«Надо найти этот порох»

В сентябре 2022-го два украинских генерала, главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный и первый зам руководителя профильного, оборонного комитета Рады Михаил Забродский (в марте 2023-го он стал заместителем главнокомандующего. — Прим. авт.) опубликовали на сайте государственного агентства УКРИНФОРМ совместную статью с названием «Перспективы обеспечения украинской военной кампании 2023 года: украинский взгляд» и подзаголовком «Сколько может продолжаться эта война и как нам в ней победить».

Публикация вызвала резонанс. Многие в Украине, в основном лица гражданские, пытались разглядеть между строк (такова уж человеческая натура) более-менее точный срок — когда смолкнут пушки? Еще настойчивей искали намек на то, когда получение новых «пушек» от западных партнеров перейдет из режима «через час по чайной ложке» в непрерывный поток. 

Залужный — креатура действующего президента, Забродский — крупная фигура в «Европейской солидарности» Петра Порошенко, партии непримиримых оппонентов Зеленского. Значит, топоры предвыборных сражений до поры зарыты, и энергия направлена в одно русло.

На мой взгляд, сердцевина текста всё же была адресована во внешний мир, читателям из НАТО и ЕС. Авторы настаивали: «Оснащение и переоснащение ВС Украины системами вооружения соответствующей дальности» должно выступить «тем самым желанным гейм-чейнджером», средством, переворачивающим игру, то есть войну, не дать ей разрастись до масштаба мировой.

В декабре 2022-го у Залужного взял интервью The Economist. Показательны выдержки из прямой речи главкома, которые становились заголовками мировых и национальных медиа, когда те знакомили свои аудитории с содержанием ответов: от «Я не сомневаюсь, что они снова пойдут на Киев» до «Я смогу победить врага, но мне нужно оружие». Генерал назвал стратегической задачу «удержания линии обороны», а выход на позиции 23 февраля, то есть на рубежи до вторжения, счел возможным лишь при наличии немедленных поставок вооружения. Конкретно: «Мне нужны 300 танков, 600–700 БМП, 500 гаубиц». О «новой фазе» — предстоящем контрнаступлении — вообще высказывался осторожно, а то и драматически: «Если мы не получим то, что просим, сражаться будем до конца. Но последствия нетрудно предсказать». Гейм-чейнджер оставался желанным и не наступал.

В то же время президент Зеленский продолжал на всех площадках излучать решимость в достижении цели: отбросим противника до украино-российской границы образца 1991 года, ни метром меньше! Общественное мнение отрефлексировало: офис президента и главнокомандующий ВСУ разошлись в оценках реальности? Возможно, между ними конфликт?

Полемика в украинском сегменте фейсбука, известном месте для дискуссий, нарастала, пока внезапно не возник призыв «Залужного в президенты!» Война, мол, войной, а подготовку к выборам-2024 никто не отменял. Технология «разделяй и властвуй», рассчитанная на симпатии к боевому генералу, на честолюбие самого героя, на значительный удельный вес критиков Зеленского, базирующаяся на несекретной информации о том, что постмайданное общество способно ломать любые стереотипы, была хорошо известна. В критические моменты истории так уже случалось. Вместо того чтобы бить врага, украинцы начинали бороться друг с другом, круша собственную государственность. Но Залужный «не оправдал надежд» — никак (по крайней мере, до сих пор) не заявил о своих политических амбициях. Тема в публичной плоскости сошла на нет.

И в тот раз главные месседжи интервью Залужного носили экспортный характер. И скорее свидетельствовали о скоординированных с верховным главнокомандующим усилиях: в разной тональности, разными методами добиваться от коллективного Запада большей вовлеченности в процесс.

Одна из информационных бомб последних дней — публикация в TIME с анонсом «сериала» (обещанием «более глубоко осветить военную стратегию Украины, ее военную дипломатию и напряженность внутри команды Зеленского»). И вторая — удар от Залужного в The Economist (колонка с кратким изложением его видения потребностей Украины, программное эссе под названием «Современная позиционная война и как в ней победить» плюс журнальная статья с элементами интервью, где генерал объясняет свои взгляды). Эти публикации упали на подготовленную в известном смысле почву. Наивно думать, что в воюющей стране о положении на фронте узнают из теленовостей, о ходе мобилизации — от сотрудников ТЦК (территориальных центров комплектации и социальной поддержки, что полностью заменили собой систему военных комиссариатов), о коррупции в сфере обороны и не только — от многочисленных органов, наделенных полномочиями для борьбы с этим нехорошим явлением, и так далее. 

Журнал TIME, цитируя президента Украины и анонимных собеседников, близких к «центру принятия решений», пришел к заключению: Зеленский чувствует себя преданным союзниками и одиноким в кругу соратников со своей верой в победу. Война «заморожена». Помощь со стороны США иссякает — в приоритете Израиль. Отключения электроэнергии нынешней зимой ударят страну больнее, чем прошлой, а реакция населения окажется не понимающей, а раздраженной из-за коррупционных скандалов: пока большинство беднеет, меньшинство ворует и богатеет.

Залужный в The Economist признавал ошибки в собственных прогнозах и просто ошибки: «Россия потеряла по меньшей мере 150 тысяч погибшими. В любой другой стране такие жертвы остановили бы войну». Он недооценил безграничную кровожадность Кремля. На Киев россияне во второй раз не пошли. Напротив, война впала в позиционную фазу. Это состояние способно позволить противнику восстанавливать огневую мощь, «что угрожает Вооруженным Силам Украины и самому государству». Не оправдал себя украинский подход к мобилизации и накоплению резерва, не сработала практика смены командиров и составов бригад. Залужный больше не вспоминал о танках и БМП. Той техники, которую он называл в прошлогоднем интервью, партнеры вовремя так и не дали, а ракетные комплексы пришли только сейчас. Но сейчас уже были нужны самолеты, средства и технологии радиоэлектронной борьбы и саперного разминирования, включая роботов… Главком заключал: чем дольше продолжается война, тем труднее ее продолжать. «Надо искать решение, надо найти этот порох, быстро овладеть им и использовать для быстрой победы. Потому что рано или поздно мы обнаружим, что у нас просто не хватает людей для борьбы».

Метафору, связанную с порохом, который был изобретен в Китае в шестом веке, можно трактовать и как предупреждение: теперь надежда на случайность, на чудо. Иначе в окопах придется сидеть западному обывателю — сама Россия не остановится. Поспешите.

Не сравниваю несравнимое, — имею в виду характер и значимость материалов в TIME и в The Economist, — но напомню пассаж, представленный как инсайд от помощников Зеленского: совет президенту уволить «по крайней мере одного министра и одного генерала, ответственного за контрнаступление» за «медленный прогресс» на линии фронта. Если фамилия министра Резников, а генерала — Залужный, то рекомендация уже выполнена наполовину? Ведь публикации подобного рода готовятся к печати не один день-неделю-месяц… Еще больше времени должна была занять подготовка фундаментальных статей главнокомандующего ВСУ, очень похожих на согласованную с президентом новую стратегию тандема. Требовательную, иногда раздраженную риторику главы государства (желающие вспомнят «Можем просыпаться и благодарить!» в адрес британского министра обороны) сменили самокритичные тезисы генерала — но с неизменным списком потребностей армии.

Чем похожи настолько разные по контенту, форме и духу тексты двух влиятельных изданий? Они по-прежнему адресованы прежде всего читателям из НАТО и ЕС. TIME прочитывается скорее так: «Америка дает понять Зеленскому, что он утомил и вообще ответствен за военно-политический кризис у себя дома» (то же с регулярностью говорит Москва). Сравним с посланием посредством The Economist:

Интересный отклик получила публикация TIME внутри страны. Экс-внештатный советник Офиса президента Украины Алексей Арестович (он как раз выехал за границу по своим делам) объявил, что идет в президенты и, пока горячо, опубликовал предвыборную программу. Хотя стоило бы ограничиться фразой «Надо выходить на мирные переговоры с Россией». Позиция Зеленского известна: никаких переговоров с РФ, агрессором и оккупантом. Позиция Кремля: никаких переговоров, пока у руля Зеленский. Экс-внештатник долгое военное время отвечал за коммуникацию по линии «власть–общество». Так что перечень ошибок, мужественно признанных Залужным, надо дополнить еще одним провалом.

Но к нему генерал не имеет никакого отношения.