Пинг-понг с Александром Невским

Народ наш добр и сострадателен. Сочувствовать готов кому угодно. Хоть Путину! Что работает он много нам на радость, ночей не спит — это само собой. Но некоторые говорят, что одинок он, мол, а развлечений никаких — разве Украину побомбить.

Про одиночество — правда! Пасху встречает в компании с кусочком кулича. Понять можно: жизнь его слишком ценна для России и для всего мира, поэтому он вынужден ближе двух трамвайных остановок никого к себе не подпускать, даже на дополнительные расходы пришлось пойти — мебель специальную заказывать. Нам-то не жалко, лишь бы он был здоров, но ему-то каково? И ничего не поделаешь, это необходимо: бывает ведь, что даже у самых близких рука к табакерке тянется — самопроизвольно.

А поедет с народом встречаться, с рыбаками или строителями, так присмотришься, а они все те же самые, только года да звания прибавляются. Был бы Ганди жив, так ведь нет его. Да и — между нами, конечно — неизвестно еще, стал бы Ганди с ним говорить. И с зарубежными лидерами острый дефицит — нельзя же каждую неделю с Ким Чен Ыном встречаться. Ну, ХАМАС приедет — хорошо, но всё равно одиноко.

Но те, кто так говорит, недооценивают его напряженную интеллектуальную жизнь. Государственное-то управление давно идет по накатанной, внимания не требует. Да и вникать во всё в России происходящее — одно расстройство. Зато за последние годы Путин вырос в большого ученого, и именно научным исследованиям посвящает все свои огромные нерастраченные силы. Причем в отличие от товарища Сталина, который, будучи корифеем всех наук, особое внимание уделял языкознанию, Владимир Владимирович занимается историей.

Это ему интересно (не меньше, чем рассказывать о новых суперракетах), здесь он постоянно открывает что-то новое и охотно делится этим с подведомственным народом. 

Просто украинцы его немного испортили.

А теперь и вовсе Александр Невский! Кто, кроме Путина, мог бы заглянуть покойному князю Александру в голову и понять, что, когда он преклонял колени перед ханом, выпрашивая ярлык на великое княжение, то есть должность главного сборщика податей для Орды, он думал не о личном обогащении — упаси Бог — и не о том, сколько он еще носов отрежет строптивым новгородцам, а о том, что надо помочь Орде защитить Русь от Запада?

Ну а если всерьез — почему Путин всё это делает? Во-первых, ему действительно скучно, а история часто привлекает томящихся бездельем пенсионеров — не настоящая, разумеется, а разная ерунда в стиле Дугина, Фоменко и всяческих заговоров. Интересно, что в этой истории ничего не меняется: как хотели англосаксы последние несколько тысячелетий уничтожить Советский Союз, так и сейчас хотят, всё подчиняя этой недостижимой цели. Кстати, думаю, Владимир Владимирович скоро объяснит нам, почему ленд-лиз или продовольственные поставки во время устроенного большевиками голода тоже были не помощью СССР, а инструментами борьбы с ним.

Во-вторых, за его историческими изысканиями явно просматривается интеллектуальная инволюция: если неспособность правильно произнести имя и отчество президента Казахстана можно при известном напряжении считать троллингом (хамством, по-простому), то заявление, что стол для пинг-понга можно поставить почти в каждой квартире и уж точно на каждой лестничной клетке, — это очень серьезно.

Ведь как минимум до конца девяностых он жил не во дворце, а в нормальных домах. Значит, он просто забыл, как они выглядят, — всего за двадцать лет забыл. Если это не деменция, то что-то очень к ней близкое. Стоит ли удивляться, что в его голове выстраивается столь примитивная картина истории страны?

В-третьих, он делает не просто интересные, но необходимые лично ему открытия. Придуманная Лениным Украина и украинцы как слаборазвитая часть русского народа оправдывают войну — она была начата для того, чтобы восстановить естественный порядок вещей, то есть включить тем или иным способом Украину в состав России: в независимом варианте она существовать не может и неизбежно превращается в руках всё тех же англосаксов в инструмент борьбы с Россией. А Пётр ничего не захватывал, а «возвращал свое» — значит, Путин сегодня продолжает его дело.

— о демографии, технологическом отставании, о проблемах войны, в которой единственная хорошая новость состоит в том, что украинцам не удалось продвинуться так далеко, как ожидалось, ведь других побед русского оружия не просматривается. Погружение в набор исторических баек задает совершенно другой временной масштаб, в котором все стратегические провалы становятся практически незаметными, а уж мелочи — проблемы здравоохранения или состояние ЖКХ — и вовсе не видны. Владимир Владимирович стоит рядом с великими, находится в диалоге с ними. Собственно, предсказание Войновича, что главный начальник в 2042 году улетит в космос и будет руководить страной с орбиты, сбылось. Только на двадцать лет раньше, в 2022-м. Жаль, Владимир Николаевич не дожил.

Но Александр Невский — это, конечно, новое слово, шаг вперед. Мало того, что враждебность Западу и, возможно, даже термоядерная война оказываются исторически предопределенными, становятся эманацией всей русской истории (а не блажью и инфантилизмом нескольких не обремененных интеллектом чекистов, как можно было бы подумать). Это еще и попытка полного разворота национальной идентичности, которая с девятнадцатого, если не с восемнадцатого века строилась на противостоянии игу — а его, оказывается, и не было. А была вечная борьба с Америкой. Но Бог с ним, с игом, там и вправду всё куда сложнее, чем в подлежащих теперь, по-видимому, изъятию школьных учебниках.

Объявление князя Александра нашим историческим всем означает отрицание всего романовского периода истории Империи. Романовы в основном были вестернизаторами. Со словами Екатерины «Россия есть европейская держава» в той или иной степени соглашались все российские самодержцы. Триста лет, медленно, с колебаниями и отступлениями, Россия становилась Европой. Сначала лишь внешне: Пётр брал на Западе многое, но отрицал главное — самостояние человека. Но потом содержание стало подстраиваться под форму — появилась жалованная грамота благородному дворянству, прошли великие реформы — отмена рабства, прежде всего. Был манифест 1905 года, ограничивший самовластье, — да, царя заставили его подписать, и он много раз пытался забрать всё, что дал, но ведь и Великая хартия была объявлена отнюдь не добровольно, и короли, не понимая бесповоротности происшедшего, всячески пытались делать вид, что ее и вовсе не было. Россия накануне октября 1917-го была уже очень близка к Европе.

Конечно, власть большевиков была страшным отступлением от этой тенденции. Вот уж кто возвращал Орду и строил что-то похожее на современный Иран. Но после их краха наша страна продолжила путь в Европу, причем делала это с огромной скоростью, как бы наверстывая упущенные семь десятилетий.

И вот сегодня Путин не только ведет преступную войну, не только разрушает всё, что было достигнуто в постсоветский период, но и ради того, чтобы чувствовать себя великим и успешным, перечеркивает русскую историю.