«Мы — народная революция»

27 октября в 4:00 утра повстанцы Армии национально-демократического альянса Мьянмы (MNDAA), Национально-освободительной армии Таанга (TNLA) и Араканской армии (АА), объединенные в Альянс трех братств, атаковали блокпосты, отделения полиции и базы правительственных войск в мьянманском штате Шан на границе с Китаем. 

В первые же дни этой операции, из-за даты ее начала получившей название «1027», Альянсу удалось захватить приграничный город Чиншвехоу, отбить контратаку десантников вооруженных сил Мьянмы, сброшенных в джунгли, и захватить несколько погранпереходов на мьянманско-китайской границе. Уже 30 октября повстанцы заявили о захвате 67 армейских аванпостов и десятков пленных из числа правительственных войск. Постепенно конфликт вылился за пределы Шана и охватил регионы Ракхайн, Кайя и Сагаинг, граничащие с Бангладеш, Таиландом и Индией.

В столкновениях с подконтрольными хунте войсками также активно участвуют боевики Сил народной обороны — военизированного крыла Правительства национального единства (NUG). Эта структура состоит из чиновников гражданского, демократически избранного правительства, свергнутого военными в 2021 году.

Проигрывая на земле, правительственные войска начали массированные авианалеты на охваченные мятежом территории, что привело к многочисленным жертвам среди мирного населения. По данным ООН, к середине ноября свои дома были вынуждены покинуть около 2 миллионов человек. На фоне разрастающегося конфликта Китай начал военные учения со своей стороны границы и послал к берегам Мьянмы военные корабли. Мьянманский правящий режим уже признал, что ситуация критическая.

«Если правительство не справится с инцидентами в приграничном регионе, страна распадется на части», — заявил президент Мьянмы Мьинт Све на заседании Совета национальной обороны.

Истоки конфликта

После провозглашения независимости от Великобритании в 1948 году Мьянма официально называлась Бирманским союзом (The Union of Birma), что символизировало многонациональный состав государства. Помимо собственно бирманцев — наиболее многочисленной этнической группы, населяющей центр и юг страны, — здесь проживают еще 135 этнических групп. Некоторые из них никогда полностью не отказывались от идеи создания собственных государств и с разной степенью интенсивности вели партизанскую войну с центральным правительством.

Неспособность совладать с многочисленными сепаратистскими отрядами стала главной причиной краха первого демократически избранного правительства Мьянмы. В 1962 году главнокомандующий вооруженными силами У Не Вин под лозунгом восстановления порядка захватил столицу, город Рангун, арестовал большую часть правительства и почти на тридцать лет установил режим единоличной диктатуры с опорой на генералитет.

Ригидный однопартийный режим, периодически вспыхивающие национальные восстания, а главное — провал социалистической экономики, опирающейся на кооперативное сельское хозяйство и государственное управление в промышленности, довели страну до коллапса к концу 1980-х. В 1987 году выплаты Бирмы по внешнему долгу достигли половины всех доходов бюджета, и страна была официально включена в список наименее развитых государств в мире по версии ООН. ВВП на душу населения был в десять раз меньше, чем соседнем Таиланде.

На волне массовых выступлений, охвативших все регионы Бирмы и сопровождавшихся многочисленными жертвами среди протестующих, генерал Не Вин ушел в отставку. Продемократические силы возглавила вернувшаяся из эмиграции Аун Сан Су Джи, дочь одного из отцов-основателей бирманской независимости Аун Сана. На парламентских выборах 1990 года она возглавила партию «Национальная лига за демократию», набравшую в результате 59% голосов и получившую 392 депутатских мандата из 485. Представлявшая интересы военных «Партия национального единства», для сравнения, получила лишь 10 мест.

Однако самопровозглашенный «Госсовет по восстановлению закона и порядка» — бирманский аналог ГКЧП, состоящий в основном из представителей армейской верхушки, — успел к тому времени подавить протесты и взять ситуацию в стране под контроль. Выборы были отменены, Аун Сан Су Джи на долгие годы отправилась под домашний арест (в 1991 году она заочно получила Нобелевскую премию мира), а страну, получившую название Мьянма, возглавил 62-летний генерал Со Маунг.

Хунта возвращается

В начале 2010-х годов под давлением мирового сообщества хунта ослабила хватку: генералы из правительства освободили сотни политзаключенных, разрешили профсоюзы и забастовки. В 2015 году «Национальная лига за демократию», воссозданная выпущенной из-под домашнего ареста Аун Сан Су Джи, вновь набрала более 80% голосов на парламентских выборах. В результате впервые в истории Мьянмы было сформировано правительство, не связанное с военными. 

Мьянманская «оттепель», сопровождавшаяся, впрочем, репрессиями по отношению к мусульманам рохинджа и обвинениями самой Су Джи в диктаторских замашках, продлилась недолго. В феврале 2021 года, накануне открытия первой сессии вновь избранного парламента, более чем на две трети состоящего из депутатов «Национальной лиги за демократию», военные в точности повторили сценарий 30-летний давности. За несколько часов армейские патрули арестовали всех ключевых чиновников, включая саму Аун Сан Су Чжи, занимавшую пост государственного советника. Было объявлено чрезвычайное положение, а всю полноту власти на себя принял главнокомандующий вооруженными силами Мьянмы генерал Мин Аун Хлайн.

В стране вновь начались массовые протесты: забастовку объявили все врачи и большая часть госслужащих, улицы заполнили манифестанты. Несмотря на многочисленные жертвы и сомнительные перспективы, продемократические силы решили не отдавать страну без боя.

Весной 2021 года политический активист Мин Ко Наин, участвовавший еще в протестах 1988 года, объявил о создании Правительства национального единства и вступил в контакт с лидерами этнических повстанческих группировок — шан, каренами и качинами, призвав их выступить против хунты единым фронтом. 

Всего с момента военного переворота и до начала нынешнего обострения силы безопасности Мьянмы убили не менее 3900 человек и арестовали более 24 000 протестующих. В октябре 2023 года конфликт вышел на новый уровень и число жертв резко увеличилось.

Резня в Коканге

Наряду с невиданным ранее объединением продемократических сил и сепаратистских этнических группировок, не менее тревожный сигнал для правящего в Мьянме режима — реакция Китая. С первого дня атаки повстанцев китайский МИД дистанцировался от хунты, ограничившись формальным призывом к миру, обращенным к обеим сторонам конфликта. Еще через несколько дней замминистра иностранных дел КНР Норг Ронг поставил властям Мьянмы на вид, что они плохо обеспечивают безопасность на китайско-мьянманской границе. Несмотря на традиционно тесные отношения между Пекином и Нейпидо (столица Мьянмы с 2005 года), основанные, в том числе, на масштабных поставках в Мьянму китайского вооружения, Китай ничего не сделал, чтобы предотвратить атаку повстанцев и никак не помогает ее погасить.

Причина охлаждения в отношениях между странами вот в чём. Столкнувшись после госпереворота в 2021 году с многочисленными санкциями со стороны США и Евросоюза, правительство в Нейпидо было вынуждено изыскивать дополнительные источники финансирования, и в Мьянме начался настоящий бум индустрии онлайн-мошенничества. По данным ООН, в эту деятельность, приносящую хунте миллиарды долларов, вовлечены не менее 120 000 человек. Десятки онлайн-казино и мошеннических хабов сосредоточены главным образом на севере штата Шан, на границе с Китаем. Их непосредственными организаторами зачастую выступают китайские преступные группировки, сотрудничающие с местными властями. Они заманивают сотрудников как из самого Китая, так и из других стран Азии и Африки, суля работу в индустрии развлечений и высокую зарплату, а по факту обрекая людей на многочасовой рабский труд. Многочисленные журналистские расследования показали, что таких работников содержат в нечеловеческих условиях, пытая за невыполнение норм и убивая при малейших попытках сопротивления. 20 октября в самоуправляемой зоне Коканг на севере Шана при попытке к бегству были убиты около 60 человек, незаконно удерживаемых на одной из вилл. Среди них были и граждане Китая, в том числе работающие под прикрытием сотрудники полиции. Новость разлетелась по местным СМИ и стала региональной сенсацией, вызвав возмущение Китая. Не рассчитывая на содействие хунты, китайские власти объявили в розыск учредителя этого «предприятия», которым оказался мьянманский чиновник.

Эксперты Института мира США отмечают, что КНР с мая подавала руководству мьянманской хунты недвусмысленные сигналы о том, что недопустимо укрывать на своей территории мошеннические синдикаты, наносящие ущерб китайской экономике и практикующие торговлю людьми. Однако эти сигналы были не просто проигнорированы: многие чиновники на местах, покрывающие преступный промысел, получили повышение. Собственно организацией человеческого трафика на границе двух стран, по китайским данным, занималась сама погранслужба Мьянмы.

Мьянма на грани распада

К началу декабря объединенные армии Альянса трех братств и Сил народной обороны отбили у армии Мьянмы около 180 военных объектов и продолжают наступать. Хунта по-прежнему удерживает столицу и крупные города, однако контролировать ситуацию за их пределами военным становится всё труднее. На стороне правительства — многократное преимущество в живой силе, тяжелой технике и авиации: 

В то же время утрата контроля за транспортными артериями не позволяет хунте оперативно перебрасывать силы и координировать свои действия.

Лидеры повстанцев в успехе не сомневаются. На вопрос корреспондента DW, дойдут ли армии сопротивления до столицы, представитель NUG Кьяв Зав заявил, что это — лишь вопрос времени.

«Мы — народная сила, народная революция. Военные думают, что гражданские никогда их не победят. Но нынешняя операция показала наше единство и нашу силу. Хунта на грани краха. Военные уже деморализованы и постепенно сдаются», — сказал Кьяв Зав, добавив, что Правительство национального единства уже создало свои органы управления в 170 населенных пунктах по всей стране.

Однако в случае победы перед повстанцами встанут новые проблемы. Дело в том, что союз Правительства национального единства и этнических группировок ситуативен. В долгосрочной перспективе нынешние союзники преследуют разные цели: NUG стремится переформатировать страну на демократической основе, сохранив при этом ее единство. Армии Альянса трех братств, напротив, сражаются за независимость своих народов.

«Если хунта падет, это может привести к хаосу: конкурирующие этнические армии будут контролировать разные регионы, а в центре возникнет вакуум, — пишет в редакционной колонке The Washington Post. — Китай, скорее всего, введет войска для обеспечения приграничных регионов. В худшем случае Мьянма станет несостоявшимся государством, что усугубит проблемы торговли людьми и наркотрафика».

Чтобы избежать такого сценария, участникам восстания предстоит пройти трудный путь переговоров и компромиссов.