Свои среди чужих

Про себя 

Начальник штаба РДК Александр «Фортуна»:

— Я уже достаточно давно живу в Украине. Но до начала широкомасштабного вторжения 24 февраля не принимал участия в боевых действиях. С бывшими друзьями и родственниками с той стороны я не общаюсь. Не знаю, как они относятся к моей службе в РДК. Думаю, что они в ужасе. Зато новые родственники, которые меня окружают в корпусе, приняли это решение прекрасно.

Я, как и все наши бойцы, понимаю размер ставок и интерес ко мне со стороны российских спецслужб. Поэтому довольно серьезный ресурс в подразделении уделяется вопросу личной безопасности командиров корпуса и медийных представителей формирования.

Для меня моральным авторитетом являются молодые ребята, которые бросили учебу, всю жизнь и пошли отдавать долг своей стране. Приезжаешь на фронт и видишь пацанов, которые с горящими глазами защищают свою родину, участвуют в безумных операциях, отдают лучшие годы своей жизни, свою молодость, свое здоровье этой борьбе.

Я согласен с тем, что сила в правде. Пусть и говорят, что правда у каждого своя. Но еще могу сказать как начальник штаба: 

И просто работал в команде. Вот и всё. Чем более сейчас будет консолидировано гражданское общество, чем больше сил будет направлено на победу в этой войне, тем быстрее мы достигнем успеха. 

Михаил Павлов «Перс»:

— Я родом из Иваново. В России находился в местах заключения по народной статье «распространение наркотиков». Если нужно кого-то посадить надолго — самая удобная статья. В колонию приехали представители Министерства обороны РФ — два полковника из местного военкомата. На контракт с министерством обороны соглашаются немногие заключенные. Все знают, что это безответственная, несерьезная и безалаберная контора. Никто им не доверяет. Идут служить только самые «отбитые» и потерянные люди. 

Единственной возможностью вырваться на свободу и занять правильную сторону стала вербовка в армию. Я прибыл на фронт и попал в штурмовую роту «Шторм-Z». Сразу же сдался в плен и перешел на сторону Украины. Именно так я и планировал поступить с самого начала. Важно то, что я именно желал воевать за Украину. 

Я узнал о существовании РДК, уже находясь в роте «Шторм-Z». РДК в этот момент провел успешную операцию в Белгородской области. И я сразу решил вступить в корпус. Это делалось по соображениям совести и чести. После сдачи в плен меня подвергли многочисленным проверкам, но в итоге зачислили в подразделение. На войне я уже три месяца. В Украине я ни разу не сталкивался с предвзятым отношением. Никогда мне не пеняли, что я россиянин.

Все, с кем я общался в России, выразили свою пропутинскую и прокремлевскую позицию. Родные зазывали меня вернуться домой. Обещали спрятать. Ссылались на помощь России. И я с ними попрощался. Не общаюсь ни с мамой, ни братом, ни с отцом. Мы созванивались, когда я уже попал в Украину и вступил в РДК. На мой рассказ последовала такая реакция, что стало ясно: с этими людьми мне на данном этапе времени не по пути. Пока идет война, каждый занимается своим. Когда кончится война — поговорим. 

Мне несложно было принимать подобное решение. Ведь цели, ради которых я это делаю, являются абсолютной степенью доброго, светлого и благородного. 

Такая вот гадкая и подлая война. Нужно ее заканчивать. Чем мы и занимаемся каждый день. 

В моем родном городе Иваново базируется одно из наиболее известных десантных подразделений — 98-я ивановская дивизия ВДВ. В этой дивизии служат все: мои соседи, одноклассники, друзья. Если я буду выполнять задачи на том направлении, где окажутся они, мне придется воевать против своих же земляков и приятелей. Ну, норм, что сказать. Оппонент есть оппонент. Ничего личного. Но их никто в Украину не звал.

Для меня неприемлемо то, что творят люди, называющие себя моими соотечественниками. Я против преступной, кровопролитной войны, развязанной российской властью. Это полный и абсолютный беспредел. Я хочу и буду с этим бороться. Дома нужно наводить порядок. Но для этого сначала нужно помочь соседям разобраться с вторжением.

Сейчас я восстанавливаюсь после успешного штурма на донецком направлении. Получил свое первое ранение, осколочное. В ногах взорвалась граната, когда мы с товарищами отражали в отбитых у неприятеля окопах очередной накат врага.

Смерти я не боюсь. Если бы боялся, не поехал бы на войну. Точнее, так — теоретически, конечно же, страх есть. Но когда в бою идешь вперед с оружием в руках на своего противника, то знаешь, что делаешь светлое, правильное дело. Тогда забываешь, что такое страх. Во время боя происходит прилив адреналина. Тебя наполняет азарт. Я как будто растворяюсь в поставленной задаче. Стрелковый бой — это честный поединок. Приятно осознавать, что именно в таком бою ты превосходишь своих оппонентов. 

Роман «Кубань»:

— Я родом с Кубани. Приехал оттуда воевать за Украину. В январе 2023 года я выехал из России за границу. Искал для этого разные «коридоры». Изначально я ждал возможности вступить в ВСУ. И РДК такую возможность предоставил.

Круг общения в России для меня полностью потерян. Все, кто разделял мои политические взгляды, уехали из страны. При этом сейчас я воюю рядом с несколькими своими единомышленниками, ранее найденными в сети.

Я являюсь этнорегионалистом. Увлекаюсь историей и традициями своего региона — Кубани. По национальности я кубанский казак. В жизни я равняюсь на белых генералов Петра Краснова и Андрея Шкуро. Попытался прийти к местным реестровым «государственным» казакам, которые дубасят нагайками бабушек на митингах. Сначала я надеялся, что они занимаются историко-культурными исследованиями. Но эти ряженые мужики только бухают спиртное в штабе.

После начала войны мне позвонили и позвали разгонять митинги с другими казаками. Я пришел и объяснил свою позицию. Сказал, что имею другой взгляд на жизнь, что не хочу присоединяться к тому, что исходит из Кремля. Рассказал, что Кубань близка к украинской культуре, что в нашем крае проживало много украинцев. Короче, дал понять, что наши пути расходятся. Казаки эти были на короткой ноге с ФСБ. Я стал замечать слежку. И вскоре меня вызвали на допрос. Как только представилась возможность уехать, я уехал. 

В интернете прочитал про РДК. Узнал про заходы в Брянскую область. Стал изучать внимательнее. 

Мои близкие в России очень плохо отнеслись к моему вступлению в РДК. Они живут в ватной оболочке. Их мир зиждется на стабильном заработке и царе-президенте, который сидит где-то в Кремле. Он всё знает. Всё идет по плану. Поэтому про меня они думают: «Вот дурак. Куда поехал?» 

Пускай считают меня предателем. Могут в школе на стену повесить плакат с надписью «Позор!» и моей фотографией. Пусть делают всё, что хотят. 

Про РДК

Александр «Фортуна»:

— В кампании по деоккупации Киевской области участвовали практически все ребята из нашего первого основного состава. В начале лета 2022 года они воевали в разных подразделениях: «Правом секторе», «Карпатской сечи», в «Азове» и других. Очень остро стоял вопрос о легализации иностранных добровольцев, тем более русских, людей, имеющих российское гражданство, и белорусов. И Денису Капустину White Rex пришла в голову идея создать подразделение по этническому признаку. У грузин на тот момент был свой грузинский батальон, белорусы, немцы и англоязычные приезжие начали объединяться в собственные формирования. Мы решили собрать под одной крышей всех пассионарных ребят, готовых воевать, несмотря на проблемы с оформлением. Это и стало началом появления Русского добровольческого корпуса. 

Примерно с августа 2022-го мы начали продвигать идею создания РДК в массы. Для себя мы считаем днем рождения корпуса 11 августа прошлого года. На тот момент речь шла о группе ребят под руководством Дениса Капустина, выполнявшей определенные задачи на запорожском и донецком направлениях. Затем корпус воевал под Херсоном, под Бахмутом, участвовал в локальных операциях на острове Змеиный. Также в декабре мы участвовали в десанте через Днепр в направлении Новой Каховки. 

В текущем году корпус воевал на ореховском направлении, под Работино. Много работы было по Донецкой области. На некоторых участках наши бойцы занимают позиции долгое время. Также случаются специальные операции и десанты. Я принимал участие в этих операциях. 

Сейчас большая часть наших людей находится на самом жарком участке фронта — под Авдеевкой. Они заканчивают там проведение очень сложной и важной операции. Там наши ребята показали себя максимально хорошо. Уровень и статус РДК после таких операций значительно возрастает. 

Отдельно хочу отметить двух парней, пришедших к нам по программе «Хочу жить» (украинский проект по предоставлению желающим сдаться в плен необходимых условий. — Прим. ред.). Это сдавшиеся в плен бойцы российских штурмовых подразделений — роты «Шторм-Z» и ЧВК «Вагнер». Они сознательно перешли на украинскую сторону, изъявили желание сражаться в рядах РДК, прошли многократные проверки и в итоге отработали на 100%. Участвовали в боевых действиях на самом острие. Успешно справились с задачами. Взяли пленных. О бывших российских военнослужащих иногда отрицательно отзываются сидящие на диване украинцы. Но надо понимать, что эти парни как раз и занимают чье-то место на фронте. Благодаря им кто-то может просыпаться утром в своей постели. 

Михаил Павлов «Перс»:

— РДК для меня и других русских, желающих воевать за Украину, — самое крутое подразделение из всех возможных. Всё хорошее, что я слышал про корпус, подтвердилось. У бойцов подразделения одна общая цель — победа. Исходя из этого ставятся все дальнейшие задачи. Отношения внутри коллектива максимально теплые. 

Моральным ориентиром я считаю Дениса White Rex (Капустина). Он невероятно крутой парень. Очень серьезная личная история, сильная энергетика. Отлично мотивирует бойцов. Хотя он мой командир, мы нашли человеческий контакт. Он всегда переживает за нас, всегда рядом и готов помочь. Один из немногих людей, поверивших в меня. Давший возможность стать тем, кто я есть сейчас. 

Роман «Кубань»:

— Всё хорошее, что я читал про РДК, оказалось реальностью. Всё, что наши командиры говорят в интервью, — правда. У нас нет жесткой армейщины. Даже нет званий. Соблюдаются принципы боевого братства. При этом слово командира на войне закон. Ведь командир свою должность заработал опытом и боевыми заслугами. 

Возможно, нас готовят серьезнее, чем в ВСУ. Некоторые приходят абсолютно нулевыми. Я тоже имел мало опыта. Пришлось учиться. 

Воюем мы сейчас в Украине. Освобождаем захваченные земли. Недавно удалось отбить у россиян 10 гектаров леса. Иногда делаем заходы в Россию. Операции на территории противника — более медийная задача. Таким образом лучше получается привлекать новых людей. Кроме того, россияне узнают, что пограничники со своими задачами не справляются, что армия РФ не такая уж могучая и не может защитить даже свою собственную территорию. 

Последнее место, где я участвовал в боях, было под Авдеевкой. Там боец нашего подразделения с позывным «Бритва» взял пленного. Этот россиянин перепутал позиции и, услышав чисто русскую речь, сам пришел к нам. А «Бритва» вскоре погиб.

Про боеспособность РДК

Александр «Фортуна»:

— Часто приходится слышать, что РДК — это пиар-проект ЦИПсО (Центр информационно-психологических операций ВСУ). Но проекты не хоронят своих сослуживцев, не кладут своих людей на реабилитацию в больницы и не размещают большое количество эксклюзивного контента с мест боевых действий.

Многие источники утверждают, что РДК входит в Интернациональный легион ВСУ, это не так. Русский добровольческий корпус напрямую подчиняется Министерству обороны Украины. Как и у любого другого воюющего подразделения, у РДК есть точки соприкосновения со спецслужбами. 

Сейчас людей много. Мы начали очень быстро расти. Это случилось в конце прошлого года после успешных операций на острове Змеиный, у Каховки и других. После заходов в Брянскую и Белгородскую области пошел взрывной рост желающих вступить в корпус. Большой всплеск был после первой белгородской операции. Еще один — по окончании захода в Шебекино. Дополнительный приток дала объявленная в РФ мобилизация. Сейчас у нас есть отдельные подразделения и направления под командованием собственных командиров. 

Мы ни разу не объявляли количество бойцов РДК и делать этого не планируем. Могу сказать, что в корпусе есть собственная большая бронегруппа, есть несколько минометных расчетов и другие виды артиллерии, есть подразделения БПЛА, разведки и проведения штурмов. Это только боевая составляющая. Есть еще и логисты, айтишники, медийщики и другие невоенные специальности. Всего речь идет о сотнях людей. И это не сто и не двести человек.

Зато есть внутренние церемонии, к примеру, награждения. В корпусе приветствуются инициативные, интеллигентные, умеющие соблюдать субординацию люди. 

Интерес к нам растет, причем не только среди футбольных фанатов и представителей других субкультур, но и среди совершенно разных социальных групп. Люди видят, что мы развиваемся, участвуем во всё более важных и серьезных операциях.

Мы не берем тех, кто приходит за деньгами или из корыстных личных интересов. Бойцы корпуса, безусловно, получают денежное довольствие, жилье, возможность тренироваться. Мы снабжаем их всем необходимым снаряжением, амуницией и экипировкой. Но нам важно, чтобы главной причиной желания служить у нас были идеалистические соображения. 

Мы очень скрупулезно проверяем каждого желающего вступить в корпус. Каждому человеку уделяем большое количество времени и внимания для того, чтобы понять реальную мотивацию кандидата. У нас не было ни одного случая, когда кто-то из бойцов уходил по идеологическим причинам. 

Про идеологию РДК

Александр «Фортуна»:

— К тому, что в «Википедии» написано о националистических взглядах руководства корпуса, стоит относиться с юмором и скепсисом. Это на 100% нарратив российской пропаганды, для который каждый военнослужащий ЗСУ (ВСУ) — это бандеровец, нацист и фашист. В корпусе много людей разного политического спектра. И националисты в наших рядах, безусловно, есть. Но также в РДК воюют демократы, либералы, либертарианцы и люди других взглядов. Во время войны эта составляющая вторична. Подобным вещам придается слишком много значения. 

Если говорить конкретно о командире РДК Денисе Капустине, то его радикальные увлечения остались в прошлом. Да, Дениса называют неонацистом номер один в Европе. Он являлся националистом. Но это не имеет непосредственного отношения к происходящему в подразделении. Если кто-то утверждает, что в корпусе царит ужасный национализм и мы все поклоняемся Гитлеру, то это неправда. 

В подразделении есть люди различных национальностей. В первую очередь мы ориентируемся на этнически русских людей. Не даром же корпус называется Русским добровольческим. РДК и создавался для желающих воевать русских граждан России. Но это не значит, что представители других народов не могут попасть в корпус. Если человек готов к участию в боевых действиях и будет полезен подразделению, мы с радостью его примем. 

В России РДК сегодня еще не признан террористической организацией. Есть информация, что такое решение рассматривается сейчас в Следственном комитете РФ. При этом недавно Дениса Капустина приговорили в России к пожизненному заключению. Правда, заочно. Видимо, отбывать его он тоже будет заочно. Все понимают, что представляет из себя судебная система Российской Федерации. Видимо, скоро начнут заочно расстреливать. 

Отдельно можно коснуться сплетен о взаимоотношениях РДК с Ильей Пономарёвым. Говорю прямо: мы никогда не дружили, не подписывали совместных документов и никак не сотрудничали. Я думаю, что Пономарёв хотел использовать РДК в своих интересах. Мы это его желание вовремя распознали, и с тех пор общение с ним у нас прекратилось. 

Роман «Кубань»:

— Правоконсервативная позиция некоторых командиров и бойцов РДК никак не связана с расизмом, шовинизмом и т. д. Это просто взгляд на возможный порядок устройства общества. О притеснении каких-то национальностей не идет речи. В корпусе же не только русские. Есть казаки, карелы, представители других народов России. При зачислении антропометрию не делают.

Про службу

Александр «Фортуна»:

— Для того чтобы попасть в РДК, можно связаться с нами через социальные сети, но проще всего обратиться к специальному телеграм-боту. Там надо заполнить анкету. Дальше кандидата проверяют в первый раз, и если с ним всё в порядке, то начинается общение, происходят телефонные разговоры и видеоинтервью. Если человек нас заинтересовал, мы объясняем ему сам механизм зачисления в подразделение. Маршрут прибытия прорабатывается для каждого нового кандидата. Достаточно много людей приезжает из России. Это примерно две трети наших бойцов. Еще треть набирается из Европы и других частей света. 

Служба начинается с курса молодого бойца. Его проходят все, кто зачислен в подразделение. Курс включает в себя тренировки на полигоне, лекции и физические нагрузки. После сдачи теоретического и практического экзаменов боец по распределению в зависимости от своих данных попадает в одну из боевых групп. Если у человека есть желание и необходимые физические показатели, его направляют в штурмовики, другой попадет на бронированную технику и т. д.

Также в корпус поставляют коптеры и другое полезное оборудование. Мы очень благодарны всем, кто оказывает нам помощь!

За время войны погибло довольно много наших товарищей. Однако могу сказать, что у нас везучее подразделение. Если сопоставить количество наших погибших и раненых со сложностью операций, в которых они участвовали, то станет ясно, что потерь могло быть значительно больше. 

Про врага

Александр «Фортуна»:

— Это большой миф, придуманный в глубоком тылу, о том, что воевать с бывшими согражданами психологически сложно. Они воспринимаются как враги, и нет никаких сантиментов.

Выбор есть всегда. Даже те люди, кого призвали в армию РФ силой, имеют выбор и могут, к примеру, сдаться в плен, пойти по программе «Хочу жить». Любой находящийся с оружием в руках на фронте человек должен понимать всю степень своей ответственности и своей вины. Сложно себе представить, что кого-то можно одурачивать сейчас, когда война идет уже два года. Как показывает опыт общения с пленными, большинство российских солдат идут воевать вполне сознательно и за денежное вознаграждение.

К нам прекрасно относятся в ВСУ. Чем ближе человек к передовой, тем меньше слышно разговоров о том, что мы россияне. У нас уже есть сложившаяся репутация. О нас знают в войсках. Везде радушно встречают. Я ни разу не видел, чтобы на нас кто-то косо посмотрел. 

При этом у нас есть сочувствующие даже в российских силовых структурах и органах. Они сообщают периодически о всплесках интереса к бойцам и командирам РДК. Эти люди всё понимают, не хотят быть частью российской силовой системы, но из-за личных обстоятельств вынуждены оставаться на службе. Они не могут перейти на нашу сторону открыто, приехать и вступить в корпус, и помогают нам информационно на добровольной основе. 

Михаил Павлов «Перс»:

— Я не считаю российских граждан своими братьями или даже соотечественниками. Сегодня для меня они стали противником. 

Любого человека, поддерживающего путинскую Россию с ее режимом, я считаю врагом и противником. Меня, сдавшегося на одном из самых горячих направлений в плен специально для того, чтобы перейти на сторону Украины, не удивишь историями про то, что кого-то заставляли воевать насильно. У всех есть возможность спрятаться, убежать, сесть в тюрьму, в конце концов. Если у человека есть внутри стержень, есть активная гражданская позиция, его нельзя будет заставить делать то, что он делать не хочет. 

Уверен, что те же десантники и контрактники обладают разумом и понимают, куда и зачем отправляются воевать. Среди них присутствует немало тех, кто идет сознательно, становится оккупантом и захватчиком. Ну, хотят — пусть попробуют. Мы их встретим и отправим домой. 

За время службы в российской армии я убедился, что «мясные штурмы» — это реальность. Они кладут сколько угодно людей ради клочка земли. За километр заплатят тысячами жизней. Командирам без разницы. 

Роман «Кубань»:

— Под Авдеевкой я что-то не встречал чиновников из больших российских кабинетов. Их слова никак не влияют на жизнь. Есть обычные ребята, в которых я целюсь и стреляю. Враг есть враг. Если я его не застрелю, он застрелит меня. Но с пленными мы ведем себя нормально. У нас в подразделении есть бывшие военнопленные. Поначалу мы к ним относились скептически. Но в итоге они оказались нормальными ребятами. С бывшим российским военным я состою в одном расчете гранатомета.

Про жизнь после войны

Александр «Фортуна»:

— Сложно рассуждать о послевоенном устройстве мира, когда до конца войны еще так далеко. Мы планируем расширять свою деятельность на территории Российской Федерации. 

Я не уверен, что мы доживем до конца войны. Но если такое случится, я возьму отпуск и уеду с женой куда-нибудь подальше на пару месяцев с выключенным телефоном. Если во мне будет необходимость у ВСУ, я останусь в силовых структурах.

Михаил Павлов «Перс»:

— Победа в этой войне — это возврат к границам 1991 года. А вот дальнейшее будущее России в том числе и в руках РДК. Я буду с корпусом до последнего. Либо я героически погибну. Но сейчас я об этом не думаю. Держу себя максимально собранным. Занят своим делом, своими задачами. Я боец штурмовой группы, и у меня нет времени думать о том, какое будущее меня ждет. 

Роман «Кубань»:

— Я считаю, что после разгрома российской армии в обществе начнутся различные необратимые процессы. Генералы могут воевать друг с другом. На этом фоне РДК зайдет в Россию и примет участие в процессе обретения власти. Я лично отправлюсь на Кубань. Для меня целью является полный крах существующего российского режима. Я за то, чтобы народы России имели право на самоопределение. После своей победы выйду на гражданку.