Пять ключевых художественных произведений об Израиле и Палестине
Кадр из анимационного фильма Ари Фольмана «Вальс с Баширом». Источник: Kinopoisk
Сегодня разобраться в причинах и ходе арабо-израильского конфликта на Ближнем Востоке едва ли возможно. На каждый аргумент находится контраргумент, на каждую дату — другая дата, и так до бесконечности. Наверное, разбор подлинных причин следует оставить ученым и профильным специалистам. Сегодня для того, чтобы ужасаться террору ХАМАСа или отказываться считать население Палестины «побочным ущербом» израильских атак возмездия, вовсе не нужно иметь мнение насчет политики поселений, личностей Давида Бен-Гуриона и Ясира Арафата.
Вся эта история уже стала набором мифов и образов: одни применяют их для пропаганды, другие — в художественных целях. Действительно, фактура 75 лет военно-политической истории Израиля кажется очень подходящей для рассуждений: об этике и законах войны, универсальном и разном в нас как людях, о связях между религией и политикой, наконец, для иллюстрации и деконструкции такой популярной темы, как роль личности.
Признавая, что по художественным произведениям не стоит изучать историю, мы решили посмотреть на некоторые — наиболее интересные и неоднозначные — воплощения сюжетов арабо-израильского конфликта. Подчеркиваем, наиболее интересные — вовсе не значит «наиболее удачные и достоверные».
Разворот из комикса Джо Сакко «Палестина». Источник: boomkniga.ru
Сакко посетил сектор Газа в начале 1990-х как журналист, и написал фактически автобиографическую историю, репортаж от первого лица. История построена очень просто: минимум большой политики, максимум бытовой — и вовсе не идеализированной — жизни людей в Палестине. Минимальные, как он сам признается, знания о предыстории и ходе конфликта ставят автора в позицию наивного наблюдателя: сочувствующего, но и одновременно с этим слегка циничного, лишенного комплекса мессии или спасителя (разве что с мечтой получить «Пулитцер» за репортаж из горячей точки).
Одни литературоведы вспомнят здесь о приеме «остранения», когда автор вроде бы отдаляется от себя самого и смотрит на себя со стороны; другие — об автофикшене; третьи — о «военном туризме», потому что, конечно, именно этим американец Сакко и занимается на Ближнем Востоке. Проблема в том, что он этого и не скрывает, — и отсюда рождается вдвойне интересная оптика «колонизатора», осознающего «собственный колониализм».
Обложка романа Амоса Оза «Иуда»
Здесь пример обратный — не снаружи, а глубоко изнутри. Амос Оз — классик современной израильской прозы, ушедший из жизни в 2018 году. Всю свою жизнь (а Оз прожил 79 лет) писатель занимался политическим активизмом — и стоял на крайних левых позициях, требуя от правительства Израиля заключить мир с палестинцами. С 1960-х Оз называл евреев-поселенцев врагами человечества и неонацистами, посылал свои книги террористам в тюрьму и говорил: «Арабы сильно травмированы созданием Израиля… Палестинцы потеряли большую часть своей Родины. Это не “столкновение цивилизаций”. Это конфликт между сотнями тысяч людей, все из которых потеряли свои дома…»
Собственно, «Иуда» — последний роман Оза — отчасти и есть рефлексия писателя над положением «предателя», «иуды» среди своих.
Его так неоднократно называли, как и врагом Израиля, — а сам Оз врагами считает тех, кто произносит воинственные речи, и тех, кто в самом начале истории государства Израиль отказался пойти на компромиссы, и тем самым вверг народы в бесконечные круги взаимного насилия. По форме это разговорный роман идей: «старомодный», но в лучшем смысле этого слова.
Американский драматург Роджерс написал пьесу, посвященную процессу тайных переговоров в Норвегии в 1993 году: результатом тогда стало подписание «соглашений в Осло» премьер-министром Израиля Ицхаком Рабином и руководителем Организации освобождения Палестины Ясиром Арафатом. Позже они получат за них Нобелевскую премию мира. Потом Рабина убьет ультраправый активист, «защищая народ Израиля от соглашений в Осло», а Арафат фактически откажется от дальнейших переговоров и вернется к курсу на силовое давление (вторая интифада).
В пьесе, телеверсию которой сняли для HBO, переговоры только начинаются: со всех сторон там действуют идеалисты и патриоты «своих народов», реально желающие мира, — но на своих условиях. Это, конечно, грандиозное художественное допущение, которое вместе с примитивной структурой и наивной идеалистичностью персонажей делает «Осло» продуктом, максимально далеким от политической реальности. Но одновременно с этим — это именно продукт, и именно поп-культурный, и очень важно понимать, что именно так, годы спустя, массовая культура будет упрощать сложные исторические ситуации.
Кадр из фильма Стивена Спилберга «Мюнхен». Источник: Kinopoisk
Формально это триллер, драма и боевик, экранизирующая реплику Голды Мейер «посылайте мальчиков». По легенде, так она поручила выследить и уничтожить террористов, ответственных за теракт на Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году.
Спилберг берет историю праведной мести, выворачивает ее наизнанку — и в финале ставит вопрос: а не разрушает ли месть того, кто мстит? Ответ очевиден.
Картинку Спилберга ругали и палестинцы, чьи действия в фильме показаны однозначно, и представители Израиля, — не столько за отсутствие достоверности в изображении деятельности спецслужб, сколько за политическую ангажированность. Но ангажированности у Стивена Спилберга нет: есть лишь банальная драматургическая этическая дилемма. Но подана она всерьез, без скидок на чувства зрителя и желание хэппи-энда. Террористы, совершившие конкретный теракт, истреблены, — но на их место придут новые, и всё повторится снова. Что мы из этого вынесли? Да кто его знает.
Кадр из анимационного фильма Ари Фольмана «Вальс с Баширом». Источник: Kinopoisk
Израильский режиссер Фольман воевал в Ливанской войне 1982 года; и в 2008 году выпустил анимационный фильм о воспоминаниях солдат-ветеранов той войны, посттравматическом синдроме, попытках примириться с прошлым. Это тоже автофикшен, и здесь тоже автора обвиняли: одновременно и в спекуляциях на войне и страданиях, и в отсутствии патриотизма и предательстве интересов Израиля.
Фильм квазидокументальный: анимационная форма вновь обеспечивает остранение, но и страшные события, о которых говорится в фильме, и персонажи существовали на самом деле.
Здесь, с одной стороны, возникает «окопная правда» — взгляд «простых солдат, выполняющих приказы»; а с другой — более глобальная тема забытия и амнезии:
ведь когда ты забыл свое страшное прошлое, проще двигаться в настоящем и будущем. Фольман заявляет, что «на той войне не было солдат, одни убийцы», но его позицию в ответ называют очень удобной: «Зачем нам нужны спецпропагандисты, комментаторы и пресс-секретари, работающие с информацией? У нас ведь есть этот вальс: “Мы стреляли со слезами на глазах”! И, о, как мы страдаем, хотя наши руки и не обагрены кровью. О, просветленный, прекрасный, но строгий к себе Израиль…»
Несмотря на критику (нежелания Фольмана погружаться в политической контекст ситуации. — Прим. ред.), уход в область общемилитаристского обобщения здесь кажется вполне естественным. Ведь в этом и состоит одна из главных сложностей «арабо-израильского конфликта»: это не одна война, а множество войн, одна внутри другой.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}