Стрельба по поколениям

Всему наперекор

Угрозы забрать детей из семьи и сдать их в детский дом — самый один из самых распространенных способов давления на женщин-активисток в России. Очередное подтверждение этому — история Натальи Филоновой из Бурятии. С октября прошлого года женщина находится в СИЗО. Ее 16-летний сын, инвалид детства, отправлен в детский дом. В СИЗО 61-летняя Наталья Филонова попала после того, как нарушила условия домашнего ареста и поехала на помощь своему приемному ребенку. 

Как рассказывает защитница Филоновой Надежда Низовкина, фигурантом уголовного дела ее подзащитная стала осенью прошлого года. В сентябре, после объявления частичной мобилизации, обе женщины пришли в центр Улан-Удэ. Надежда вела прямой эфир для соцсетей — опрашивала прохожих, что они думают о призыве на «СВО». 

Наталья тоже была. В итоге меня и еще десятерых человек задержали и поместили на сутки в ИВС. Точнее, их на сутки, а нас с Натальей — на двое, — говорит Низовкина.

Задержали женщин 24 сентября, а 26-го повезли в суд. 

Для Натальи Филоновой это было не первое задержание. За участие в митинге в поддержку Навального в январе 2021 года суд назначил женщине, у которой пенсия 11 400 рублей, 250 000 рублей штрафа. Позже защитникам удалось опротестовать это решение. В мае 2022 года Филонова была арестована за мелкое хулиганство. Женщина увидела в городской маршрутке наклеенную букву Z и попросила водителя снять ее. В ответ водитель попытался выгнать из автобуса саму Филонову. А когда это не удалось, высадил остальных пассажиров и отвез женщину в полицию. Наталью арестовали на пять суток, несмотря на то, что она — опекун мальчика-инвалида.

— Это ребенок ее близкой подруги, — рассказала «Новой газете Европа» Надежда Низовкина. — Та умерла, и Наталья забрала младенца. Потом выяснилось, что ребенок страдает заболеванием сердечно-сосудистой системы. У него дефицит массы тела и отставание в развитии. Наталья всю жизнь возит его по врачам, добилась, чтобы ему провели несколько операций. Она ходила с ним в школу и сидела на занятиях рядом, чтобы помогать.

Наталья Филонова, педагог по образованию, работала журналистом в газете «Забайкальские огни» в родном Петрово-Забайкальском районе. Уволилась, когда работать честно стало невозможно.

— Из газеты она ушла, когда там началась слишком жесткая цензура. Как раз началось укрупнение регионов (2008 год. — Прим. авт.), Читинская область вошла в Забайкальский край, — вспоминает Низовкина. — Наталья стала издавать свою газету «Всему наперекор». Сама писала, сама издавала, сама продавала ее по электричкам, по киоскам развозила. Это такой вид народничества был: она постоянно общалась с людьми, пыталась им объяснить, что происходит в стране. Постепенно типографии в Петрово-Забайкальском районе перестали печатать ее газету. Наталья была вынуждена ездить в другой район, чтобы там печататься. Постепенно пришлось сокращать выпуски, и пять лет назад «Всему наперекор» закрылась окончательно.

Филонова перебралась в Улан-Удэ еще и ради мальчика, у которого в республиканском центре было больше шансов получить медицинскую помощь.

Изъятое детство

26 сентября, в день, когда Низовкину и Филонову должны были судить за организацию несанкционированного митинга, к зданию Октябрьского суда Улан-Удэ стали подходить активисты, чтобы поддержать обеих женщин. Надежда Низовкина считает, что именно поэтому в суде вдруг началась эвакуация, и их повезли на выездное заседание в Советский район, в здание ОВД.

— Так в течение дня нас перевозили несколько раз, — вспоминает правозащитница. — Всё это время мы с Надеждой были вместе. Я вела прямые эфиры, телефон у меня не отнимали. Но в какой-то момент нас рассадили по разным автобусам.

Примечательно, что тот суд женщины выиграли: с них были сняты обвинения в организации и проведения несанкционированного митинга. 

— Все эти двое суток мы с Филоновой держали сухую голодовку. Мы заставили суд исследовать видеозапись моего прямого эфира, на которой было видно, что никакой организации митинга не было, — говорит Низовкина. — Суд закончился около двух часов ночи. Дела остальных задержанных даже до суда не дошли, их всех отпустили через сутки. Когда мы с Натальей вышли, к нам тут же подошли сотрудники следственного комитета и увезли в управление. Там нам сообщили, что в отношении Натальи возбуждено уголовное дело по ст. 318 УК РФ «Нападение на сотрудника полиции», — говорит Низовкина.

По ее словам, дело было возбуждено по заявлению сотрудника полиции, который сопровождал Наталью Филонову 26 сентября в машине, где она ехала без своей защитницы. Согласно материалам дела, Филонова попыталась ранить полицейского острым концом шариковой ручки и ударила ладонью по лицу. 

— Мы стали ходить на допросы, а 21 октября Наталью неожиданно задержали прямо в школе, куда она привела сына, — рассказывает защитница. — Наталью отправили под домашний арест. Ее лишили возможности заниматься сыном. Чтобы мальчик не остался без помощи, она отправила его к своему мужу в Петрово-Забайкальский район. Но произошло несчастье — у мужчины случился инфаркт. Его забрали в больницу, а перепуганный 16-летний мальчик, который к тому же отстает в развитии, сбежал из дома. Наталья несколько дней упрашивала следователя отпустить ее, чтобы поехать к ребенку, найти его и забрать домой. Но ей не разрешали.

Тогда, согласно материалам дела, Наталья с браслетом ФСИН на ноге поехала в другой район, разыскала ребенка, навестила мужа в больнице и второго ноября вернулась домой. По словам защитницы, две недели ФСИН не предъявляла к женщине никаких претензий. А 17 ноября Филонову отправили в СИЗО.

А 5 марта мы узнали, что Володю отправили в Баргузинский детский дом — это в четырех часах езды от Улан-Удэ, — говорит Низовкина.

Защитница отмечает, что все суды по продлению меры пресечения для Филоновой проходили тайно. Сама Низовкина по этому делу проходит свидетельницей.

— Сначала был адвокат, который нам сообщал, когда будут заседания, а потом его заменили на другого — мы даже фамилии его не знаем. Он вообще ни с кем на связь не выходит. Я знаю, что дело Натальи вернули на доследование, — это хороший знак. Видимо, не всё там у них гладко с доказательствами. А с другой стороны — это затягивание процесса, — рассуждает правозащитница.

Последний суд продлил нахождение Филоновой под стражей до шестого апреля. Всё это время Володя будет находиться в детском доме.

«Государство жестоко по отношению к детям»

Анастасия Шевченко, ростовская активистка, говорит, что использование детей-инвалидов для давления на женщин с принципиальной гражданской позицией стало фирменным почерком российских властей.

— В день ареста первой угрозой, которую я услышала от следователя Толмачева и сотрудника центра «Э» Краснокутского, была такая: «Вы же понимаете, что ваших детей заберут в детдом?» Когда моя старшая дочь умирала одна, никто не думал о ней, важно было надавить на меня, сломать, и им плевать, что будет с ребенком. Младшие дети были лишены медпомощи потому, что они — мои дети, а я под домашним арестом. Значит, визит врача на дом им тоже не положен, — говорит Анастасия Шевченко.

Ее 17-летняя дочь Алина умерла в конце января 2019 года. Девочка содержалась в специализированном неврологическом интернате и часто болела. Во период ее бронхитов и пневмоний женщина ложилась с дочкой в больницу: помогала откачивать мокроту, давать лекарства, кормить. Шевченко арестовали в середине января 2019 года по обвинению в сотрудничестве с нежелательной организацией, а через пару дней Алина вновь заболела. Следователь СУ СК РФ Александр Толмачёв отказывал матери в просьбе поехать к больному ребенку. Разрешение покинуть квартиру Настя получила лишь вечером 31 января и застала ребенка при смерти. 

Их зомбируют с яслей, используют для пропаганды в школах, разлучают с родителями. Их не слышат и не любят. И это теперь касается не только российских, но и украинских детей. Сотни убиты, тысячи вывезены. И, конечно, дети стали инструментом шантажа в террористическом государстве, — говорит активистка, которая после начала войны сбежала из России вместе с двумя детьми, будучи условно осужденной.