Если человек — «патриот», то это надолго

Напомним, что Игорь Стрелков (Гиркин) стал широко известен в 2014 году, когда началась война в Донбассе, тогда еще — силами «шахтеров и трактористов» с вооружением из «военторга». Именно на его странице во «ВКонтакте» 17 июля 2014-го появилась запись о сбитой «птичке», которая оказалась пассажирским «Боингом» MH-17 с тремя сотнями человек на борту. В ноябре 2014-го Стрелков заявил, что фактически именно его отряд начал войну: «Если бы наш отряд не перешел границу, в итоге все бы кончилось, как в Харькове, как в Одессе. Было бы несколько десятков убитых, обожженных, арестованных. И на этом бы кончилось», — сказал он в интервью газете «Завтра». И до какого-то момента считалось, что это очень лояльный Кремлю боец, разве что высказывается резковато, но в целом для российской власти «свой».

— Стрелков совпадал с Путиным в части стратегических целей, в части идеологии, — отмечает политтехнолог Аббас Галлямов. — Но при этом он видел крайнюю неэффективность системы и ее неспособность достичь тех целей, которые в рамках этой идеологии перед страной стоят.

Во втором часу дня 21 июля в телеграм-канале Стрелкова появилось сообщение от имени его супруги Мирославы Регинской (орфография и пунктуация оригинала сохранены):

«Сегодня, примерно в 11:30 к нам приехали представители следственного комитета. Меня в это время дома не было. Вскоре, со слов консьержа, они вывели моего супруга под руки и увезли в неизвестном направлении. От друзей мне удалось выяснить, что моему мужу выдвинуты обвинения по статье 282 УК РФ (экстремизм). О местонахождении мужа мне ничего неизвестно, на связь он не выходил. В момент задержания меня дома не было».

У канала почти 900 тысяч подписчиков, которые все эти полтора года следили за тем, с какой страстью автор костерит армию и ее главнокомандующих, включая верховного, а также все их действия в Украине. Не саму войну, а именно действия: недостаточно ожесточенные и решительные. Противники этой войны тоже читали Стрелкова и говорили, что его телеграм-канал — хороший источник информации о том, что реально происходит на фронте. 18 июля Стрелков превзошел себя, написав (орфография и пунктуация сохранены):

«23 года во главе страны находилось ничтожество, сумевшее «пустить пыль в глаза» значительной части населения. Сейчас оно — последний островок легитимности и устойчивости государства. Сковырнуть его незаконным путем — означает «успешно завершить» дело тех, кто усадил Уникальное Преимущество на престол в свое время. Но еще 6 лет у власти этого трусливого бездаря страна не выдержит. И единственное, что он мог-бы сделать «под занавес» полезного (чтобы не покрыть свое имя вечным позором в Истории, как иудушка-Горби) — это обеспечить передачу власти кому-то по-настоящему дееспособному и ответственному. Жаль, что ему это даже в голову не придет. А если и придет — то «умение выбирать соратников» мы уже видели много раз…».

Видимо, какая-то «трусливая бездарь» приняла это на свой счёт и обиделась. В тот же день было возбуждено уголовное дело, а 21 июля Стрелкова уже везли в Мещанский райсуд. 

Неожиданностью для него самого это вряд ли было.

— Националисты всех мастей для власти опаснее либералов, — уверен политолог Николай Петров. — Они имеют потенциально более широкую социальную поддержку.

Стало ясно, что власть, разобравшись с критикой со стороны либералов, выдавив их страны или пересажав, поняла, что за «патриотов», хочешь или не хочешь, браться тоже придется. А то совсем распустились.

— Разгромив либеральную оппозицию, власть допускала критику со стороны своих идейных единомышленников, — говорит социолог Николай Митрохин. — Но выяснилось, что эта критика служит идейной основой для таких мятежей, как пригожинский, подрывает единоначалие в армии, в целом угрожает режиму. Реальная опасность таких мятежей, видимо, не так велика, но явно видно, что Путин и его окружение испугались. И теперь со всем возможным рвением они взялись искоренять опасность, которая пока только потенциально может угрожать.

Социолог считает, что «патриотов» могут преследовать теперь с не меньшим рвением, чем до сих пор — либералов.

— Посмотрим, как это будет на практике, — уточняет он. — Зависеть это может от сотрудничества этих людей со следствием и с властями. Во всяком случае, мы уже видели, что Квачков за попытки мятежей отсидел вполне серьезно. Но они сделают всё, чтобы той публичной критики, которая исходила от этих людей и находила отклик в армии, в публичном поле больше не было.

Аббас Галлямов полагает, что у власти, которую любая критика нервирует, после пригожинского мятежа совсем сдали нервы.

— Именно сдали нервы, — повторяет он. — Потому что, строго говоря, преследование Стрелкова им невыгодно. Сейчас ведь что будет происходить? У представителей всего этого «патриотического» лагеря вдруг глаза раскроются: ничего себе, а Навальный-то правду говорил, это же диктатура, это тирания! За что человека экстремистом объявили? За то, что правду говорил? Раньше эти люди к репрессиям относились более-менее спокойно. По кому били репрессии? По врагам родины, по западникам, проклятым предателям. А теперь что? Бьют по честным пацанам! И эти честные пацаны возмущены: нас-то за что? Это приведет к тому, что социальная база режима еще больше сократится. Это скоро будет режим вообще без социальной базы. Такие режимы не бывают устойчивым, их любой «марш справедливости-2» сковырнет. И Путин понимает, что это ему невыгодно, но он это сделал. 

Почему? Потому что амбиции, самолюбие уязвленное. Стрелков же начал критиковать его лично, а в последние дни еще и оскорблять. И долгосрочный стратегический расчет был принесен в угоду обидам и комплексам, — уточняет Галлямов.

С какой поддержкой теперь останется Кремль — можно себе представить. 

— С бюрократией, с силовиками, которые на самом деле тоже всё менее лояльны, — отвечает на этот вопрос эксперт. 

И страна будет это все видеть. И силовики будут слышать, эти настроения будут проникать в силовые структуры. 

В таком виде, добавляет политтехнолог, страна будет двигаться к президентским выборам.

— Не станет крупной социальной группы, которая лояльна власти не за страх, а за совесть, — продолжает он. — Это и есть разница между поведением россиян во время пригожинского мятежа — и поведением турок во время попытки переворота в 2016 году, когда в защиту Эрдогана в течение часа-двух ночью вышли десятки тысяч человек по всей стране. В случае с Путиным ни один человек не вышел. Есть виртуальная поддержка в виде нарисованных ВЦИОМом 80%, а реальной поддержки нет.

Видимо, в Кремле всё это понимали, поэтому «патриотов» и не трогали долго. А может, еще и боялись трогать: если что, эти ведь, казалось, пойдут защищать своего не с пластиковым стаканчиком. День 21 июля примечателен тем, что стало ясно: эти не пойдут вообще. Мероприятие в поддержку Стрелкова возле Мещанского суда вышло вялым и неубедительным, народу там оказалось сильно меньше, чем в судах по делам Навального (когда туда еще пускали), Яшина или Евгении Беркович и Светланы Петрийчук.

— Консолидация «патриотов» всегда была домыслом журналистов, — уверен Николай Митрохин. — Никакой солидарности там давно не было. Всех «ветеранов донецкой войны» объединяет Союз ветеранов Донбасса под контролем Александра Бородая, то есть полностью кремлевская структура. Так что никакого серьезного сопротивления со стороны «патриотов» ожидать не надо. У Стрелкова был авторитет как у человека, формулирующего некие идеи, но там нет сообщества, способного что-то сделать организационно. Их «клуб рассерженных патриотов» — это пять-шесть радикальных публицистов.

Аббас Галлямов уверен, что тихие ботаники и девочки с косичками, которые, не боясь арестов, несут цветы к памятникам Лесе Украинке или Тарасу Шевченко, люди гораздо более смелые, чем шумливые в соцсетях «турбопатриоты».

— «Патриоты» сидят на диване с пивом, — усмехается политтехнолог. — Когда они в последний раз выходили, демонстрировали недовольство? Вот Путин оставил славный «русский» город Херсон, например. Хоть один из «турбопатриотов» вышел на улицу, продемонстрировал свое недовольство? Это крайне пассивная публика. Те люди, которые несут цветы к украинским памятникам, демонстрируют личное мужество, готовность жертвовать благополучием за свои идеалы и убеждения. А эти «патриоты» — они пока только в тепличных условиях находились, их власть привечала. На них могильным холодом повеяло только сейчас.

И холод этот, скорей всего, многих в условном лагере Стрелкова отрезвит, потому что там, по мнению Аббаса Галлямова, идейных не так много.

— В целом эта публика склонна к конъюнктурности, — говорит он. — По-настоящему идейных там гораздо меньше, чем среди либералов. Они крайне пассивны, на собственные политические усилия в подавляющем большинстве не способны. До определенного момента они самим фактом своего присутствия в российской политике создавали ощущение того, что власть у нас от народа, опирается на народ, на народное мнение. Теперь и это ощущение будет исчезать. 

Николай Петров полагает, что даже если «патриоты» сейчас затихнут, Кремль продолжит «зачистки» в их среде.

— Пример Пригожина показывает, что есть электоральный спрос на популизм, и без Жириновского непонятно кем его закрыть, — объясняет политолог. — Поэтому будут и дальше зачищать нишу от всех не полностью подконтрольных.

 У «патриотов», которые и считают себя патриотами, потому что громогласно поддерживали массовые убийства в Украине, путей отхода меньше. Стрелкову, которого суд признал военным преступником, достаточно пересечь границу — и он все равно окажется в тюрьме, только европейской. Может, это для него и было бы выходом, там хоть условия получше, чем на российской зоне, но теперь поздно.

— Понятно, что Стрелков разозлил и Путина, и Шойгу, — говорит Николай Митрохин. — Но я не уверен, что его посадят на долгий срок. Хотя наиболее близкий к нему пример — это архимандрит Сергий Романов из Екатеринбурга, он тоже — ультраправый критик власти, а его закатали по полной. Может быть, и Стрелкова закатают всерьез. Правда, у Сергия Романова не было никаких заслуг перед Путиным, а у Гиркина все-таки были. Но пока это чистой воды гадание.

Николай Митрохин согласен, что на Квачкове и Стрелкове Кремль не остановится, поэтому их единомышленникам лучше позаботиться о том, как уцелеть.

— Они могут «уйти в Беларусь», это наиболее вероятный вариант, — допускает социолог. — Эта публика всегда старалась Лукашенко не обижать. Есть еще Узбекистан, есть много вариантов и помимо Европы.

Когда-то «правые» пытались объединиться с либералами. Был даже единый Координационный совет оппозиции? Николай Петров считает, что сейчас, хоть «отверженными» стали и те, и другие, такой альянс вряд ли возможен. Аббас Галлямов, наоборот, убежден, что в какой-то момент такой союз появится, но будет недолгим.

— Именно такое объединение и в преддверии революции всегда и происходит, замечает политтехнолог. — Когда-то кадеты оказались по одну сторону баррикад и действовали совместно с большевиками. В нашем случае что-то похожее тоже произойдет. И это нормально. Понятно, что такой союз бывает тактическим, временным. Стратегические цели у них разные. И потом какой-то из лагерей проигрывает. Например, в случае с российской революции 1917 года умеренные проиграли радикалам, а в случае с ноябрьской революцией 1918 года в Германии режим тоже был свергнут, но умеренные сумели удержать власть и опрокинули радикалов. То есть, безусловно, это временный союз, но, тем не менее, он будет. Так революции и происходят.