— По Вашингтону долбить не придется. Мне один умный человек рассказал то, о чём я никогда не догадывалась и не знала. Я же не разбираюсь в этом во всём, я же не военный эксперт. Я, знаете, дура-баба, в футболе ничего не понимаю.
И вот человек, инженер-радиоэлектроник, говорит мне: мы еще знали в советское время, что если произвести в сотнях километрах на нашей же территории где-нибудь над Сибирью термоядерный взрыв, например, ядерный взрыв, то ничего не будет на Земле. Ничего такого страшного. Ни ядерной зимы, которую все боятся. Ни чудовищной радиации, которая убьет всех вокруг, а кого не убьет, то те умрут в течение десяти лет от онкологии. Этого ничего не будет.
А что будет — так это будет выведена из строя вся радиоэлектроника. Вся цифра, все спутники. Вот эта камера, на которую меня сейчас снимают, вот этот телефон, который рядом со мной лежит. Мы вернемся с вами в год этак какой-нибудь 93-й. Проводные телефоны. Двушечка или не двушечка, я не помню, в телефоне-автомате.
Я вам скажу — чудесно же жили. Вот право. Я даже обрадуюсь. Как минимум мне не придется объяснять своим детям, почему у всех есть гаджеты, а у них нет. Я запрещаю своим детям иметь гаджеты. Это отдельная тема. Сейчас не об этом.
Но как минимум вот это будет гора с плеч. Каждый раз, когда дети возвращаются из школы: «Вот, у всех есть телефоны, айпады, а у нас нет, почему у нас нет?» Я: «Ни у кого нет». То есть эта опция, она остается.
И это еще самая гуманная, самая такая, знаете, травоядная опция. Я не вижу никакого исхода, кроме приблизительно такого. Нравится мне это или нет.