Уже «Нюрнберг», еще не Гаага

Не судебная драма, а шпионская мелодрама

Перед фильмом, конечно, стояла пропагандистская задача. Еще на этапе создания картины министр культуры Владимир Мединский не раз объяснял, что США «приватизировали» тему Нюрнбергского процесса и, разумеется, «переписали историю».

Действительно, именно США открыли и до сих пор финансируют Музей Нюрнбергского процесса в Нюрнберге. Именно США выпустили множество исследований на тему процесса, полностью издали протоколы допросов, выпустили множество документальных фильмов. 

В России популяризацией темы процесса уже давно занимается экс-заместитель генпрокурора Александр Звягинцев — причем делает это соло. Он в течение 40 лет ежегодно выпускает то исторические труды, то беллетристику, то пьесы, — на Нюрнбергском процессе Звягинцев выстроил сверхуспешный бизнес. И в конечном итоге вышло так, что научно-популярной русскоязычной альтернативы Звягинцеву вообще не существует.

При этом из множества протоколов Нюрнбергского процесса на русский язык до сих пор переведена лишь треть, и та едва ли доступна. Наши сограждане удивятся, узнав, что на территории СССР, начиная с 1943 года, было проведено больше 20 открытых судов над нацистскими оккупантами, и многие из них — в присутствии журналистов из разных стран. Кто-то рассказал об этом гражданам России (кроме Википедии)? Наверное, это американцы запрещали русским людям открывать и финансировать музеи или снимать фильмы? 

Тут же вспомнили о важнейшем из искусств: Звягинцеву достался титр сценариста (формально в основе лежит его книга «На веки вечные»), тогдашний Медведев выделил дополнительные 200 миллионов, а в кресло режиссера позвали одного из немногих людей в русском кино, кто умеет работать с крупной формой, — Николая Лебедева («Легенда №17», «Экипаж»). 

Талантливый режиссер Лебедев пытался избежать прямой пропаганды и плаката, для чего, видимо, и придумал «историю любви на фоне». Но уже в самом начале фильма — громко, для самых маленьких, словами проговорено основное: «…Начинается суд над нацистскими преступниками. Это мы на нём настояли», — говорит персонаж Игоря Петренко. 

С этого момента фильм разветвляется на множество дорог, и, хотя все они проходят через Нюрнберг-1945, но одновременно и уводят внимание зрителей от, собственно, Трибунала. При всём своем патриотизме создатели как будто уверены: массовый зритель на суд не пойдет, то ли дело — мелодрама.

Диалектика упреждающих ударов

Главный герой — Игорь Волгин (Сергей Кемпо). Ему лет 35, он прошел войну, у него ранения и ордена. Такой собирательный образ хорошего русского солдата из старого советского кино. Но у него есть сверхспособность — знание немецкого языка. Поэтому он просит отправить его на МВО переводчиком. 

Но на самом деле у Волгина есть план — главный персонаж думает, что где-то в Нюрнберге затерялся его брат-близнец, пропавший без вести еще в 1942-м. В результате, уже работая в советском штабе и проваливая одну миссию за другой, Волгин всё равно больше интересуется поисками брата, а не какими-то там Герингом и Гессом. А помогает Волгину случайно встреченная на улицах Нюрнберга девушка Лена, в которую герою положено влюбиться, но он всё мечется между чувствами и осторожностью спотыкается о недоверие, и даже после сцены 18+ сразу думает, а не шпионка ли его возлюбленная.

Особенно подозрительна связь Лены с красавцем-фашистом Хельмутом (Вольфганг Черни) — еще одна линия фильма, в которой мы знакомимся с нацистским интеллектуалом: он в перерывах между попытками сорвать процесс века слушает Вагнера при свечах и заботливо восстанавливает фрески в разрушенном храме. В финале любовный треугольник сомкнется — и прямо среди полыхающего дома случится поединок за жизнь и за любовь.

Параллельно в фильме развивается еще несколько линий. Есть «крыса», которая сливает секреты советского штаба немцам, есть адвокат Геринга, который становится объектом шантажа; есть руководитель штаба советской разведки (Евгений Миронов); есть его водитель, застреленный при невыясненных обстоятельствах у Гранд-отеля (такое правда случилось).

Все эти линии интересные. Но их так много, что сам судебный процесс становится глубоко второстепенным. 

А меж тем вся судебная часть выглядит очень хорошо. Впечатляющая декорация, отличный кастинг, крепкая драматургия. Эти сцены по-настоящему эффектны. И не только когда нацисты опускают глаза в пол на демонстрации уже хорошо знакомых нам кадрах хроники концлагерей (хотя здесь возможен этический вопрос — насколько вообще уместна такая манипуляция в художественном кино. — Прим. ред.), и не только на обвинительной речи прокурора Руденко (Сергей Безруков) с демонстрацией вещдоков из человеческой кожи. Но и на репликах обвиняемых, так и не признавших свою вину. «Вы, русские, способны только на одно — всё погубить! — говорит Герман Геринг (Карстен Нёргор). — Русские готовили на нас нападение, поэтому мы нанесли упреждающий удар…»

Заметим: к марту 2023 года госриторика про превентивный удар по Украине уже поутихла и как-то затерялась в обилии новостей с фронта, так что эту реплику даже вырезать не стали — авось никто уж и не вспомнит. К тому же к пиару фильма подключили тяжелую артиллерию — судя по всему, в виде администрации президента.

«Путин посмотрел «Нюрнберг» вместе с блокадниками», «Лавров высказался о предстоящей премьере фильма», «Крымские военные одними из первых после Путина увидели фильм «Нюрнберг»», «Военнослужащие Черноморского флота первыми посмотрели фильм «Нюрнберг»» — такими заголовками интернет запестрел за несколько дней до премьеры. 

 Да какая уж разница. Лавров-то и того не видел. Зато на премьеру фильма пришел Сергей Нарышкин, а после «подчеркнул актуальность исторической драмы «Нюрнберг» на фоне событий на Украине и Западе».

«К сожалению, это действие прививки против «коричневой чумы» по истечении времени ослабевает, и сегодня мы видим, что тоталитарно-либеральные режимы Запада во главе с Соединенными Штатами Америки не только ставят под сомнение решение Нюрнбергского трибунала, но и совершают агрессию против нашей страны, подрядив под это в том числе марионеточный неонацистский режим Киева. В этой связи такие фильмы, как «Нюрнберг», сегодня особенно актуальны», — сказал директор СВР Нарышкин и по совместительству глава Российского исторического общества (не путать с Российским военно-историческим обществом Мединского), находящийся под санкциями всех стран Евросоюза, США, Великобритании, Канады, Австралии, Японии и Новой Зеландии.

И пока вся Европа обсуждает возможность трибунала над госдеятелями путинской России, те закономерно используют фильм «Нюрнберг» для очередного осуждения «нацистского Киева». Объяснимо, но вряд ли мотивирует хоть кого-то купить на это кино билет.

Если хочешь уйти — иди

От фильма типа «Нюрнберга» сегодня хотелось бы невозможного, а именно — некого явного политического высказывания. В принципе, его там даже можно найти — просто закопано оно так глубоко, что его вообще не видно. Огорожено поисками брата, любовным треугольником, шпионским детективом, а еще и отягощено вышедшим намедни клипом Филиппа Киркорова, который снова сменил имидж, а также обновил репертуар песней с рифмами типа «Ведь любовь во мне еще жива, хоть и без тебя». Клип на песню сделан режиссером Лебедевым из романтических кадров фильма «Нюрнберг». 

То есть, отдав долг партии и правительству, отчитавшись в силовых министерствах о проделанной работе, проведя культурные мероприятия в армии, продюсеры решили фильм, заявленный как «первый в мире фильм про МВО», продавать как мелодраму. В такой погоне за двумя зайцами охотник вряд ли окажется в победителях.

На наш взгляд, намного лучше новой песни этому фильму подходит давний хит Киркорова: «Если хочешь уйти — иди, если хочешь забыть — забудь. Только знай, что в конце пути ничего уже не вернуть».