Сэр Майкл Гэмбон, ушедший в 82 года, был действительно большим и разносторонним актером. Театралы знают его как ученика Лоуренса Оливье, который в 60-е играл на сцене «Олд Вика» в Лондоне вместе с Питером О’Тулом, звездой постановок по Беккету и Шекспиру, Гарольду Пинтеру и Артуру Миллеру. Любители авторского кино — как Вора в фильме «Повар, вор, его жена и ее любовник» Питера Гринуэя. Знатоки вспомнят, что однажды он даже сыграл Достоевского («Игрок», 1997). Геймерам известно его имя благодаря озвучке The Elder Scrolls Online.
Продолжать можно долго. Но запомнят его, разумеется, благодаря роли Дамблдора в «Гарри Поттере». Кирилл Фокин — о том, почему это прекрасно.
Уход звезды популярной медиафраншизы переживается фанатами очень лично — как потеря кого-то из близких. Тем более, если говорить о «Гарри Поттере»: это вселенная, определившая современную поп-культуру вместе со «Звездными войнами» и «Властелином колец», и притом цельная, завершенная, ясная история. Современные претенденты, вроде супергеройских вселенных Marvel или DC, этим похвастаться уже не могут. Да и новые итерации «ГП», «ВК» и «ЗВ» хотя и пытаются «обновить» оригиналы по современным рыночным стандартам, всё как-то у них не выходит, — может, потому что оригиналы и так живее всех живых.
Во всех вышеперечисленных историях есть фигура учителя / наставника героя. В «ЗВ» это Оби Ван и Йода, в «ВК» — Гэндальф, в «ГП», ясное дело, Дамблдор. Искусники сценарного теоретизирования сейчас вспомнят Джозефа Кэмпбелла с его «Тысячеликим героем» (его теория якобы вдохновила Лукаса на написание «Звездных войн», что, кстати, не совсем так). Но реальность мономифа не так важна: важно, что наставники не умирают.
Каждый из этих героев, встречая физическую смерть, тем не менее ее преодолевает — и продолжается в своих учениках.
Все они, правда, седые патриархи, аксакалы, мудрые мужчины в годах. При этом добрые, разумные и честные, отнюдь не маскулинные. Архаичные представления о чести и достоинстве, воплощаемые через отмщение и наказание, не встречают у них понимания. Они все — за прощение, понимание и, если не за справедливость, то за милосердие.
Это религиозные фигуры, обладающие всезнанием и всевидением, но не всемогуществом — последним они жертвуют ради того, чтобы главные герои могли обрести себя. Парадоксально, но сыграть такую роль не так уж и сложно: при условии, что исполнитель сам обладает хотя бы некоторыми из этих характеристик.
«Мне вообще не приходится играть, — говорил Гэмбон в интервью 2007 года, — я просто приклеиваю себе бороду и остаюсь собой, это не так сложно. <…> Я просто делаю то, что написано в сценарии. Учу реплики и произношу их — без всякого подтекста. Да вообще, в “Гарри Поттере” нет подтекста — там же есть магия, всё что угодно может случиться».
Обычно это слова в жанре «брюзжание заслуженного актера, которому пришлось играть фэнтези-персонажа»; но если прочитать интервью дальше, то можно узнать, во-первых, что Гэмбон в восторге от своих партнеров по фильму, а во-вторых, что у него и правда Дамблдорово чувство юмора:
«Дети на улице меня обычно не узнают [без бороды]. Но вот однажды мальчик подошел ко мне и сказал: “Гэндальф, а можно автограф?” Я ему ответил, чтобы он отвалил!»
Сколько бы Гэмбон ни рассказывал, что для него это всё «просто работа», некролог в New York Times замечает: «В личной жизни он был неуловим: утверждал, что не существует вне своей актерской игры (то есть работы. — Прим. авт.) и что он ненавидит саму идею “популярности”».
Теперь, как видно, над этим любителем подшучивать над другими, подшутила сама жизнь: популярность, которую он получил как исполнитель роли Дамблдора, действительно стерла границу между ним как личностью и как персонажем. Конечно, можно встать на позицию циника (он бы встал) и заявить (он бы заявил), что это всё ерунда, и если бы режиссер / кастинг-директор выбрал кого-то другого, то и «палочки вверх» армия фанатов мальчика-со-шрамом поднимала бы за другого… Но эта позиция будет слегка лукавой. Потому что правы и те, кто считает, что «ГП» из любого исполнителя сделал бы звезду, и те, кто уверен, что именно уникальный актерский ансамбль «ГП», включавший не просто исполнителей, но личностей от Алана Рикмана до Гэри Олдмана, от Рэйфа Файнса до Хелены Бонем Картер, — именно они и сделали «ГП».
Такая «однобокая» память об актере отнюдь не умаляет других его достижений в кино и на сцене. Те, кто знал его в иных ипостасях, запомнят его не только как Дамблдора. Но тем, кому, как и Гарри в свое время, остро нужен совет мудрого, хотя и не всегда понятного, а порой скрытного учителя, который даже смерть встречает с улыбкой, — им не так уж важны интерпретации шекспировского текста, какими бы великолепными они ни были.
Сыграв Дамблдора, Гэмбон получил билет не в профессиональное, а в человеческое бессмертие — и кажется, несмотря на всю свою британскую сдержанность и ирландский скепсис, он это отлично понимал и ценил.