеналог» и «Метипред» — с лекарствами из этой группы в принципе есть проблемы. Осенью прошлого года в аптеках исчез «Микардис», который назначается при гипертензии. По мнению аналитиков, 

На время из продажи пропадали даже некоторые противозачаточные средства и контактные линзы.

Некоторые препараты ушли насовсем, поставки других удалось наладить, какие-то «вернулись» в виде отечественных аналогов. «Выкручиваемся, как и во всем остальном», — рассказал мне знакомый медик, который согласился поговорить исключительно на условиях анонимности — как, впрочем, и остальные врачи, которые со мной пообщались. Абсолютно все отвечают на вопросы очень осторожно, избегая резких оценок. 

Перебои с поставками

Основная проблема с лекарствами в том, что они периодически пропадают и врачу приходится подбирать замену. Трудности начались еще во время пандемии, когда многие логистические цепочки были нарушены, а усугубились после введения санкций. Препарат то проходит перерегистрацию, то задержался в пути, а то и вовсе его не закупили из-за экономической нецелесообразности — в результате его нет и у пациента.

В каких-то случаях заменить отсутствующий препарат аналогичным не составляет труда: средства от боли в горле, от насморка, против аллергии, даже антибиотики — все они представлены на аптечных прилавках достаточно широко до сих пор. К тому же врач выписывает не конкретный препарат, а его действующее вещество. Так что в целом выбор есть. Гораздо сложнее ситуация с лекарствами, на которые выписывают льготные рецепты.

Одними из первых проблемы с поставками ощутили на себе пациенты с сахарным диабетом. Еще в 2022 году, когда только стали вводить санкции, начались перебои с инсулином. Сначала дело было в ажиотажном спросе на волне санкций, затем в логистических сложностях: 

Фельдшер московской районной поликлиники при мне проверяет в компьютерной программе наличие инсулинов в аптеке.

«Вот смотрите, что у нас есть на сегодня, — комментирует он. — «Фиасп» средней продолжительности действия — это Бразилия. Французский «Хумалог», инсулин короткого действия, его немного. Есть «короткие» российские инсулины — «Ринастра» и «Новорапид». И «длинный» инсулин «Левемир», тоже российский. В общем, инсулинов полно, к нам недавно приезжал главный эндокринолог, сказал, проблем с ними быть не должно…»

Впрочем, за пределами столицы ситуация не столь радужная.

«У нас инсулины то пропадают, то снова появляются, — рассказывает жительница Тулы Ирина (имя изменено), ребенок которой страдает диабетом 1-го типа, то есть инсулинозависимым. — Мы получаем инсулин по льготным рецептам: «Новорапид» и «Лантус». С «Лантусом» проблем нет, всегда выдают почти вовремя: если в аптеке в этот день нет, значит, в другой день привезут. А «Новорапид» регулярно исчезает: в начале прошлого года не было, потом ближе к осени пропадал. Перед Новым годом не смогли получить, вместо него выдали «Фиасп»».

Ирина надеется, что замена окажется равноценной: приобретать привычный препарат за свои деньги она не готова. Но есть и те, кто предпочитает купить импортный инсулин, а не довольствоваться тем, что есть в аптеке.

«Это, конечно, некоторое предубеждение, — считает эндокринолог. — Моим пациентам и на отечественных инсулинах удалось скомпенсировать показатели глюкозы. Другое дело, что при переходе с одного препарата на другой такой пациент действительно может чувствовать себя не очень хорошо. Иногда приходится пересчитывать дозу инсулина: конкретного препарата хватает на определенный период, а его аналог приходится колоть чаще. Но это всё можно скорректировать, главное, чтобы сами препараты были».

У каждого специалиста своя «лекарственная» боль. Офтальмолог жалуется, что приходится выписывать от глаукомы вместо оригинального препарата дженерики (то есть копии). У кардиологов проблема с «Прадаксой» — препаратом для разжижения крови и профилактики тромбозов.

— говорит фельдшер.

Онкологам пришлось изрядно поволноваться из-за аспарагиназы: это цитостатическое средство, применяемое в химиотерапии, которое позволяет значительно снизить количество опухолевых клеток в периферической крови и головном мозге. По словам моего собеседника, в прошлом году этот препарат не закупили — вместо него предполагалось использовать индийский аналог, который приводит к серьезным побочным осложнениям. Запасы аспарагиназы постепенно истощались, детей переводили в другие учреждения, где этот препарат еще был. Благодаря активности пациентских организаций закупка все-таки произошла, хоть и в самом конце 2023 года. 

Ушли и не вернулись

«Ситуация станет опасной, если с рынка уйдет препарат, значимый для многих нозологий, у которого нет дженериков, а патент еще не открыт — а значит, не позволяет воспроизводить молекулу другим производителям. Вот тогда мы потеряем возможность лечить», — объясняет ситуацию сотрудник организации, оказывающей поддержку онкологическим пациентам.

Пока, по словам моих собеседников, препараты, объявившие о своем уходе с российского рынка, в эту категорию не попадают. Например, у «Эффиента», кроворазжижающего средства, по мнению одного из моих собеседников, достаточно много российских аналогов. Перебои с «Зепатиром» — препаратом для лечения вирусного гепатита С — тоже не страшны: по словам еще одного моего собеседника, в Европе это лекарство уже не используется, потому что все перешли на более эффективные и удобные пангенотипные схемы. Да и у нас предпочитают преимущественно другие препараты для лечения гепатита, а «Зепатир» покупали из-за демпинговой цены.

Не столь критична и потеря «Оземпика» — сахароснижающего препарата, который ушел из России еще год назад.

«У нас целый арсенал средств для лечения сахарного диабета, — говорит эндокринолог одной из московских больниц. — Есть возможность подобрать терапию для каждого пациента. «Оземпик» известен тем, что не только снижает уровень сахара в крови. Он еще подавляет аппетит и помогает снижать вес, что важно для пациентов с диабетом. Сейчас появился российский аналог с тем же действующим веществом — посмотрим, как покажет себя, надеюсь, что хорошо. А пока есть старый добрый «Метформин», который прекрасно справляется с контролем глюкозы».

Врачи говорят, что уход «Икземпры» — препарата, который применяется при лечении рака молочной железы, — хоть и активно обсуждался в новостях, на деле не представляет собой настолько большую проблему. 

«Это обычный противоопухолевый антибиотик второй линии, — объясняет онколог. — Его назначают при метастатическом раке молочной железы 3–4-й стадии, если оказались неэффективны препараты 

и ее «всегда можно поймать на начальных этапах и скорректировать».

Вот эти «скорректировать» и «выкрутиться» сейчас выходят у врачей на первый план и помогают даже, казалось бы, в безнадежных случаях. Например, когда пациенту требуется терапия CAR-T — это один из инновационных и перспективных методов лечения онкогематологических заболеваний, при котором собственные лейкоциты пациента генетически программируются на уничтожение раковых клеток.

«Мы переживали, когда ушли препараты для терапии CAR-T, но нашли альтернативу — теперь отправляем пациентов в Беларусь или Казахстан», — говорит один из моих собеседников.

Лекарства будущего 

На первый взгляд, кризис удалось преодолеть. Многие импортные лекарства у нас по-прежнему присутствуют. А если каких-то нет, достаточно ввести название в поисковую строку интернет-аптеки, чтобы выпал его российский аналог — и часто не единственный. Так что лечиться вроде есть чем.

Но мои собеседники уверены: у нынешней ситуации с лекарствами отдаленные последствия, и основные беды еще впереди.

В основном с рынка уходят дорогостоящие оригинальные лекарства импортного производства, которые проиграли в госзакупках российским аналогам. 

Понятно, что государству важно поддержать отечественного производителя, влияет и фармакоэкономическая целесообразность: российские препараты стоят дешевле. Но есть и оборотная сторона этого вопроса.

«Непонятно, как проводились клинические исследования российских аналогов, — говорит один из моих собеседников. 

А значит, мы не можем быть уверены в таком лекарстве. И не можем назначить оригинальное, которое прошло все исследования, — его у нас нет…»

К сожалению, вероятность того, что в ближайшее время к нам придут инновационные препараты, тоже практически нулевая: ни экономический, ни политический климат в России этому не способствует.

Возможно, удастся разработать собственные современные лекарства, но в любом случае это работа не на год и не на два. А значит, в медицинском плане мы продолжим отставать, а пациенты будут лишены более качественного лечения.