Очень «Черная книга»

Григорьев ныне представляется как «председатель Международного трибунала по преступлениям украинских неонацистов и их пособников». Среди предыдущих его работ: книги «Евромайдан», «Крым: история возвращения», «Белые каски: пособники террористов и источники дезинформации» и так далее. Про «зверства современных бандеровцев» он успел уже выпустить целую серию: в соавторстве с депутатом Госдумы Дмитрием Саблиным у него вышли «Обыкновенный фашизм: украинские военные преступления и нарушения прав человека (2017–2020)» и «Украинские преступления против человечности (2022–2023)», а также заодно «Преступления международной коалиции во главе с США в Сирии».

Работу над «Черной книгой» вело сразу несколько ведомств, а в ее «редакционной комиссии» значатся такие выдающиеся деятели, как экс-главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков (известный «патриот» и автор инсценировки по роману Мединского «Стена») и председатель Союза писателей России Николай Иванов. Последнего Википедия определяет так: «В прошлом — главный редактор журнала “Советский воин” и газеты “Налоговая полиция”. Отставной полковник налоговой полиции России, военный журналист, офицер-десантник. Член общественной организации “Брянское землячество” в Москве. <...> Находится под санкциями всех стран Евросоюза». 

Увы, даже такие литераторы не уберегли издание от орфографических и стилистических ошибок. И если одни можно списать на дословное воспроизведение цитат, то другие (например, отсутствие единого решения во всей книге в отношении использования буквы «ё») оправдать уже труднее. Во всех цитатах мы оставили пунктуацию и орфографию авторов. 

Нацисты, везде нацисты

Предисловие Шойгу начинается с «агрессии коллективного Запада». С первых строк читателю ясно, что «коллективный Запад» — синоним чистого зла. Вторжение России в Украину — «СВО», которая оправдана готовящимся с 2000-х (!) годов нападением на Россию. В 2014 году в Киеве пришел к власти «неонацистский режим» и началась активная фаза выполнения злодейских планов. Данные о том, что за последние восемь лет «украинская армия и каратели неонацистских батальонов» убили более восьми тысяч мирных жителей Донбасса, приводятся без доказательств и ссылок на статистические данные. 

Фраза «нацистское приветствие “Слава Украине! Героям слава!” и, главное, идеология “Украина превыше всего!” (калька с нацистского “Deutschland über alles”)» повторяется в книге несколько раз. Общий посыл — постоянное сравнение, во-первых, с гитлеровской Германией как таковой, и, во-вторых, обязательное сравнение с ее финалом: «…современные украинские неонацисты, их главари и военнослужащие ВСУ должны также помнить о приговоре Нюрнбергского трибунала 1946 года нацистским военным преступникам. Несмотря на то что западные страны и киевский неонацистский режим забыли о необходимости соблюдения норм международного гуманитарного права, Российская Федерация добьется их исполнения в ходе и по результатам СВО», — пишет Шойгу. Владимир Мединский в разделе «к читателям» добавляет: «Такое страшно цитировать. Но нужно знать, чтобы понимать, с кем и с чем приходилось сталкиваться тогда и вновь — сейчас».

В первых двух главах приводятся рассказы жителей и беженцев из Мариуполя, Луганска и Донецка. Они собраны, как утверждается, тем самым «Международным общественным трибуналом по преступлениям украинских неонацистов и их пособников» вместе с «Фондом исследования проблем демократии». Эти рассказы строятся не столько на личном опыте людей, сколько (и довольно часто) — на рассказах знакомых и друзей знакомых: 

• «Был случай у товарищей знакомых. У нас есть наркология, туда отвозит ГАИ людей. Увидели надпись СССР на паспорте, избили сильно. За одну надпись».
• «Мне известны случаи, от знакомых я слышала, что родственников находили убитых в посадках, а перед этим были у них конфликты именно с азовцами». 
• «У моей соседки Наташи отец работал в аэропорту, и некоторое время по служебным делам он там появлялся. Он рассказывал дочери, а она — мне, что там холодильные камеры и людей туда засовывали, их там морозили, так пытали».
• «Мне мой сослуживец, позывной “Гном” у него, рассказывал такой случай. Когда колонна русской армии приближалась к Мариуполю, ее разбили, а пленных, которые там были, одного из русской армии, прибили к кресту при въезде в Мариуполь».

Журналист-фактчекер Илья Бер так прокомментировал методологию сбора данных: «Во-первых, надо отметить, что методика сбора данных и их верификации не выдерживает никакой критики, так как верификации там и нет. Это набор так называемых “полевых интервью” в совершенно необработанном виде, там буквально одна цитата бывает от человека. Авторами книги не сделано никакой попытки что-либо проверить. Конечно, нужно оговориться, что в условиях текущих боевых действий, пока война не закончилась, полноценное расследование сделать зачастую невозможно — это правда. [Но] можно делать попытки каких-то независимых проверок. 

Далее перечисляются имена украинских военнопленных — и уголовные статьи и сроки, к которым их приговорила Россия; авторы утверждают, что хотят показать «принцип неотвратимости наказания». Разумеется, международное сообщество сомневается в честности данных судебных процессов. Заместитель директора Amnesty International в Восточной Европе и Центральной Азии Денис Кривошеев заявил, что разбирательство, в ходе которого были выдвинуты обвинения, «не является прозрачным, опирается на дезинформацию, а также нацелено на ее распространение».

«Признания» украинцев, которые рассказывают о совершенных преступлениях, можно сопоставить с интервью «Би-би-си», взятым у бывших заключенных, которых освободили в ходе обмена пленными. В репортаже говорится о пытках со стороны российских надзирателей и офицеров. Кроме того, бывшие украинские пленные подчеркивают, что из-за запугиваний и угроз со стороны надзирателей некоторые заключенные давали ложные показания, которые потом использовались во время «судов».

Например, правозащитник и антифашист Максим Буткевич, который получил 13 лет лишения свободы за «выстрел из противотанкового гранатомета по подъезду жилого дома» в Северодонецке, в момент совершения «преступления» находился в Киеве — его подразделение передислоцировали в Донбасс только спустя десять дней после описанного случая.

Авторы составляют некий список военных преступников, однако информация про большинство описанных случаев содержится исключительно в российских государственных СМИ. 

Батальоны «Торнадо», «Луганск-1», «Айдар», «Азов»

В книге представлены рассказы «очевидцев» и «пострадавших» от пыток добровольцев различных батальонов: например, «Торнадо», «Луганск-1», «Айдар», «Азов». Приводятся слова Михаила Шубина (внесен в список «Миротворца»), который дает свои комментарии «на месте преступления — в пыточном центре “Азова” в аэропорту Мариуполя». 

Илья Бер комментирует: «Самое длинное интервью с человеком, который вроде бы сидел в этой самой пыточной тюрьме в Мариупольском аэропорту. Действительно, есть видео, где он водит съемочную группу и конкретно Максима Григорьева по бывшей тюрьме и рассказывает: “А здесь было это, а здесь со мной делали то”. Григорьев был далеко не первый, то есть это был не эксклюзив. Я видел еще несколько сюжетов разных телеканалов и местного Донецкого телевидения. Я так понимаю, что как минимум часть, а может, и большинство этих людей кочуют из сюжета в сюжет, из материала в материал». 

По словам Бера, некоторая часть опросов «пострадавших» — буквально расшифровка видеоинтервью, которые находятся на ютуб-канале Общественной палаты. В них Григорьев, находясь на Донбассе, как раз и «собирает свидетельства для Международного общественного трибунала по Украине». 

Про рассказы о военных преступлениях батальона «Торнадо» Илья Бер добавляет: «[Это] важный момент, [который] доказывает чисто пропагандистский характер книги: речь идет о зверствах представителей разных добровольческих батальонов. И там повторяются фразы: “никому ничего за это не было”, “абсолютная безнаказанность” и так далее. При том что над бойцами “Торнадо” был длинный судебный процесс и многие из них сели, включая руководство. Про это в книге нет ни слова, хотя почему-то есть фотография с этого судебного заседания».

Действительно, в 2015 году суд Украины принял решение об аресте восьмерых членов спецбатальона МВД Украины «Торнадо», действовавшего на территории Луганской области. Арсен Аваков, министр внутренних дел Украины, подписал указ о расформировании батальона, а в 2017 году военный прокурор Украины Анатолий Матиос сообщил о приговоре: суд приговорил командира батальона к одиннадцати годам тюрьмы, его зама — к девяти годам лишения свободы.

Западные спецслужбы и «ненависть к русским»

Несмотря на то, что книга обещает рассказать про «зверства современных бандеровцев», третья глава буквально не имеет ничего общего с современностью и посвящена Второй мировой войне. Авторы рассказывают о судах над «украинскими пособниками нацистов» и намекают, что современных украинских военных ждет то же самое: «Россия обладает богатым опытом осуждения и наказания военных преступников. В ходе Великой Отечественной войны и после нее возмездие настигало как немецких убийц, так и их пособников, в том числе бандеровцев». 

При этом в тексте есть множество противоречий. Если в самом начале авторы утверждают, что «именно СССР настоял, чтобы это был именно открытый суд, а не скрытая ликвидация палачей», то ближе к концу уже следует заявление о том, что «в 1960–1970-х годах было поймано и осуждено на закрытых процессах множество иуд».

Открыто проводятся параллели со Второй мировой войной и утверждается, что «осиновый кол в могилу украинского нацизма забит не был»: «Современному поколению россиян предстоит завершить то, что начали их деды и прадеды в 1944–1945 гг». В конце главы рассказывается о военных преступниках, которые сбежали «на Запад» и смогли избежать суда. Почему же? Не из-за хорошего навыка скрытности — а просто потому, что «западным спецслужбам импонировала их ненависть к русским и навыки умерщвления людей»: «США и их союзники скрывали на своей территории многих бывших военных преступников и отказывали в их экстрадиции для суда в СССР, а в последствии (да, так в тексте. — Прим. ред.) в России».

«Навсегда кануло в Лету то время, когда Запад чувствовал себя победителем» 

Закольцовывается «Черная книга» известными путинскими мыслями: «С начала ХХI века “коллективный Запад” стремится добиться тотального ослабления и развала России. Руководство НАТО планирует включить в свой состав Украину, Грузию и др. государств бывшего СССР. Вашингтон ставит цель втянуть Российскую Федерацию в череду конфликтов с целью дестабилизации ее экономики. Для народов России и ее союзников готовятся очередные “цветные революции”».

Ненависть к Западу и Украине транслируется через постоянное цитирование президента, вроде «Мы не начинали никаких боевых действий, мы пытаемся их закончить» и «мы будем стремиться к демилитаризации и денафикации Украины, а также преданию суду тех, кто совершил многочисленные кровавые преступления против мирных жителей».

События 1991 года и развал СССР вспоминаются без подробностей, с естественным обвинением во всех грехах Запада. Но сегодня «…навсегда кануло в Лету то время, когда Запад чувствовал себя победителем. Россия не допустит повторения событий 1991 года, сопровождавших развал СССР». Для создателей книги «сила и мощь» России «возрождается» с помощью освобождения Украины от «неонацизма». Как именно связано полномасштабное вторжение в Украину с предотвращением развала Российской Федерации (каковое, следует из мысли авторов, Путин и предотвращает на украинском фронте) — не уточняется. 

Противоречие версий и мотиваций, свойственное российской пропаганде, здесь встречается в классическом виде — непонятно только, осознают ли сами авторы, насколько подобная публицистичность подрывает даже минимальные попытки имитировать хоть какое-то фактическое расследование и/или сбор доказательной базы тех самых преступлений (заявленное, собственно, как основная цель книги).

Логика данной схемы звучит следующим образом: «Каждое преступление украинских неонацистов будет расследовано. Доказательная база станет исчерпывающей и строго документальной. Эти преступления не имеют срока давности. Наказание будет неотвратимым».

При этом безусловное право решать, что именно является достаточным доказательством, Российская Федерация оставляет за собой. Косвенные и противоречивые показания свидетелей, подкуп иностранных «журналистов», самоцитирование, ссылки на идеологические документы и речи руководства страны — при желании книгу можно прочесть как энциклопедию пропагандистских приемов, к которым прибегают в отсутствии реальных и доказуемых фактов. 

Жаль только, что совершаемые буквально на наших глазах военные зверства и преступления России, насчет которых достаточно настоящих доказательств, не являются плодами такого конъюнктурного воображения.