«Эта опасная группа — женщины» 

Верховный суд приравнял использование феминитивов к участию в «международном движении ЛГБТ», запрещенном в России. Феминистки, опрошенные «Новой газетой Европа», считают, что решение суда — «очень позорный текст от начала до конца». 

Активистка и феминистка Лёля Нордик в разговоре с «Новой-Европа» предположила, что если использование феминитивов считать признаком участия в ЛГБТ-движении, то к нему можно причислить всех россиян, в том числе сотрудников Верховного суда, депутатов Госдумы и лично Владимира Путина — за употребление в речи слов «учительница», «студентка», «специалистка», «исследовательница» и «журналистка». 

Даже если предположить, что в тексте имеются в виду конкретные феминитивы, которые раздражают многих консерваторов, например, «авторка» или «режиссерка», всё равно непонятно, как они собираются это конкретизировать. Создадут список запрещенных и разрешенных к использованию феминитивов?» — задается вопросом Нордик.

«Позорное решение о запрете людей ЛГБТК+, — заявила «Новой-Европа» феминистка Залина Маршенкулова. — Какие тут еще должны быть эмоции, кроме того, что это просто цирк с конями? Больше всего поражает то, что эту опасную экстремистскую группу, по мнению суда, выдает употребление феминитивов. Видимо, эта опасная экстремистская группа называется «женщины». 

По словам Маршенкуловой, рамки решения Верховного суда РФ так расплывчаты, что с помощью закона об экстремизме можно привлечь к ответственности кого угодно. «Это еще один репрессивный механизм, призванный уничтожить оставшихся людей с активной гражданской позицией», — говорит она.

Докторантка Центрально-Европейского университета, авторка телеграм-канала «Бессмертный пол» Саша Талавер в разговоре с «Новой-Европа» заявила, что упоминание феминитивов в решении ВС РФ кажется «совсем абсурдным». «Интересно, как обходиться с устойчивыми феминитивами в русском языке. Например, словами «вахтерша», «уборщица», «воспитательница»», — говорит Талавер. 

Исследовательница рассказывает, что создание феминитивов активно происходило в русском языке в процессе прихода женщин в разные специальности в XIX веке и в начале XX века, а закрепились такие слова в сфере низкооплачиваемых и непрестижных профессий. То, что не все они устоялись в русском к этому моменту, свидетельствует о том, что логика языка оказалась слабее «патриархальной логики», уверена она.

«Всё, что удерживает нас от нормального развития языка, это консервативные патриархальные убеждения», — говорит Талавер. При этом, как считает экспертка, странно ожидать, что за феминитивы будут сажать в тюрьму. Текст решения свидетельствует о том, что для принадлежности к «экстремистскому» движению нужен еще ряд критериев, отмечает она. 

Журналистка Лиза Лазерсон в своем телеграм-канале назвала решение ВС РФ о феминитивах «невероятным абсурдом». «Шутки про феминитивы вышли из-под контроля. Теперь их использование на полном серьезе приравнивается к экстремизму. <…> Хочется напомнить, что не феминитивы, а как раз их отсутствие — это часть западного заимствования, потому что в английском языке родов у слов, обозначающих занятия, нет, а в русском есть! <…> И да, запрещенное слово «корректорка» — далеко не нововведение», — говорит Лазерсон.

Литературный критик, автор телеграм-канала «Литература и жизнь» Егор Михайлов в телеграм-канале отмечает, что, согласно решению Верховного суда, в экстремисты можно записать российских писателей XVIII–XIX века, употреблявших феминитивы: Александра Радищева, Михаила Салтыкова-Щедрина, Федора Достоевского, Николая Чернышевского и Льва Толстого. «Собственно, ко всем этим подозрительным личностям и при жизни было много вопросов, так что ничего нового. Как часто бывает, за соблюдением литературных традиций в России строго следят люди в погонах и мантиях», — добавляет Михайлов.

За «авторку» — в колонию?

Юрист Максим Оленичев в разговоре с «Новой-Европа» отмечает, что Верховный суд не объявил феминитивы «вне закона»: он лишь указал, что их использование — один из признаков участия в запрещенном «движении ЛГБТ». 

Как обращает внимание Оленичев, правоохранительные органы на практике по любому из описанных признаков «движения ЛГБТ» могут выявлять его потенциальных участников, проводить проверку на наличие в их действиях состава административного правонарушения или совершения преступления, а затем расследовать дело и передавать его в суд, который уже и выносит судебный акт о привлечении к ответственности или об отказе в этом.

«Поэтому использование феминитивов не запрещено, закон не устанавливает никакой ответственности за это. Их использование может только привлечь внимание правоохранительных органов к конкретным людям», — говорит юрист.

Участие в «движении ЛГБТ» будет противоправным только в том случае, если конкретными действиями достигаются цели «экстремистской организации»: это может быть, например, критика решений органов власти по вопросам положения ЛГБТ-людей в России и распространение критической информации о таких решениях. «Само по себе использование феминитивов не указывает на совершение таких правонарушений, но может быть маркером для такого внимания», — подытожил Оленичев.

В «Сетевых свободах» изучили практику применения статьи 282.2 УК РФ (организация деятельности экстремистской организации) и пришли к выводу, что пока рано говорить о том, что из-за использования феминитивов можно как-то пострадать.

— говорят юристы.

Один из возможных способов понять логику правоприменительной системы — посмотреть на решения судов по делам запрещенной «АУЕ». Юристы нашли как минимум два дела, в которых обвиняемые «пропагандировали осужденным и следственно-арестованным идеологию АУЕ, разъясняли и толковали присущие ей «понятия» и «устои»», а также «активно продвигали воровские понятия и преступные традиции среди сокамерников». 

«Само по себе использование феминитива вряд ли можно квалифицировать как пропаганду идеологии запрещенного движения, однако эти слова, безусловно, могут стать маркерами, опираясь на которые нужные эксперты будут обосновывать «деструктивный» характер текста», — пришли к выводу в «Сетевых свободах».

Юристы считают, что некоторые граждане и СМИ под страхом преследования могут отказаться даже от устоявшихся в языке феминитивов. В частности, это можно предположить, проанализировав практику маркировки лиц, включенных в перечень экстремистов и террористов Росфинмониторинга. Закон не требует, чтобы их статус отдельно указывали в материалах, однако многие редакции и блогеры поступают именно так.