Корпорация «Росгендер» 

Можно бороться с теми, кто угрожает тебе. Или с тем, про кого ты думаешь, что он тебе угрожает. Если сам ты бандит, а вокруг нет закона, то можно бороться бандитскими методами, как Ленин боролся с белыми, буржуями и прочими врагами пролетарской революции.

Можно бороться с сильными, даже если они и не враждебны. А вдруг они решат употребить свою силу тебе во зло? Помнится, в «Анжелике» Людовик посадил Жоффрея просто за то, что тот был слишком богат. 

Можно бороться с конкурентами. Товарищ Сталин, например, всех убил. А что было делать, сказал бы он, если не я их, то они меня.

Но зачем — зачем?! — бороться с трансгендерными людьми? Они никому не угрожают, их мало, у них столько своих проблем, что большинству из них точно не до вмешательства в игры больших начальников. Тот же вопрос об ЛГБТ: в массе своей это мирные неполитизированные люди, живущие достаточно трудно при любом режиме, а уж при нашем особенно.

И вот в разгар войны начинается кампания по борьбе с ЛГБТ. Но ЛГБТ им мало — одну за другой принимают меры по борьбе со «сменой пола». Они уже почти победили: в первом чтении то, что зовется у нас парламентом, приняло закон, запрещающий приводить свой физиологический и социальный статус в соответствие со своей идентификацией.

Не так важно, отчего возникает феномен трансгендерного человека, по-разному бывает, важно лишь то, что человек этот живет в аду. Он чувствует себя женщиной, но у него половые признаки мужчины, и он в паспорте обозначен как мужчина. Или наоборот. Во многих случаях из этого ада можно выйти, иногда даже без особых усилий, порой даже операция не нужна. И до недавнего времени наши законы это позволяли. Теперь нельзя ничего — ни медицины, ни смены пола в паспорте.

Подумайте: законодательно запрещается человеку распоряжаться собственным телом, делать то, что касается только его самого и никак не ущемляет прав и интересов других людей. Ты не свободный, как ты о себе почему-то думал, ты крепостной, ты раб! Принятый единогласно (!) закон обрекает людей на вечные страдания. Они будут предпринимать попытки покончить с собой — суицид, к сожалению, часто видится таким людям единственным выходом. Кто-то, конечно, уедет, но далеко не все. 

Всё это, разумеется, нарушение всех возможных писаных и неписаных законов. Но почти всё, что в последние годы творит наша власть, нарушает и законы, и мораль — дело привычное. Так что не о том речь. А о том, зачем? Зачем преследовать тех, кто никому не мешает?

А есть зачем! Не подумайте, это не бессмысленный садизм. У тех, кто это делает — заказывает и с огромным удовольствием исполняет, — есть вполне (псевдо)рациональный замысел.

Во-первых, они всё время ищут, как бы сделать что-нибудь такое, что и им не повредит — не заставит, например, деньги, которые они собирались положить себе в карман, пустить на какую-нибудь ерунду типа пенсий, — и людям понравится. А самое здесь хорошее — наехать на кого-нибудь, по отношению к кому люди испытывают предубеждение. Но ни крупный бизнес, ни генералы не годятся — они могут и сдачи дать. А трансгендерные люди, как и ЛГБТ, не опасны: им и сочувствовать-то мало кто будет, слишком уж они не похожи на большинство. И власть говорит человеку: 

И это ничего, что ты в нищете живешь, а у нас унитазы золотые. Главное, мы вместе против вот этих. Да и не просто так против, а в силу нашей — нашей с тобой общей — высокой морали и нравственного превосходства. Вот еще телесные наказания в школах вернем — а как без них? — и совсем всё будет как предками завещано.

Во-вторых, — и это, думаю, главное, — этот закон, как и ему подобные, преследует ту самую цель, из-за которой, собственно, и идет война с Украиной, ради которой разрушили демократические институты и распихивают людей по тюрьмам, — чтобы все ходили строем и были одинаковыми. Чтобы шаг в сторону — побег! Люди должны быть понятными, не выпендриваться и жить по правилам. Не умеешь — научим, не хочешь — заставим.

Всё, что выбивается из правил, как они их понимают, — в одежде, в стиле жизни, в организации семьи, — подлежит коррекции, лечению или уничтожению. А потому мужчина должен быть мужчиной с соответствующей сексуальной ориентацией, любовью к оружию, суровостью и со своими мужскими грехами. А женщина — женщиной. Каждый должен знать и любить свое место.

Мы же не злодеи, скажут они вам, мы этих, гомосексуалов и «трансформеров», даже лечить готовы, вот и институт специальный создадим, чтобы изучать — и исправлять! — ЛГБТ. Им же, скажут они вам, лучше будет, спасибо потом скажут. Как украинцы, когда мы их окончательно освободим.

Мелькает в их обоснованиях нового закона и прагматический мотив. 

А некоторые — и вовсе ужас! — окажутся, таким образом, не гомосексуальными, а как бы гетеросексуальными парами, а значит, смогут усыновить ребенка! То есть никакая «смена пола» им не нужна, они просто хотят обмануть родное государство, но мы им не позволим.

Думаю, правда, эта «прагматика» здесь сугубо вторична. Главное — эстетика строя, запрет самому решать свою судьбу. Где и кем, мол, родился, там и пригодился. 

Тут на экономическом форуме в Петербурге новая «Лада» не завелась с первого раза. Никто и не удивился — у нас давно так. А ведь это потому, что прогресс — не тот, который от Малюты к Дзержинскому, а тот, который от Гомера к Гёте и от Менделя к современной генетике, — связан с расширением границ свободы, с освобождением от предопределенности. Предопределенности местом рождения и религией родителей, сословием и расой. И полом. Родившись женщиной или мужчиной, ты можешь, по идее, выбирать любую карьеру, ты можешь и сменить пол. Делать этого без необходимости никто не будет, но ты можешь это сделать. Там, где свобода людей ставится на первое место — в зоне Залива вокруг Сан-Франциско, например, — рождается Кремниевая долина, где на крошечном пятачке создается половина всех инноваций планеты. А там, где расцветают ведомые начальству традиционные ценности, а феминизм приравнивается к экстремизму, «Лада» не заводится, «Армата» глохнет, а люди не доживают до пенсии, на которую, впрочем, и не прожить.

Стремление нашего начальства к «правильному» миру с женственными женщинами и мужественными мужчинами, стремление к единой для всех вере, к архаике в разных ее проявлениях, от уроков черчения до евразийства, искреннее и добровольное. Посмотрите, как обсуждался закон о запрете «смены пола» в Думе: радостно, с шутками, с презрением ко всяким грамотеям, которые на заседаниях всяких комитетов пытались их образумить. Им нравится то, что они приняли. Торжествующее жлобство — наше время настало.

Это не садизм. Они просто строят свой мир, в котором не только трансгендерным людям, но и всем нам нет места.