«Мы уже приспособились» 

Официально

Власти Донецкой областной военной администрации объявили о принудительной эвакуации приблизительно 250 детей из восьми населенных пунктов Бахмутского и Покровского районов. Всех их хотят вывезти в сопровождении одного из родителей либо законных представителей до начала холодов. Ранее представителями власти был эвакуирован 41 ребенок. Из 10 населенных пунктов Харьковской области планируют принудительно эвакуировать 275 несовершеннолетних. В опасной зоне находятся Кондрашевская, Купянская и Куриловская общины. 

По сообщению Мининтеграции, сначала эвакуированных направляют в гуманитарный хаб, где они могут отдохнуть, поесть и получить разностороннюю поддержку и помощь. После их примет Житомирская область, где дети со взрослыми будут бесплатно обеспечены жильем, социальными выплатами, гуманитарной помощью и психологической поддержкой. 

— Мы согласовали решение об обязательной эвакуации семей с детьми, — 23 октября заявил Александр Прокудин, глава Херсонской военной администрации. — Речь о 34 населенных пунктах (в официальном списке — 23. — Прим. ред.), где наиболее сложная ситуация с безопасностью. Однако не все соглашаются выезжать. При этом враг ежедневно безжалостно обстреливает наши города и села.

Решение Херсонской ОВА единогласно поддержали члены координационного штаба по вопросам проведения обязательной эвакуации населения в условиях военного положения. Одобрена эвакуация 802 детей с их семьями из 23 населенных пунктов Бериславского, Каховского и Херсонского районов. Вывозить людей будут бесплатно железнодорожным и автобусным транспортом, в основном в Хмельницкую, Николаевскую, Одесскую и Львовскую области. Около 100 детей планируют заселить в один из санаториев Ивано-Франковской области. Для осуществления эвакуации с Херсонщины развернуто три сборных и пять приемных пунктов. Вице-премьер-министр Украины Ирина Верещук призвала международные организации помочь Херсонщине с эвакуационным транспортом, речь о специальных машинах-капсулах для эвакуации.

Александр Прокудин призвал родителей подумать о психике детей, их эмоциональном состоянии, обучении и в целом о будущем. «Дома можно отстроить, но вернуть здоровье ребенку гораздо сложнее, — подчеркнул глава региона. — Как годы жизни в постоянном страхе скажутся на будущем? Дорога бесплатная, по требованию будет предоставлено жилье. Что вас останавливает?» 

«Как только отпустят — сразу домой»

Елене 40 лет, у нее четверо детей, трое из которых несовершеннолетние. Семья живет в многоквартирном доме в Корабельном районе Херсона. Дети Лены хорошо усвоили правило двух стен. Когда начинается активный обстрел, прячутся в дальней комнате, которая наименее опасна. В подвал не спускаются, хотя он есть. «Подвал в нашем доме в таком состоянии, что в случае взрыва в нем меньше шансов выжить, чем в квартире. Мы лучше дома очередную тревогу пересидим», — говорит Елена. Дети обучаются онлайн, и уезжать семья никуда не планирует несмотря на то, что Корабельный район интенсивно обстреливается каждый день. 

Елена слышала из СМИ о принудительной эвакуации детей, но как это технически будет осуществляться, не представляет. Пару дней назад органы социальной политики предлагали ей отправить детей отдохнуть на месяц в Карпаты, но потом вернуть всех в Херсон. Дали сутки подумать. На следующий день, когда она позвонила сообщить о своем согласии, мест уже не было, поэтому даже временно из-под обстрелов уехать пока не получилось. 

— Если честно, я бы не хотела никуда выезжать из родного Херсона, — признается Елена. 

Елена рассказала, что после деоккупации пыталась перебраться в Одессу, оформила там пособие для временно перемещенных лиц. На Лену и двоих детей получилось около семи тысяч гривен в месяц. По ее словам, выжить на эти деньги очень сложно. Если цены на еду еще сравнимы с херсонскими, то на жилье они космические: съем однокомнатной квартиры стоит от четырех тысяч гривен. Так же дорого стоят одежда и промышленные товары. Работу найти сложно. «Вроде город большой, а впечатление, что вся Херсонская область туда переехала, народу очень много. Мы вернулись домой», — заключает Елена.

— Если к нам придут домой и будут требовать, чтобы мои дети эвакуировались, стану действовать по ситуации, — признается Елена. — Конечно, если вопрос будет стоять остро, сопротивляться не будем, поедем, куда скажут. Но как только там нас отпустят на вольные хлеба — сразу вернемся домой.

«У них как война началась 24 февраля 2022 года, так она и продолжается» 

— Точно могу сказать, что никто никого насильно не забирает, — рассказал Константин Рыженко, херсонский журналист. — Вся эта история [решение о принудительной эвакуации] связана с ситуацией в прифронтовых селах. Представьте село, в котором условно жили две тысячи человек. Большинство выехали, остались максимум 100 человек. И если взрослые могут на свой страх и риск оставаться там и как-то о себе позаботиться, то с детьми всё гораздо сложнее. Если что-то случится с родителями, дети остаются наедине со всеми проблемами. За ними нужен уход и присмотр, в том числе и со стороны государства. Те же органы опеки обязаны следить за детьми, за тем, чтобы им было доступно образование. Делать это сложнее, когда один-два ребенка на всё село, а таких сел — несколько десятков. Это как затруднительно, так и опасно. У нас власти стараются найти какую-то формулировку, которая позволила бы эвакуировать оттуда людей, чтобы не создавать дополнительную нагрузку на систему социального обеспечения, которая и так перегружена. 

По словам Рыженко, обязательная эвакуация — это не юридический термин, а формальный. С помощью него власть пытается психологически надавить на людей, чтобы заставить их наконец-то осознать опасность своего положения. 

С начала войны эвакуацией жителей Херсонщины занимались волонтеры. Вывозить детей предположительно также будут волонтерские организации. Что касается представителей власти, то в этой ситуации, по словам журналиста, они пытаются заработать себе какие-то политические баллы в свете грядущих выборов. Сейчас из-за введенного военного положения волонтеры не имеют права передвигаться по прифронтовой зоне без разрешения от военных администраций, но всегда можно договориться. 

— Администрация [с волонтерами] делает так: мы даем вам необходимые разрешения, и вы получаете возможность выполнять свои обязательства перед донорами, — объясняет Константин Рыженко. — Но взамен эвакуируйте какое-то определенное количество человек под нашей эгидой. 

По словам Рыженко, многие вынужденные переселенцы ошибочно считают, что после выезда на менее опасную территорию государство «будет заботиться о них до конца жизни». Власть не декларировала для временно перемещенных лиц (ВПЛ) какие-то сроки своей «заботы». Небольшое пособие получают все ВПЛ, но жилье предоставляется временно. 

— Когда выезжаешь из оккупации или из прифронтовой зоны, период адаптации может быть довольно длинный, — говорит Константин. — Я сам более-менее пришел в себя только спустя год после выезда из оккупированного Херсона, и то временами бывают сложности. Эвакуация необходима не только для того, чтобы вывезти людей в безопасное место, но и чтобы «акклиматизировать» их в изменившейся стране. Потому что у людей в прифронтовых регионах есть сложности с адаптацией. Вот у них как война началась 24 февраля 2022 года, так она и продолжается, толком они ничего не видят в своем селе. Пришли русские — оккупировали, потом украинцы — освободили. Бои на фоне продолжаются, село разбитое. Информационная повестка в жизни только до начала войны полная, а дальше — мелкими осколками. Что урвал из эфира в своей изолированной жизни, из того новостную картину и сложил. 

По словам Рыженко, 

Для таких людей и существуют временные пристанища, где им помогают адаптироваться и вернуться к полноценной жизни. Одно плохо: эвакуируемым изначально не объясняют, что это временные убежища. 

— Я считаю, что период эвакуации с прифронтовой зоны был довольно длительным, практически все желающие выехали, — говорит Рыженко. — Есть люди, которые по каким-то своим соображениям не хотят оставлять дома, слишком сильно цепляются за землю. При этом они просят не вывезти их, а привезти им гуманитарку. Неразумно гонять из-за одного оставшегося в селе человека бригаду волонтеров или спасателей, регулярно попадающих под обстрелы. То, что всем гражданским, и тем более детям, стоит выехать из зоны боевых действий, — это несомненно, но приказать им нельзя. 

***

По словам чиновницы из администрации Херсона, попросившей не называть ее имя, раньше в городе проживало около 45 тысяч детей, сейчас — около 6 тысяч. По поводу эвакуации, на самом деле, ничего не решено, всё это под большим вопросом.

Вчера в своем телеграм-канале Александр Прокудин выложил видеоотчет о том, как он посетил села Херсонской области, где уговаривал семьи с детьми эвакуироваться. В частности, в Антоновке он объяснил людям, что сто детей будут отправлены в пансионат, где их ждут отличные условия проживания и питание. При этом он отметил, что через месяц, максимум три, они вернутся домой, «когда будет безопасно», — слова его вызвали искреннее удивление местных жителей.