Букеровскую премию вручили за роман-антиутопию «Песнь пророка»

Трудно сказать, насколько стихийные выступления в Дублине повлияли на решение жюри, хотя разительный отголосок того, о чём идет речь в «Песне пророка», вряд ли можно было проигнорировать. Разумеется, не только этот случай, но сегодняшнюю реальность вообще: военные конфликты, возрастающая популярность националистических идей, равно как и усиление тоталитарных режимов служат впечатляющим обрамлением антиутопии Пола Линча. Он сам признается, что трагические события последних лет, изменившие ситуацию в мире, повлияли на идею романа. Впрочем, не менее очевидно и чисто литературное влияние. Линч в числе образцов называет «1984» Оруэлла, «Дорогу» Кормака Маккарти, «Рассказ служанки» Маргарет Этвуд.

Все предыдущие произведения Пола Линча (Red Sky in Morning (2013), The Black Snow (2014), Grace (2017), Beyond the Sea (2019) были связаны с историей Ирландии. Во всех читатель встречал героев, скажем так, страдающих и неблагополучных, но «Песнь пророка» по степени экспрессии превосходит всё, ранее написанное.

Практически все критики, помимо политической злободневности «Песни пророка», единодушно отмечают динамичность, драматизм и эмоциональность повествования: «захватывающее, страшное и стремительное» «впечатляющее видение страны, охваченной войной», «глубоко человечный портрет борьбы матери за сохранение своей семьи».

По словам Линча, одной из задач романа было пробудить эмпатию в читателе, который привыкает к шокирующим новостям, на сообщения о страданиях и катастрофах смотрит как на обыденность. Новости приедаются, а не ужасают, делают равнодушным. Может быть, поэтому и финал «Песни пророка» далек от оптимизма. Автор не собирается жалеть и утешать читателя. Хотя, похоже, не он один, если судить по остальным финалистам Букера этого года.

На главную премию в этом году претендовали два дебютных романа. Во-первых, это «Западная линия» американки индийского происхождения Четна Мэру. Может быть, одно из самых светлых произведений во всём списке финалистов. В центре повествования — индийская семья, живущая в Америке: отец и три дочери. Мать умерла, и переживание этой утраты — один из главных мотивов и тематический стержень сюжета.

Каждый по-своему проживает боль. Отец, тихий и глубоко чувствующий человек, стремится избыть ее в заботе о детях, прежде всего — о младшей дочери Гопи. 13-летняя Кхуш — своего рода хроникер семьи. Она в своих рассказах воскрешает прошлое и помнит то, что стерлось из памяти других. Старшая сестра Мона — практичная и рациональная. А младшая Гопи (от лица которой и ведется рассказ) самая эмоциональная и непосредственная. Она играет в сквош с тех пор, как смогла держать ракетку в руках, и сквош открывает ей целый мир. Тренировки Гопи — то, о чём прежде всего волнуется отец. Но вовсе не из-за спортивных родительских амбиций. Сквош — игра, в которую они играли всей семьей с тех пор, как дети были совсем крохами, — становится для него механизмом преодоления беды и дает ему цель.

Второй дебютант — американец ямайского происхождения Джонатан Эскоффери. Его роман «Если я переживу тебя» — по существу, сборник рассказов. Здесь нет единого сюжета, но есть общий круг персонажей. Речь идет о семье иммигрантов. Родители покинули Ямайку во время гражданской войны в 1970-е годы. Дети выросли в Америке. Действие происходят то в Майями, то на Ямайке, куда приезжают герои. Ключевая тема романа — проблема идентификации. Дети иначе смотрят на себя, на свою американскую и ямайскую идентичность, нежели родители. Они чувствуют себя американцами, но даже в мире темнокожих граждан США — они другие. Равно как «другие» они и на Ямайке, поскольку в них видят американцев. Один из показательных эпизодов — разговор Трелони (младшего брата, с ним связано большинство рассказов) с матерью и старшим братом Делано. Трелони спрашивает, «черный» ли он. Его друзья с подозрением смотрят на его смуглую кожу. Мать отвечает: «Ты немного то и немного это». Брат более категоричен: «Ты черный, Трелони. На Ямайке мы ими не были, но здесь мы ими стали. Здесь действует правило “одной капли”».

В несколько иной плоскости вопросы самоидентификации ставятся в романе Study for Obedience («Школа послушания» или «Обучение послушанию») канадской писательницы Сары Берштейн. «Школа послушания» — ее второй роман, так что в каком-то смысле она тоже дебютант, хотя уровень писательского профессионализма, погруженности в литературу у Бернштейн выше. Инаковость, неприязненное отношение к инородцу, — в данном случае антисемитизм, — одна из составляющих повествования. Но, во-первых, эта тема звучит приглушенно, а во-вторых, для Бернштейн не менее значимо, что же такое собственно «еврейство», часто уже освобожденное от религиозности, но хранящее память о гонениях, о Холокосте.

Однако на первом плане — вопросы другого порядка. Главная героиня, которой в семье с детства отводилась подчиненная роль, которая выросла в ситуации подавления и насилия, приезжает в некую отдаленную сельскую местность присматривать за домом своего богатого старшего брата. С ее приездом начинают происходить странные события. Она видит порой зловещие знаки неприязненного отношения к ней сельчан. При этом к ее брату они относятся как к своему. Но дело не только в этом отчуждении. Бернштейн задается другим вопросом. 

По словам Бернштейн, одним из стимулов к написанию романа стала живопись португальской художницы Паулы Регу, ее экспрессивные женские портреты («Дочь полицейского», например), на которых изображения повиновения, кажется, таят в себе агрессию. Наверное, в частности, и по этой причине в романе много умолчаний, неоднозначного аллегоризма. Его мрачный колорит обуславливается не только, скажем так, местным пейзажем, но в не меньшей степени — характером самой героини.

Еще один американский автор в числе финалистов, Пол Хардинг, вошел в шорт-лист Букера со своим третьим по счету романом «Этот другой Эдем». Его дебют состоялся в 2010 году и сразу был отмечен Пулитцеровской премией. Так что в данном случае, можно сказать, это уже писатель с именем.

«Когда я пишу, особенно в начале работы над книгой, я добавляю в рукопись всё, что попадается мне на глаза и кажется интересным», — говорит Хардинг. Биография афроамериканского художника Чарльза Итана Портера, жизнь и труды швейцарского священника и теолога Карла Барта, история профсоюзов в США после Гражданской войны и остров Малага, штат Мэн, — вот из чего вырастал его роман.

События «Этого другого Эдема» происходят на острове Эппл, куда в 1792 году прибывает сбежавший из рабства Бенджамин Хони с женой Пейшенс. Благодаря упорному труду Хони остров превратился в цветущий фруктовый сад, где большинство обитателей — его потомки. В начале XX века населению острова грозит выселение. Прибывший сюда священник Мэттью Даймонд пытается изменить судьбу хотя бы одного человека, а именно молодого талантливого художника Итона Хони. Собственно, образы двух этих персонажей навеяны Чарльзом Итоном Портером (Итон Хони) и Карлом Бартом, который в тридцатых годах содействовал бегству евреев из нацистской Германии.

Дело не только в сюжете. Хардинг вообще строит текст больше не на последовательном развитии действия, а на картинках, деталях, описаниях, данных глазами разных героев. Важнее здесь общий пафос, идеи Карла Барта о христианском служении, о действенном противостоянии злу.

Пожалуй, самый маститый из финалистов Букера-2023 и главный соперник Пола Линча в борьбе за лауреатство — тоже ирландец. Это Пол Мюррей и его роман «Укус пчелы». Книги Мюррея входили в лонг-лист Букера в 2010 и в 2015 году. Самое известное его произведение на сегодняшний день — Skippy Dies («Скиппи умирает», история подростка в школе-интернате в Дублине).

«Укус пчелы» — масштабная сага (650 страниц) о жизни обычной семьи из небольшого ирландского городка (владелец автосалона Дикки, его жена Имельда, их дети — старшеклассница Касс и 13-летний сын JP). Это история непростых взаимоотношений родителей и детей, тайн прошлого, которые открываются в настоящем. Рассказ о превратностях судьбы, о случайностях (вроде пчелы, залетевшей под фату невесты, или рытвины на дороге), которые переворачивают жизнь, коренным образом изменяют жизненный путь; о мире в целом, в котором всё больше предвестий глобальных, катастрофических перемен.

На мой взгляд, это самая впечатляющая книга из всего списка финалистов. Она достойна внимания во многих отношениях.

Если говорить о сюжетной канве, то она довольно проста. Дики и Имельда Барнс, которых связывает трагическая смерть, изменившая ход их жизни два десятилетия назад, борются за сохранение семьи. Всё усугубляется тем, что Касс и JP вынашивают планы ухода из дома, а автосалон Дики находится на грани краха.

Но у романа довольно прихотливая структура. Повествование строится на постоянной смене точек зрения. Вначале мы смотрим на родителей глазами детей и проникаемся их правдой. Затем на детей — глазами родителей. И постепенно понимаем, что мнение каждого персонажа неполноценно, грешит пробелами. Драматизм оценок, суждений по ходу развития сюжета возрастает. Мы всё быстрее перемещаемся от одного героя к другому. К концу роман читается как пьеса, а действующим лицам отводятся лишь отдельные фразы.

Роман необыкновенно насыщен и богат красками. Как детям открывается прошлое родителей, как они начинают видеть в них не просто безусловных законодателей, диктующих правила поведения, но живых людей с самостоятельной биографией и грузом прошлого, — и как родители осознают истинные проблемы детей. Это основной сюжет. Но и помимо него здесь еще много всего: это и удивительные описания нравов провинциального городка, и по-настоящему смешные эпизоды, и выразительные характеры, и психологически выверенное изображение внутренних монологов

Но всё же одну важную мысль Мюррея хочется подчеркнуть. Прошлое нельзя уничтожить или утаить. От него нельзя убежать, отмахнуться, его нельзя забыть, потому что оно будет постоянно напоминать о себе, вылезать изо всех жизненных щелей. 

Прошлое не должно быть грузом, прошлое может быть способом изменить будущее. Нельзя жить просто по правилам, закрывая глаза на совершенные ошибки или умалчивая о них, в надежде, что случится чудо. Послушание здесь не помощник. Впрочем, есть одна чудесная сила, приручающая разорванные прошлое, настоящее и будущее. О ней Мюррей говорит в одном из интервью:

«Один мой школьный друг сказал в своей свадебной речи: “Моя жена заставляет меня смотреть в будущее”. Я до сих пор думаю об этом, спустя 17–18 лет… Чувствовать, что ты действительно смотришь в будущее. Вот что может сделать любовь. И это настоящее чудо в наши дни».