«Не возмущайтесь, я отлично провел время!»

Английское радушие для русских революционеров

В начале 20-го века Великобритания была основным прибежищем самых разных революционеров, бежавших от кровавого царского режима в Российской империи. В Лондоне в 1903 году проходил 2 съезд РСДРП, на котором родилась фракция «большевики» и обозначилось их основное противоречие с «меньшевиками». Именно тогда Владимир Ульянов-Ленин вступил в серьезный конфликт с родоначальниками российской социал-демократии. Он утверждал, что создать справедливое общество, основанное на принципах социал-демократии, мирным путем невозможно, а значит необходимо призывать и готовить рабочий класс к вооруженному восстанию.

Напомним, что съезд начинался в Брюсселе. Но тамошняя полиция настоятельно попросила российских революционеров покинуть пределы страны. И они переместились в Лондон. Как писал в своей книге «Создание партии» британский теоретик марксизма Тони Клифф (Игаэль Глюкштейн), британские спецслужбы не только знали о деятельности РСДРП, но и тайно оказывали финансовую помощь лидерам партии. В то время британцы были основными союзниками Японии, претендовавшей на часть материкового Дальнего Востока. Помехой в этом им была Российская Империя, также заинтересованная в национализации территорий, занимаемых китайцами, маньчжурами, корейцами, вьетнамцами, камбоджийцами и другими народами в регионе. Столкновение Японии и России было неизбежным, и Великобритания заранее к нему готовилась. Последующие события показали, что англичане в РСДПР вложились не зря — Русско-Японскую войну Россия проиграла. Не в последнюю очередь из-за Первой революции. («Building the Party: Lenin, 1893-1914», глава 5.)

Начиная с того самого исторического съезда, знаменитый Форин-офис (МИД Британской империи) стал весьма лояльно относиться к революционным беженцам из России. Собственно, это были полтора десятка человек, приехавшие в Лондон в 1910 году. Среди них — группа анархистов из Латвии, возглавляемая Петром Пятковым (Пётр Маляр, Петерис «Художник»).

Позже Федор Ротштейн (российский политэмигрант с 1891 по 1920 год проживал в Лондоне, активный деятель левого движения, первый посол Советской России в Персии, первый директор Института мирового хозяйства и мировой политики) в одной из своих статей, посвященных развитию РСДРП напишет, что «большинство беженцев от царского режима прибывали в Великобританию без гроша в кармане.

Таким приходилось помогать всеми возможными способами: не только деньгами, но и документами, работой, жильем. Благо сочувствующих левым взглядам в Англии было предостаточно, в том числе среди купечества и аристократии. Так что проблемы решались. Но иногда революционеры помогали себе сами…», — писал в 1923 году Ротштейн в своей книге «Очерки по истории рабочего движения в Англии». («Очерки по истории…» страницы с 123 по 156).

Тотальные обыски и аресты

Приехавшие в Лондон члены анархистской группировки «Liesma» («Пламя»), возглавляемые Петерисом Художником, были как раз из тех, кто свои проблемы предпочитал решать самостоятельно. В те времена революционеры не видели ничего плохого в том, чтобы поправлять свои финансовые дела «эксами». Так назвали акты экспроприации, проще говоря, разбойные нападения на банки, ювелирные лавки, ссудные конторы и другие денежные места.

16 декабря 1910 года жители дома 119 на улице Хаунсдвич в Лондоне услышали странный шум, исходивший из квартиры номер 11. Эта квартира находилась прямо над большой ювелирной лавкой и сдавалась в наем. Один из работников лавки почуял неладное и позвонил в полицию. Возможно, готовится ограбление, — сообщил он. К сигналу отнеслись серьезно: на место приехали три сержанта и десяток констеблей. Дверь в квартиру открыл молодой человек, который сразу замотал головой «донт андестендт» (не понимаю) и ушел вглубь квартиры. Полицейские подумали, что тот пошел за кем-то, кто говорит по-английски.

Они зашли в квартиру и остановились. В этот момент дверь впереди резко распахнулась и раздались пистолетные выстрелы. В те времена в английской полиции оружие полагалось лишь сержантам — они были вооружены револьверами. Констебли обходились деревянными дубинками. Двое из них были убиты на месте, двое сержантов получили ранения, не успев достать пистолеты. Третий сержант успел отпрыгнуть за стену, достал пистолет и открыл ответный огонь. Находившиеся в квартире замешкались, а один из раненных сержантов отполз в сторону и тоже вступил в перестрелку. Бандиты посчитали за лучшее сбежать через черный ход, хотя огневой перевес был явно на их стороне. Анархисты — а это были они — использовали новейшие автоматические пистолеты «Дрейзе1907» и «МаузерС96», которые по точности и скорости стрельбы, а также по времени перезарядки, намного превосходили устаревшие револьверы. Впрочем, как выяснилось позже, один из бандитов все-таки был ранен. Хотя некоторые исследователи утверждали, что он был случайно подстрелен своими же товарищами.

Убийство полицейских во все времена и в любой стране становилось чрезвычайным событием. Приехавшие на улицу Хаунсдвич сотрудники Скотленд-Ярда тщательно обыскали квартиру. Кроме приспособлений для пробивания стен и вскрытия сейфов (что доказывало предположение лавочника о готовящемся ограблении), эксперты обнаружили следы крови, не принадлежавшие ни одному из раненных полицейских. один из несостоявшихся грабителей ранен, а значит далеко они уйти не могли.

Весь район тут же оцепили и стали прочесывать соседние улицы. В одном из домов на соседней с Хаунсдвич улице Гровстрит был найден труп с огнестрельными ранениями. Вскоре была установлена личность погибшего. Им оказался Янис Стенцель (он же Георг Гардштейн, Пулка Муромцев), снимавший квартиру совместно с Фрицем Сваарсом, известным в Скотленд-Ярде как один из руководителей «Liesma».

В Лондоне начались задержания выходцев из Латвии. В частности, был арестован Яков Петерс (в 1917 году был назначен заместителем председателя только что созданной Чрезвычайной Комиссии — ЧК — Феликса Дзержинского, с 6 июля по 22 августа 1918 года был ВРИО председателя ЧК, был награжден знаком «Почетный чекист» под номером 2, расстрелян в апреле 1938 года), который к анархистам не принадлежал, являясь активным членом РСДРП. Но зато Фриц Сваарс приходился ему двоюродным братом.

Вскоре задержания и обыски дали результат: полиция установила лидеров банды, намеревавшихся ограбить ювелирную лавку. Скотленд-Ярд объявил награду в 500 фунтов стерлингов (довольно большая сумма по тем временам) за информацию о Фрице Сваарсе, Петерисе «Художнике» и некоем Вотеле. Именно их полиция считала лидерами группировки.

В то же время Николас Вильмотт (Nicholas Willmott) в своей книге «Семейные истории» приводит другую информацию. Основываясь на полицейских документах того времени, а также на рассказе Дэвида Шимана (уроженец Польши, дамский портной, в 1911 году проживал в доме 100 на улице Сидней-стрит), писатель утверждает, что в розыск были объявлены Фриц Сваарс, Питер Маляр, он же «Художник» и некая женщина, которую свидетели видели убегающей вместе с Гардштейном с улицы Хаунсдвич 16 декабря 1910 года.

Как бы то ни было, но обещанная награда сыграла свою роль. 1 января 1911 года в полицию заявился некто Чарльз Перельман, который сказал, что знает где скрываются убийцы полицейских. Он заявил, что они сидят на втором этаже дома 100 по улице Сидней-стрит, в квартире, принадлежащей Бетси Гершон. Информация была передана инспектору Венсли, известному тем, что он участвовал в охоте на Джека-Потрошителя в 1888-89 годах. Ветеран английского сыска потребовал у Перельмана доказательств. И тот предъявил письмо, которое ему передал Фриц Сваарс с просьбой отправить матери в Латвию. В письме в частности были такие строки: «Я знаю, что если они схватят меня, то все равно повесят, и по этой причине я буду сопротивляться и даже застрелюсь».

«Так будет со всеми убийцами полицейских!»

Поздним вечером 2 января 1911 года мимо дома 100 по улице Сидней-стрит проехали две подводы. В них скрывались вооруженные полицейские, которые сосредоточились на первых этажах домов 98 и 102 по той же улице. Другие полицейские, скрываясь за домами, блокировали любые возможные пути бегства. К 2 часам ночи вокруг дома 100 сосредоточилось около двухсот полицейских. Началась эвакуация жителей других квартир дома 100: семьи Шиманов (муж, жена, четверо детей от 1,5 до 11 лет), Флейшманов (муж, жена, двое взрослых детей) и пожилой пары Клементсов.

Первыми из дома через окна вызволили Флейшманов. Полицейские попросили главу семьи Сэмюэля помочь в эвакуации его соседей, но тот наотрез отказался. Зато помочь согласилась его дочь Ребекка. Она проникла обратно в дом и вскоре нашла Бетси Гершон, которая спала на складе, оборудованном на втором этаже. Ребекка под предлогом того, что Сэмюэль заболел, уговорила Бетси спустится вниз. Там ее без шума задержали полицейские, доставив в дом 102, где было оборудовано что-то вроде оперативного штаба.

Сперва Бетси Гершон отрицала, что в ее квартире кто-то находился. Затем призналась, что там близкий друг ее мужа, некто Джозеф Соколофф (позже выяснилось, что он был любовником Бетси) и Фриц Сваарс. Девушку отправили в городское управление полиции, после чего приступили к эвакуации Шиманов и Клементсов. С последним возникли проблемы: 90-летний Клементс наотрез отказался покидать свою квартиру и его пришлось силой выносить наружу.

Все это сопровождалось изрядным шумом и полицейские не сомневались, что Сваарс и Соколофф уже в курсе, что дом обложен полицией. Но идти на штурм ночью полиция не решилась. На счету Сваарса уже было вооруженное нападение на полицейских, и никто не сомневался, что тот и сейчас не сдастся без боя. А узкая лестница на второй этаж представляла собой идеальную позицию для обороны и могла стать смертельной для штурмующих.

С рассветом инспектор Лисон подошел к окнам дома 100 и стал бросать камешки в окно квартиры, где засели мужчины. Полицейский хотел предложить подозреваемым сдаться. Но в ответ из окна раздались выстрелы. Лисон был ранен в ногу и грудь. Окружившие дом полицейские открыли огонь по окнам, но безрезультатно. Преступники успели отойти от окон, но зато из-под огня удалось вытащить Лисона.

Создалась патовая ситуация: полицейские не решались перейти к решительному штурму, а террористы не могли выбраться наружу. Около 9 часов утра на место прибыл Уинстон Черчилль. Занявший пост министра внутренних дел в феврале 1910 года, будущий премьер-министр Великобритании чувствовал себя в МВД вполне освоившимся. Оценив ситуацию со штурмом и не желая терять полицейских, Черчилль вызвал к месту событий роту солдат Шотландской гвардии, усиленную пулеметными отделениями и батареей полевых орудий.

В 12-50 полицейские заметили дым, вырывающийся из-под крыши 3-хэтажного дома. Вильмотт пишет, что пожар на третьем этаже дома 100 устроили сами преступники. Рассчитывали, видимо, во время тушения смешаться с толпой и попытаться уйти. Однако другие источники утверждают, что пожар был вызван огнем артиллерии. Приказ открыть огонь из пулеметов и пушек отдал лично Черчилль. И он же запретил пожарным приближаться к дому. Да те и сами не стремились. Потому что когда огонь только занимался и несколько пожарных бросились к дому, из окон опять раздались выстрелы, один из пожарных был ранен.

Министр Черчилль дождался, пока огонь охватит все этажи, затем рухнут перекрытия и только после этого разрешил начать тушение. Каменные стены дома почти не пострадали, но внутренности выгорели полностью. После локализации огня из дома вынесли два трупа. Соколофф был застрелен, Сваарс задохнулся в дыму. Черчилль выслушал доклад Венсли удовлетворенно кивнул и произнес: «Так будет со всеми убийцами полицейских». После чего сунул в рот неизменную сигару, сел в кэб и поехал в парламент. Там ему пришлось выслушать массу неприятных обвинений в свой адрес со стороны политических оппонентов. Но он оставался невозмутим.

«Жертвы царских сатрапов»

Главным упреком в обвинениях Черчилля было то, что полиция так и не смогла обнаружить Петериса Художника. А со смертью его ближайшего соратника, каким считали Сваарса, арест главного виновника убийства полицейских вообще переходил в область мечтаний. Масла в огонь подлили семьи Шиманов и Флейшманов. Лишившись из-за пожара всего имущества, они задали властям резонный вопрос: а кто возместит нам ущерб?

Скандал, подогреваемый прессой, развернулся нешуточный. В конце марта 1911 года Черчелю пришлось создать Компенсационный совет, которому в порядке исключения было позволено производить выплаты из средств полиции. В Государственном архиве Вильмотту удалось обнаружить протокол о заседании Компенсационного совета. Из него следовало, что Дэвид Шиман претендовал на 133 фунта стерлингов компенсации, а Сэмюэль Флейшман (именно ему принадлежал сгоревший склад, на котором хранились ткани и оборудование для пошива одежды) на 907,11 фунтов стерлингов. Бетси Гершон рассчитывала получить 75,4 фунта. В результате Шиман получил 65 фунтов компенсации, Флейшман — 300 фунтов, а Гершон вообще в компенсации отказали, заявив, что она должна быть довольно уже тем, что ее не привлекли к суду за соучастие.

В мае 1911 года состоялся суд над тремя мужчинами (в их числе был Яков Петерс) и двумя женщинами, которых полиция считала тесно связанными с группировкой «Liesma». Обвинение было подготовлено слабо, а в английской прессе развернулась кампания по защите «жертв царских сатрапов». Одним из лидеров этой кампании стала двоюродная сестра Черчилля Клэр Шеридан. Журналистка и скульптор, она была известна поддержкой большевизма, из-за чего Уинстон Черчилль отказался с ней общаться. Дважды она посещала Советский Союз (в 1920 и 1923 гг.), сделала скульптурные портреты Ленина, Троцкого, Зиновьева и Дзержинского.

Благодаря усилиям Клэр, подсудимые представали перед публикой невинными людьми, страдающими за свои убеждения. Петерс вообще стал кумиром молодежи, позже он женился на дочери банкира Мэй Фримен, разом решив свои финансовые проблемы. После возвращения Петерса в Россию в 1917 году, его жена и двое детей за ним не последовали. Но это случится позже, а пока в суде сторона обвинения явно проигрывала. В конце мая 1911 года четверо из пяти подсудимых были полностью оправданы. Одна из женщин — в нескольких источниках называется ее фамилия Васильева — была все же приговорена к 2 годам тюрьмы, но через шесть недель освобождена по итогам рассмотрения апелляции.

Перельман (его так же называли Орловым и Цугарманом), сдавший группировку полиции, вместо 500 фунтов получил треть суммы — 166 фунтов 13 шиллингов 4 пенса. В полиции указали, что из троих разыскиваемых благодаря информации Перельмана удалось найти только одного. Дальнейшая судьба «доносчика» неизвестна.

Штурм на Сидней-стрит имел далеко идущие последствия. Английских полицейских перевооружили с револьверов на автоматические пистолеты Webley & Scott M1906. Это положительно повлияло на стрелковую подготовку и огневую мощь английских полицейских накануне Первой мировой войны. В Скотленл-Ярде было создано несколько новых отделов, которые должны были собирать информацию на прибывающих в Великобританию революционеров, вербовать агентов в их среде, предотвращать нападения и пр.

Несмотря на критику, гораздо позже большинством исследователей терроризма решения Черчилля во время событий 3 января 1911 года были признаны наиболее верными, а сам штурм вошел в историю как первый удачный опыт противостояния террористам.