Амазонки генерала Бастрыкина

Любимые амазонки российских СМИ

8 июля 2008 года на обочине трассы М-4 «Дон» в районе 1054 километра был найден Volkswagen Passat c ростовскими номерами. В машине находился труп Алексея Сазонова и тяжело раненая Юлия Васильева. По машине стреляли, раненых добивали ножами… Обследуя место преступления, криминалисты нашли неподалеку самодельный нож с гравировкой «Моей любимой амазонке». Позже, уже в ходе судебных слушаний, выяснится, что никакого отношения к убийству этот нож не имел: его смастерил для подружки какой-то зэк, а та его то ли не оценила и выбросила, то ли потеряла неподалеку от места преступления. Однако именно этот нож и подарил банде имя.

Хотя тогда, летом 2008 года, о «серии» еще не говорили, это преступление было похоже на другое, которое произошло в феврале того же года неподалеку, на окраине Новочеркасска. Кто-то ворвался в дом начальника информационной безопасности местного Госнаркоконтроля Михаила Злыднева. Мужчину и его жену убили с похожей необъяснимой жестокостью: сначала расстреляли, а потом пустили в ход ножи. Даже собаку зарезали. Преступники унесли из дома сущую ерунду: женскую дубленку, куртку и ТВ-тюнер. Да и от убийства Сазонова навар тоже был небольшой: портмоне с несколькими тысячами рублей, женская сумочка и… ношеный купальник жертвы.

Юлия Васильева выжила, хоть и осталась на всю жизнь парализованной. Позже она дала показания, в которых сообщила, что, теряя сознание, слышала, как женский голос кому-то приказал: «Добей ее!»

Так в распоряжении сыщиков оказалась версия о женском следе в банде, нож с гравировкой, а у журналистов — повод для броских заголовков.

Ростовская серия

Это действительно было начало серии, хотя дела объединят в общее производство только через год. В марте 2009 года всё в том же Новочеркасске безжалостные ублюдки расстреляли пожилого мужчину и невесту его сына. Почерк был похож: выстрелы из «Сайги», ножи. Лицо девушки было изуродовано так, что хоронить ее пришлось в закрытом гробу. Украли ноутбук, фотоаппарат, видеокамеру, плеер и СД-диски, женские сапоги, снова дубленку и мужскую куртку.

Вспоминая тот период, один из бывших оперативников Аксайского РОВД так описывал свое состояние:

— Было понятно, что это — серия. «Сайга», ножи, какая-то звериная жестокость. Как волчат учат резать овец — не для пропитания, а именно чтобы «поставить удар», чтобы научиться убивать одним движением.

На эту «вялость» в расследовании первых громких убийств потом, уже в суде, обратят внимание адвокаты и журналисты. А тогда опера просто ждали очередного бессмысленного и жестокого нападения. И оно случилось: в ночь на 8 июля 2009 года в нескольких километрах от Новочеркасска, на обочине всё той же М-4 был найден изрешеченный пулями ВАЗ-2115 нижегородского собровца Дмитрия Чудакова. Дмитрий с простреленной головой лежал, уткнувшись головой в расстеленную на руле карту. Рядом лежала его жена с пулей в затылке, а сзади — двое детей: шестилетнего Сашу застрелили, а на теле 11-летней Вероники было 37 колото-резаных ранений, как позже установят эксперты, нанесенных разными ножами, на разную глубину, и в большинстве своем — при жизни.

Убийство было настолько чудовищным, что никто долгое время не смог сформулировать никакой правдоподобной версии. До «Кущевки» оставался еще год. Как и в случае с Цапками, силовикам нужно было преступление леденящей жестокости, чтобы начать шевелиться.

Дивное прошлое

Что роднит историю «Кущевки» с преступлениями «банды амазонок», помимо близости к трассе М-4? И Цапки, и Инесса Тарвердиева со своим мужем Романом Подкопаевым были реальными монстрами.

Подкопаев познакомился с Инессой в 1997 году, ей было 30, ему 19. Замужняя, яркая работница местного архива… Свекровь, Галина Подкопаева, которая до сих пор не оставляет надежды выцарапать из лап правосудия дочку Анастасию, ходит на суды и открыто называет Инессу женщиной легкого поведения. Обвиняет ее в том, что это она сбила с пути ее покойного сына, это она подстрекала убивать: сначала — нелюбимого мужа, потом — бывшего любовника («У меня восемь любовников было», — хвастается Инесса в интервью «честному детективу» Эдуарду Петрову), потом — просто так, чтобы не работать…

Образ Тарвердиевой из села Дивное Ставропольского края очень полюбился провластным СМИ, они смаковали историю про то, как жестокая, хитрая «кровавая Инесса» сама выискивала жертв, якобы мстила полиции за нераскрытое убийство первого мужа, сделала дантиста-недоучку Подкопаева и собственную дочку орудием преступлений…

«Вы ничего не знали, но у нас была очень тяжелая жизнь», — уже находясь в заключении, писала Инесса своей матери, Александре Якшиной, в Дивное, где та растила ее младшую дочку, которая в силу возраста не вписалась в банду, была слишком маленькая.

И действительно, многие детали, прозвучавшие в суде, свидетельствуют о том, что странная семья жила не просто тяжелой жизнью — а безумной.

Якшина рассказала журналистам, что старшую внучку — Викторию — отчим Роман Подкопаев изнасиловал, когда той было 11. Со временем девочка стала частью гарема: ушла из школы после девятого класса, никуда не поступила, училась стрелять и убивать, вместе с матерью обслуживала «главу семейства», своими руками помогала строить ему огромный забор вокруг их дома в Дивном. Потом из этого дома несколько дней будут вывозить сгнившую ношеную одежду жертв, ковры в плесени, золотые украшения, снятые с трупов; какие-то срезанные чугунные трубы, украденную картошку…

Психическое здоровье участников банды никто и никогда не ставил под сомнение. Как никто и никогда их не ловил.

Они были пойманы случайно.

…После убийства Чудаковых в 2008 году убийцы на два года затаились, а потом «ростовская серия» продолжилась, правда, в новом ключе. 

19 сентября 2012 года в Новочеркасске были убиты двое сотрудников вневедомственной охраны. Они приехали на сработавшую сигнализацию в стоматологии. Убийцы забрали с места преступления автомат и два пистолета. Из этого оружия 29 ноября в том же Новочеркасске убили таксиста Вадима Ложкова, в дом которого пытались проникнуть. В марте 2013 года в Аксае был убит автоинспектор Николай Куцеконь, а 8 апреля преступники попытались пополнить арсенал: в Новочеркасске они устроили засаду возле продуктового магазина и открыли огонь по сотрудникам ЧОП, которые приехали по вызову на сработавшую сигнализацию. Охранники смогли уехать, но один из них позже скончался в больнице от ран.

24 апреля во дворе своего дома был расстрелян автоинспектор Андрей Юрин. Бандиты хотели расправиться с женой и ребенком Юрина, но не смогли проникнуть в дом.

«На гастроли» в Ростовскую область убийцы ездили всей семьей как туристы: на «газели», с палаткой, даже газовый баллон с собой брали — еду готовить. 8 сентября 2013 года Подкопаев отправился «на дело» с падчерицей, Инесса и младшая дочь остались в палатке.

На окраине Аксая преступники ворвались в коттедж, убили хозяев и унесли несколько бутылок шампанского, колбасу, конфеты, куриные окорочка. За погрузкой добычи поздно ночью их застали двое патрульных — Алексей Лагода и Иван Шаховой. Сержанты увидели свет фонариков в лесополосе и двинулись туда — проверить.

«Вы за нами?» — спросил их голос из темноты, вспоминал потом Иван Лагода. Полицейские ответили «Да!» Тогда раздались выстрелы, Иван Шаховой погиб на месте, Лагода был ранен. Отстреливаясь, он убил Романа Подкопаева, ранил Викторию и успел вызвать подкрепление.

«Будешь молчать — при тебе сейчас дочку топить будем!»

Адвокат Светлана Манукян, которая в процессе представляла интересы матери нижегородского собровца Валентины Чудаковой, собрала несколько томов нарушений и злоупотреблений в деле «ростовских амазонок», который подробно описала в «Новой газете» журналист Елена Милашина. Например, время между ранением Виктории и моментом, когда девушка была доставлена в больницу, потеряв почти два литра крови, — более 5 часов. За эти пять часов Виктория показала, где разбит их «лагерь». 

В сети сохранилось видео, которое сотрудники полиции, не стесняясь, в 2013 году передали журналистам. На нем — Инесса в наручниках сидит на стуле возле той самой палатки, а рядом — полицейский, который подзатыльниками «корректирует» ход допроса «на камеру».

— Уже один есть. Без разницы теперь — больше, меньше… Говори! — слышен голос одного их оперов. Речь, вероятно, идет об убийстве сержанта Шахового, которого точно застрелили — или Виктория, или Подкопаев.

— Будешь молчать — при тебе сейчас дочку топить будем! — обращается к Инессе другой участник задержания. — Вспоминай давай! Кого еще убили?

— Омоновца, — вдруг «вспоминает» связанная женщина. Она говорит о Чудакове. Признаться в этом убийстве от Инессы потребовали в первую очередь. Эту версию подтверждает следующая реплика опера.

— Правильно! — говорит он. — А чисто ради интереса, кто девочку ножом добивал?

Расправа над 11-летней Вероникой была самым сложным компонентом в деле Чудаковых — девочку убивали разными ножами, с разной силой, под разными углами. Объяснить такое можно было бы только «чистосердечным признанием» убийцы. Тарвердиева на видео молчит, за что получает удар по голове и «вспоминает»:

— Муж!

— А стрелял? — вопрос сопровождает ударом.

— Муж!

— Ты что, смотрела только? Цель какая?

— Деньги…

…На тот момент у следствия не было никаких доказательств причастности Тарвердиевой и ее подельников к убийству семьи Чудаковых. За то преступление два года в СИЗО просидел обычный охранник с овощного рынка Алексея Серенко.

На него вышли, допросив всех владельцев карабинов «Сайга» в округе, и именно у Серенко не нашлось убедительного алиби на время совершения убийств. Хотя идентифицировать патроны, выпущенные из гладкоствольного оружия, в принципе невозможно, оперативники два года подгоняли все найденные улики под версию о жалком неудачнике, который, ненавидя весь мир, колесил по району, в одиночку нападая на машины, дома ради копеечной наживы..

«Честный детектив» Эдуард Петров, который в 2015 году снимет фильм об «убийце собровца» Инессе Тарвердиевой, в 2011 году снял такое же «кино» о Серенко. В нем следователь СКР по особо важным делам Владимир Павлов очень убедительно рассказывал о том, как Серенко один расправлялся со своими жертвами. Главным доказательством его вины стал контейнер-пыж от патрона для «Сайги», который оперативники нашли на месте убийства Сазонова. 

Кино не помогло. Тогдашний прокурор Ростовской области Валерий Кузнецов отказался подписывать обвинительное заключение по явно сфальсифицированному делу. Вскоре он был лишен своей должности, но Серенко в тюрьму не сел.

С Тарвердиевой у следователей тоже дела шли не очень гладко, но в 2013 году в Ростовской области уже был другой прокурор, а как добывать нужные доказательства, уже, в общем, было понятно.

Чемоданчик Бастрыкина

После задержания Тарвердиевых ростовские силовики отрапортовали о поимке убийц семьи Чудаковых. У них не было сомнений, что громкое дело раскрыто.

Тарвердиева путалась на допросах (а позже — в судах), но давала «правильные» показания. Хотя ее рассказ о том, как толстяк Роман Подкопаев, расстреляв машину собровца, влез в окно со стороны переднего пассажирского сиденья (патроны кончились), перегнулся через труп Ирины Чудаковой и ножом убивал 11-летнюю Веронику, не выдерживал никакой критики. Были и другие нестыковки.

Так, когда главным подозреваемым еще считался охранник Алексей Серенко, адвокаты получили экспертизы, которые теперь, после поимки «амазонок», не оставляли камня на камне от версии причастности их к убийству собровца. На посмертных фотографиях Дмитрия Чудакова в морге отчетливо были видны следы наручников на руках, на лице — ссадины, несколько зубов — выбито. На ногах детей — следы волочения. Кроме того, характер убийств предполагал, что крови в машине должно быть гораздо больше, — если их резали ножами в машине…

Подозрительным было и поведение аксайских полицейских. О том, что на трассе обнаружен автомобиль с четырьмя трупами, согласно материалам дела, стало известно около двух часов ночи. Свидетели ночью видели другую машину возле расстрелянной «пятнадцатой». Но оперативная группа, согласно тем же материалам, официально приступила к работе лишь в восемь часов утра.

Следующий момент, наталкивающий на размышление о том, кто же на самом деле убил Чудаковых, — служебное удостоверение собровца. Его спустя несколько дней обнаружил на обочине дороги в нескольких километрах от места преступления дальнобойщик по фамилии Удовитченко. Осознав важность находки, Удовитченко сообщил о ней в полицию. Через два года этого водителя разыскала адвокат Светлана Манкуян и попросила рассказать историю еще раз — в рамках адвокатского расследования. Водитель описал свои действия буквально по часам. А спустя несколько месяцев в отношении Манукян было возбуждено уголовное дело за… фальсификацию доказательств: запуганный водитель от своих слов отказался, заявил, что ничего не находил, а Манукян буквально заставила его придумать такую историю.

И стало понятно, почему ростовские силовики пошли на такие крайние меры.

В 2013 году, то есть спустя четыре года после того, как были убиты Чудаковы, а дальнобойщик Удовитченко нашел удостоверение собровца, это самое удостоверение, как и документы других жертв «ростовской серии», были «найдены» еще раз: в чемодане, зарытом в огороде жителя села Дивное.

По версии следствия, о чемодане спустя 5 дней после задержания Тарвердиевых, 13 сентября, узнал сотрудник уголовного розыска из Ростова, некто Сергунин. Источники Сергунина сообщили, что до ареста Тарвердиева передала своему дяде Михаилу Гурскому чемодан, в котором бережно собрала все доказательства своих преступлений. В нем были пистолеты убитых сотрудников вневедомственной охраны, гранаты, тротил, винтовка… А еще фотоаппарат Чудаковых: на его флешке были фотографии, которые Дмитрий делал на свой мобильный телефон задолго до поездки. А еще — 19 контейнеров от «Сайги» Романа Подкопаева.

Сестра Романа Подкопаева — Анастасия Синельник — и ее муж Сергей с самого начала свою причастность к делам «родственников» отрицают. Они были арестованы на следующий день после убийства Подкопаева. Сергей на момент ареста служил в звании лейтенанта инспектором ГИБДД. Следствие настаивает, что он знал о готовящихся преступлениях, передавал банде оперативную информацию о розыскных мероприятиях, давал боеприпасы, а его жена выступала наводчицей. Иногда бандиты после совершения преступлений останавливались у Синельников. Синельники своей вины не признали.

Всё обвинение против них построено на показаниях Инессы Тарвердиевой. На суде она продолжила пересказывать материалы следствия, часто путалась в деталях, но судей это не смущало: в ходе последнего процесса сторона защиты подала порядка 300 ходатайств и возражений, все они судом были отклонены. Вторым приговором Инесса Тарвердиева осуждена к 25 годам лишения свободы, Виктория — к 24. Обе они признали свою вину в причастности к убийству 20 человек и трех покушениях, но настаивали, что убивал непосредственно Роман Подкопаев. В 2017 году присяжные, вынося вердикт, отметили, что Виктория Тарвердиева заслуживает снисхождения, поскольку с детства была вовлечена в преступную деятельность родителями. На втором суде ее мать также попросила судей не увеличивать срок Виктории, чтобы та смогла выйти на свободу способной родить ребенка. Сергей Синельник, который лично не принимал участия в убийствах и назван сообщником лишь на основании показаний Инессы, получил 25 лет строгого режима, его жена — 24 года.

Несмотря на приговоры, мать Дмитрия Чудакова продолжает настаивать, что настоящие убийцы ее сына не найдены. Во время первого процесса она с адвокатом Светланой Манукян на правах потерпевшей регулярно указывала на несостоятельность доказательной базы обвинения. Тогда суд запретил матери убитого офицера появляться на заседаниях, а адвоката отстранили. В версию «амазонок» Чудакова не верит, как не верила в виновность овощного сторожа Серенко. 22 февраля прошлого года Валентина Чудакова вышла на одиночный пикет в Москве, требуя найти настоящих преступников.

«Зверски убита семья Чудаковых. В деле — фальшь и сокрытия улик. Возобновите расследование. Убийство семьи должно быть раскрыто», — было написано на ее самодельном плакате.

От автора

Виновность Тарвердиевых в убийствах на Ставрополье и нападениях в Ростовской области практически не оспаривалась в суде — уж слишком очевидны были доказательства: истлевшая одежда жертв, их личные вещи, найденные в доме в Дивном, да и сама смерть главаря буквально на месте преступления. Всё это заставляло адвокатов сражаться только за формулировки обвинения и степень участия каждой из женщин в жестоких и безрассудных убийствах. Что же касается убийств полицейских и самого главного эпизода — расправы над семьей Чудаковых — то суд над «амазонками» высветил лишь беспросветную некомпетентность органов следствия, а порой (как в случае с исчезновением улик из материалов дела и появлением их в «чемоданчике Бастрыкина») — вероятную связь правоохранителей с настоящими убийцами, которые, возможно, до сих пор остаются на свободе.

И дело «ростовских амазонок», и «кущевка» сходятся еще в одном: они совсем не выглядят как очевидная победа правосудия. Надежда остается лишь на то, что все «герои» этих детективов доживут до момента, когда «чемоданчик Бастрыкина» наконец-то откроют беспристрастные профессионалы.