Бродит призрак пролетарский 

15 марта в России началась забастовка сотрудников пункта выдачи заказов Wildberries: работники требовали пересмотра системы штрафов, процедур возврата бракованного товара и учета переработок. В Wildberries сначала факт забастовки отрицали, однако позднее решили удовлетворить некоторые из требований протестующих: были отменены последние штрафы и заморожена система их удержаний из зарплаты. 

Скандал отозвался и в Госдуме, где 17 марта прошла трехсторонняя встреча: на ней присутствовали представители компании, депутаты и частные предприниматели — партнеры, которые владеют пунктами выдачи заказов, и участники франшизы Wildberries. Представителей инициативной группы сотрудников компании при этом на встречу не допустили. В связи с этим профсоюз «Правда сотрудников» считает, что уступки были сделаны лишь ради того, чтобы вернуть работников на места, и намерен использовать новые методы давления на компанию. 

Но даже такой результат уже стал одним из немногих успехов профсоюзного движения в России. Подавляющая же часть практик коллективной профессиональной солидарности в стране не только бесперспективна, но и опасна. Достаточно вспомнить преследование члена профсоюза «Курьер» Кирилла Украинцева, который после длительного заключения в СИЗО был приговорен к реальному сроку по «дадинской» статье за неоднократное нарушение правил проведения митинга. Можно также упомянуть про судьбу координатора профсоюза медработников «Действие» Антона Орлова, который получил 6 лет и 3 месяца тюремного заключения по, вероятно, сфабрикованному делу о мошенничестве в особо крупном размере.

Большая разница

В европейских странах дела обстоят иначе: здесь профсоюзы и другие формы коллективной профессиональной солидарности традиционно занимают большое место в общественной и политической жизни и на уровне национальных государств, и на уровне Евросоюза. 

К примеру, в странах скандинавской социал-демократии членство в профсоюзах — естественная часть общественной жизни. Профсоюзы встроены непосредственно в управление компаниями-работодателями и в национальную политику — через исторические связи с социал-демократическими и левыми партиями. По данным Международной организации труда (МОТ), число членов профсоюзов среди работников в Дании достигает 67% от всех трудоустроенных — это самый высокий показатель в Европе, если не считать Исландию, где в профсоюзах состоит 90,7% работников. 

В Германии являются членами профсоюзов 16,3% сотрудников, во Франции — 9%. Сокращение численности участников произошло в том числе во время перестройки экономик на постиндустриальные рельсы в 1990-е годы, когда в Европе довольно быстро уменьшалось количество больших предприятий.

Тем не менее, из общего объема рабочей силы ЕС, который сейчас составляет 217 миллионов человек, Конфедерация европейских профсоюзов (ETUC) представляет 45 миллионов. В комментарии «Новой-Европа» старший исследователь и глава отдела прогнозирования Европейского института профсоюзов Кристоф Дегриз отметил, что вряд ли какое-либо другое объединение может похвастаться таким масштабом. ETUC объединяет 93 национальных организации, большая часть которых принимает участие в деятельности «Группы работников» Европейского экономико-социального комитета — консультативного органа ЕС. 

Но, несмотря на эти серьезные цифры, у профсоюзного движения европейских стран много проблем, часть из которых выглядит неразрешимыми. 

Verdi vs Deutsche Post

Германия относится к тем странам, где профсоюзы традиционно не стесняются организовывать забастовки и выдвигать требования работодателям. При этом такие протесты могут серьёзно нарушать работу транспортной или социальной инфраструктуры, как это произошло недавно, когда в четырех аэропортах Германии были отменены сотни рейсов.

Например, уже в этом году угрозой забастовки воспользовался немецкий профсоюз работников сферы услуг Verdi в своём противостоянии с главной немецкой почтовой службой Deutsche Post. По словам переговорщика от Verdi Андреа Кочиш, главной целью протестов было компенсировать высокую инфляцию прошлого года, особенно для тех сотрудников, которые зарабатывают совсем немного. 

для сотрудников в среднем на 11,5%. Угроза общенациональной забастовки сработала — руководитель HR в Deutsche Post заявил, что компания готова тратить больше, чтобы избежать ущерба для клиентов. 

При этом успешное решение в данном случае не говорит о том, что у немецкого профсоюзного движения нет проблем. Число членов профсоюзов уменьшается — особенно среди молодых европейцев, напоминает Кристоф Дегриз. Если в начале века доля членов профсоюзов от всей рабочей силы в Германии составляла 24,6%, то к 2019 году она сократилась до 16,3%. Снижается и влияние объединений — это наиболее заметно по сокращающимся охватам коллективных трудовых договоров, под действие которых попадает все меньшая доля сотрудников от числа всех трудоустроенных. Это снижение в наибольшей степени заметно в Германии (с 67,8% в 2000 году до 54% в 2018-м) и Польше (с 25% до 13,4%, соответственно). 

Не способствуют популярности профсоюзов и случаи коррупции. Наиболее громким из них стала недавняя новость о том, что генеральный секретарь Международной конфедерации профсоюзов и бывший генсек ETUC Лука Висентини оказался замешан в скандале «Катаргейт». Висентини был арестован в декабре 2022 года и признался, что получал деньги от НКО, лоббировавшей интересы Катара в европейских институтах.

Новая Uber-экономика и старые профсоюзы

Еще одна проблема для профсоюзов — реалии новой постиндустриальной экономики. Традиционные практики профсоюзной борьбы часто оказываются просто нерелевантны тому, как теперь могут выглядеть отношения работника и работодателя.

Корпорация Uber, появившаяся в результате быстрого развития экономики платформ, сразу заняла конфликтную по отношению к профсоюзам позицию. Руководство компании даже специально занималось лоббизмом в ЕС, направленным на ограничение прав работников. 

Это приводит к тому, что люди не имеют статуса сотрудника и теряют право на социальную защиту и обеспечение, а также на заключение коллективных договоров с работодателем. 

Очень редко, но все же профсоюзам в Европе удается отстоять права работников таких компаний-платформ. Например, осенью 2022 года Бельгийский союз транспортных работников (BTB) смог добиться специального соглашения с Uber, по которому профсоюз будет представлять интересы всех водителей, использующих корпоративное приложение для получения заказов, и проводить регулярные консультации с топ-менеджментом корпорации о благополучии сотрудников. Это соглашение стало первым такого рода в Европейском союзе. Несмотря на то, что формально водители остаются в прежнем статусе, важно хотя бы временное преодоление противоречия «сотрудник — независимый подрядчик».

Во многом ВТВ удалось отстоять права бельгийских таксистов потому, что союз является частью сильной общенациональной Всеобщей федерации труда Бельгии (ABVV). В соответствии же со статутами, подписанными еще в середине прошлого века, ABVV действует в связке с левыми политическими партиями, которые традиционно получают много мест в бельгийском парламенте.

На общеевропейской уровне борьбой за признание работников корпораций полноправными сотрудниками занимается уже упомянутая Конфедерация европейских профсоюзов (ETUC). Ее усилия также иногда приносят плоды. В феврале 2022 года Европарламент 376 голосами «за» против 212 не согласившихся с инициативой заложил основу для радикального пересмотра того, как устроено регулирование трудовых отношений в ЕС в отношении бизнесов, построенных по принципу платформ — таких, как Uber. Евродепутаты рекомендовали отказаться от критериев, по которым в таких компаниях можно отделять «сотрудников» от «независимых подрядчиков», и предложили всех работников рассматривать в качестве обычных сотрудников. Теперь, чтобы решение депутатов Европарламента повлияло на ситуацию во всей Европе, Еврокомиссия и Совет ЕС должны провести отдельные переговоры и выработать финальную резолюцию. Очередной раунд переговоров намечен на 27 марта. 

Два подхода

По словам главы отдела прогнозирования Европейского института профсоюзов Кристофа Дегриза, профсоюзы сегодня теряют свою «воинственность» — они все меньше прибегают к радикальным формам борьбы. В случае конфликта с Uber решающим фактором стал коалиционный подход и попытка опереться на широкий спектр политических сил. На общеевропейском уровне для продвижения инициатив профсоюзного движения и защиты прав работников платформенной экономики ETUC также потребовалось привлечь к сотрудничеству институты ЕС и европейские парламентские партии.

Отдельные успехи профсоюзов, придерживающихся коалиционного подхода, обострили традиционный для рабочего движения вопрос о формах участия — когда возможно сотрудничать с существующими европейскими и национальными институтами, партиями и правительствами, а когда прибегать к методам антисистемной борьбы. В разные периоды развития европейского профсоюзного движения, напоминает Дегриз, доминировал то один, то другой подход.

В конце 1970-х годов, в период экономического кризиса и мер жесткой экономии, предпринимаемых европейскими правительствами и институтами, профсоюзы были в жесткой оппозиции к действующим властям и даже намеревались разорвать отношения с Советом Европейского союза. Позже, однако, сотрудничество и диалог возобновились. В такой же жесткой оппозиции по отношению к политике ЕС были профсоюзы и в период кризиса 2008-2012 годов. После его завершения, говорит Дегриз, отношения профсоюзов и ЕС снова выровнялись, и профессиональные объединения скорее поддержали меры ЕС в связи с пандемией в 2020-2021 годах. 

Как замечает эксперт, в разных европейских странах в силу исторического опыта складываются разные подходы к отстаиванию прав работников через профсоюзы. 

Когда все методы перестают работать

Радикальная борьба, коалиционное сотрудничество или комбинация этих методов помогает профессиональным объединениям противостоять корпорациям — как национальным, так и платформенным, и даже делать это на общеевропейском уровне. Но когда дело доходит до противостояния с государством, все это оказывается абсолютно неэффективным.

В такой ситуации бессилия профсоюзы оказались в 2020 году в Польше в разгар общенациональных протестов против запрета на аборты. Тогда несколько влиятельных польских профсоюзов присоединились к протестующим, и им удалось заручиться поддержкой глав крупнейших городов страны — Варшавы, Кракова, Лодзи и Познани. Однако уличного противостояния и коалиционной борьбы оказалось недостаточно, чтобы заставить польское консервативное правительство отказаться от своих планов. В 2021 году конституционным судом в Польше был принят практически полный запрет на аборты.

Очевидно, что никакие методы не работают, и сегодня на фоне продолжающихся уже несколько месяцев масштабных протестов во Франции против пенсионной реформы. Идея повысить возраст выхода на пенсию с 62 до 64 лет изначально была крайне непопулярна — ее не поддерживают более 70% граждан пятой республики. Тем не менее, в марте президент Франции Эмманюэль Макрон воспользовался своим конституционным правом и принял закон в обход голосования парламента. На этом фоне профсоюзы провели массовую мобилизацию работников. 

Несмотря на то, что лишь около 9% работников Франции состоят в профсоюзах, на протесты было было поднято до 2 миллионов человек, по оценкам Всеобщей конфедерации труда (CGT), и до 750 тысяч, по оценкам Министерства внутренних дел. В январе, на начальной стадии обсуждения пенсионной реформы, по оценкам CGT, в забастовках участвовали 70% учителей начальных школ и 65% учителей средних и старших школ, по оценкам правительства — 42% и 65%, соответственно.

Кроме того, двум крупнейшим профсоюзным объединениям — Всеобщей конфедерации труда (CGT) и Французской демократической конфедерации труда (CFDT) — удалось на время оставить противоречия и призвать к консолидированному протесту. К этому можно добавить союзное взаимодействие с политическими силами — в частности, с радикально-левым движением «Непокоренная Франция» Жан Люка Меланшона, социалистами и зелёными. Наконец, профсоюзы использовали и несистемные методы борьбы — блокировали дороги, а иногда и переходили к открытому противостоянию с полицией. 

Тем не менее, даже такая комбинация и эффективная мобилизация пока не привели к успеху. Вотум недоверия правительству на прошлой неделе не смог набрать достаточного количества голосов в парламенте. Протесты продолжаются, и уже понятно, что пенсионную реформу остановить не удастся. 

Несмотря на отдельные успехи в отстаивании прав работников перед бизнесом и крупными корпорациями, подобное бессилие профсоюзов даже в самых известных своими мощными рабочими движениями странах Европы — Польше и Франции — демонстрирует глубину кризиса профсоюзных организаций. 

Кристоф Дегриз, однако, считает, что движение профессиональной солидарности в Европе из кризиса, скорее, выбирается. Если в начале 2010-х годов Гай Стэндинг в своей знаменитой книге «Прекариат: Новый опасный класс» писал, что этот новый класс ещё «не обрёл собственного голоса», то к началу 2020-х ситуация явно изменилась. 

Работники платформенной экономики, если еще и не обрели настоящей классовой солидарности, то уже успешно налаживают горизонтальные связи и влияют на политическую повестку даже на европейском уровне. По мере того, как солидарность будет крепнуть, будут рождаться и новые методы борьбы. Благо «недостатка воображения для изобретения новых способов действовать нет», — подытоживает Дегриз.