Последнее прибежище педагогов

Без лишних «разговоров»

Анастасия из Москвы не поддерживает войну в Украине. Своему 10-летнему сыну Марку (имя изменено) она и муж не рассказывали подробности, но отвечали на детские вопросы о происходящем. «Мы говорим, как есть, что Россия напала на Украину», — рассказывает она.

Классная руководительница Марка придерживается другой позиции. По словам ребенка, она часто обсуждала на уроках политические вопросы и выражала позицию телепропаганды. «Что вокруг нацисты, что их нужно бояться, что скоро они придут и к нам», — пересказывает слова сына Анастасия. Она добавляет, что несколько раз учительница присылала сообщения на эти темы в родительский чат. Например, как выглядят бомбы-лепестки и чему нужно научить детей, чтобы они не пострадали: «Предупрежден — значит, вооружен».

Анастасия просила ребенка не вступать в политические споры с классной руководительницей и другими детьми — о конфликтах сына с одноклассниками она не знает. Родители тоже в целом не реагировали на сообщения педагога в чате. 

В конце сентября, когда классная руководительница заметила, что Марк пропускает эти занятия, она спросила его маму почему. Анастасия не стала говорить о своей антивоенной позиции, но сказала, что изучила программу курса и пришла к выводу, что может обсуждать с ребенком темы этих уроков сама. Учительница никак это не прокомментировала, а через несколько дней Анастасии пришло сообщение от директора школы — приглашение на беседу об отказе посещать «Разговоры о важном». В школу нужно было прийти на следующий день. Мама Марка ответила, что ей понадобится несколько дней, чтобы отпроситься с работы.

По словам Анастасии, больше никаких сообщений от директора не было. Лишь на почту пришло официальное письмо от администрации с приглашением прийти на разговор в определенный день, который на момент отправки уже прошел. «Это письмо я проигнорировала, — делится Анастасия. — У меня возникло ощущение, что школа так прикрыла себя для отчетов: они меня, в общем-то, вызывали, но я не пришла. На этом всё закончилось».

Ольга и ее 11-летняя дочь Анфиса (имя изменено) до конца сентября 2022 года жили в одном из областных центров. «В нашей семье есть представители разных национальностей и даже разных конфессий. Мы и до начала войны говорили детям, что мы люди мира и не причисляем себя к какой-то одной национальности. Поэтому мы не страдаем комплексом того, что мы кого-то лучше или хуже. После 24 февраля мы тоже обсуждали с детьми, что происходит: без упоминания каких-то жестких моментов, но с оценкой. Мне очень помог эпизод «Масяни» о том, как объяснять всё детям», — рассказывает Ольга.

В конце февраля у Анфисы случился конфликт с другими детьми из провоенно настроенных семей. На перемене один из ее одноклассников сказал что-то вроде: «Если я увижу украинца, то я его убью». Анфиса ответила, что убивать людей нельзя, неважно, какой они национальности. «По-моему, абсолютно нормальная реакция, — считает ее мама. — Но никто из одноклассников ее не поддержал. 

Поскольку конфликт происходил не при учителе, Ольга решила не ставить администрацию школы в известность. Но она поговорила с дочерью и попросила ее ничего не объяснять людям, которые уже приняли определенную позицию. Женщина признается: «Я понимала, что это лицемерие: я подталкивала дочь к тому, чтобы она не отстаивала свою точку зрения. Но в тот момент я понимала, что всё это может закончиться очень плохо. Ее могли просто побить. Я решила выбрать меньшее из двух зол». Анфиса отнеслась к этой просьбе негативно, но больше такие инциденты не повторялись.

В мае прошлого учебного года девочка позвонила маме и рассказала, что на уроке музыки учительница говорила с девочкой о ее политической осведомленности. Педагог говорила, что нужно следить за новостями, «особенно сейчас, когда вокруг нас фашисты», и очень плохо, что в семье нет телевизора. Тогда Ольга позвонила классной руководительнице дочери и сказала, что такое поведение учителя недопустимо. Та пообещала поговорить с педагогом и, если она не примет замечание родительницы к сведению, на нее напишут докладную. «До докладной дело не дошло, — вспоминает Ольга. — Но тогда оставалось не очень много уроков. Может быть, такие случаи бы продолжились, если бы инцидент произошел чуть раньше».

Когда в сентябре начались «Разговоры о важном», семья решила, что Анфиса не будет их посещать. Ольга писала записки, что в определенные дни по семейным обстоятельствам девочки не будет. Никаких вопросов по этому поводу учителя семье не задавали.

Нет, вы только послушайте!

Согласно ст. 48 закона «Об образовании в РФ», педагогам запрещено вести в школах политическую агитацию, принуждая учеников придерживаться определенной позиции. Однако на практике политагитация за последние полгода стала частью жизни многих школ в силу конъюнктурной политики Минпросвещения, желания директоров и глав региональных отделов образования выслужиться перед начальством или искреннего убеждения некоторых педагогов.

В апреле 2022 года на всероссийском патриотическом форуме «Сила — в правде» министр просвещения Сергей Кравцов предложил ряд инициатив, чтобы «формировать чувства патриотизма и гражданственности» у школьников. С 1 сентября (а в некоторых школах, например, в Чебоксарах и Воронежской области, — даже раньше) каждый понедельник стали начинать с торжественной церемонии поднятия флага и исполнения государственного гимна. На закупку госсимволов правительство выделило почти миллиард рублей.

С нового учебного года в качестве внеурочной деятельности также ввели новый урок «Разговоры о важном», чтобы не оставлять школьников «один на один с информационной войной». Его рекомендовали проводить для всех учеников 1–11-х классов и студентов колледжей первым уроком в понедельник, а на сайте проекта выложили список тем: обычно они приурочены к памятным датам либо строятся вокруг патриотической тематики: день рождения Циолковского, символы России, День народного единства. Согласно информации на сайте госзакупок, Институт стратегии развития образования РАО потратил на «производство комплектов интерактивных образовательных материалов для проведения цикла классных часов «Разговоры о важном» 22 миллиона рублей.

Еще в конце августа, перед началом учебного года, на сайте же были опубликованы подробные методички для занятий на несколько месяцев вперед. Второе занятие цикла было посвящено чувству родины — его сценарий вызвал большой резонанс. Так, например, в рекомендациях к уроку для 5–7-х классов предлагалось говорить с детьми о причинах и целях «специальной военной операции», приводить в пример подвиги российских военных, «которые обеспечивают успех наших войск». Однако за несколько дней до предполагаемой даты занятия методички обновили, и задания, связанные с СВО, из них пропали. А в середине сентября Сергей Кравцов заявил, что обсуждать «спецоперацию» в российских школах будут в течение всего учебного года на «Разговорах о важном».

Председатель профсоюза «Альянс учителей» Даниил Кен говорит, что сейчас несколько минут от каждого урока в любом классе так или иначе связаны с политикой России, в том числе на территории Украины. Например, на 19 декабря был поставлен урок про героев России. В качестве примеров в методичках предлагалось приводить героев ВОВ, космонавтов, а также современных героев. По словам Даниила, на одном из роликов, который был предложен для просмотра в школе, были совмещены кадры освобождения школы в Беслане и хроника с российскими танками с буквой V.

В начальной школе таких тем меньше. Однако эксперт замечает, что младшим школьникам гораздо сложнее критически отнестись к словам учителя, чем в средней и старшей школе. На уроках 19 декабря в начальной школе предлагалось говорить о том, что богатыри — это герои, которые всегда защищали нашу родину, а все западные герои — мультяшные и ненастоящие.

Мама одного из второклассников, который ходит в российскую школу, поделилась с «Новой газетой Европа» тем, что на «Разговорах о важном» в начале года классная руководительница задала детям написать сочинение на тему «Мое мнение об СВО». Женщина вспоминает: «Сын сказал, что написал то, что думает. Я попросила его объяснить поконкретнее. Он говорит, что писал про санкции, но не писал, что у нас там бабушка и дедушка. После этого задания в чате написали, что дети «пока еще не понимают ситуации, но это поправимо». А потом учитель выслала мне сочинение мальчика из параллели с «правильным мнением». Я несколько дней пребывала в стрессе. Но в итоге ребенок получил за сочинение 5, никаких последствий для нашей семьи не было».

А не будут ходить — отправим участкового

Оргсекретарь профсоюза «Учитель» Ольга Мирясова говорит, что в подходе к ведению «Разговоров о важном» очень многое зависит от конкретной школы и конкретного учителя. По ее словам, одни школы требуют строгого посещения, другие за этим особенно не следят, одни учителя проводят уроки строго по методичке, другие вообще проводят во время этих занятий классные часы на свои темы. С ней согласен Даниил Кен: по его словам, некоторые педагоги вообще игнорируют политические темы на «Разговорах о важном». Такими историями, например, делились некоторые школьники, с которыми поговорила «Новая газета Европа».

Обязательность посещения «Разговоров о важном» — серая зона. Поскольку это часть внеурочной деятельности, по этому предмету нет аттестации. Как говорит юрист Николай Бобринский, если родители не подавали заявление о выборе «Разговоров о важном» в качестве внеурочной деятельности, дети ходить не обязаны.

Однако, согласно закону «Об образовании», план внеурочной деятельности — это часть основной образовательной программы наравне с основными уроками: Минпросвещения разъяснило это еще в 2018 году, а после введения новых уроков напомнило об этом вновь.

«Альянс учителей» и движение «Мягкая сила» придерживаются принципиально иной позиции. Они ссылаются на пункт 2 ст. 28 закона «Об образовании», по которому школы вправе самостоятельно определять содержание образования, выбирать учебно-методическое обеспечение и образовательные технологии по реализуемым ими образовательным программам. А также на часть 1 ст. 34 того же закона, где говорится о праве ученика самому выбирать факультативные учебные предметы — то есть ходить вместо «Разговоров о важном» на другую внеурочную деятельность.

Родителям, которые не согласны приводить детей на «Разговоры о важном», в «Альянсе учителей» советуют писать заявление на имя директора с просьбой освободить ребенка от посещения.

«У нас есть опыт нескольких сотен человек, которые написали такие заявления, — говорит Даниил Кен. — Примерно в 50% случаев школы соглашаются и дают письменные ответы, что ребенок может не ходить на эти уроки. В некоторых случаях школы отвечают, что посещение является обязательным, но дети всё равно не посещают эти уроки, и никаких последствий для них нет. Школы боятся скандалов в СМИ и понимают: если заставлять людей, которым не нравится эти уроки, на них ходить, то это повышает риски сделать жизнь школы публичной. Из чувства самосохранения проще закрыть глаза. Но в редких случаях такой отказ может вести к угрозам поставить ребенка на внутришкольный учет, передать информацию о его семье в полицию или отчислить его, хотя даже за пропуски обязательных уроков отчислить ученика не могут».

Юрист и правозащитник Анастасия Буракова говорит, что помимо внутришкольного учета подростков с антивоенной позицией и их родителей могут привлекать к административной ответственности. Если школьнику исполнилось 16 лет, то за высказывания против действий России в Украине ему может грозить статья 20.3.3. КоАП о дискредитации Вооруженных Сил РФ. Если ребенок младше, родителей могут привлечь к административной статье о неисполнении родительских обязанностей (ст. 5.35 КоАП). Так и случилось с Еленой из Москвы, дочери которой не посещали «Разговоры о важном», и школу это (а еще и аватарка старшей из девочек) сильно напугало.

Система наносит ответный удар

У Елены две дочери: 9-летняя Соня и 11-летняя Варя. По словам мамы, она не навязывала девочкам свою политическую позицию, но они были в курсе, что та еще до 24 февраля была не в восторге от действий текущей власти. «Когда началась война, я лично очень переживала: смотрела новости, плакала, — вспоминает она. — Девочки спрашивали, что происходит, наверное, они вместе со мной видели эти новости, понимали, что война причиняет людям боль и страдания. Через пару месяцев они даже стали бояться российских флагов. Я пыталась им объяснить, что, чтобы ненавидеть войну, не обязательно ненавидеть свою страну, что наша родина, наша речка, лес здесь ни при чем. Хотя я очень свободолюбивый человек, привыкла говорить, что думаю, и учу этому своих детей».

Елена говорит, что школа в Некрасовке, куда ходят девочки, всегда была довольно милитаризированной. Там много кадетских классов, есть цифровой тир, детей учат стрелять. В прошлом учебном году Варя рассказала маме, что один из мальчиков в их школе носит на рюкзаке букву Z. Еще Елена добавляет, что директор школы — недавно избранный муниципальный депутат от «Единой России». «Я всегда объясняла дочкам, что дети повторяют ту позицию, которая есть дома у их родителей. Поэтому Варя отнеслась к этому с юмором», — говорит Елена. А в начале мая на уроке ИЗО класс Сони попросили нарисовать что-то на тему войны. Девочка рассказала маме, что другие дети рисовали оружие, флаг России, а она нарисовала флаг Украины. В школе это никак не прокомментировали, а Елена не придала этому особенного значения.

В сентябре Варя и Соня стали пропускать «Разговоры о важном», учителя стали задавать Елене вопросы. «Мы вообще часто пропускаем школу по разным причинам, например, по болезни. Для меня это никогда не было проблемой, потому что на успеваемости детей это никогда не сказывалось. На вопросы учительницы Вари я пообещала посмотреть с дочерью все презентации по пропущенным урокам. На это учительница спросила меня, нет ли у меня какой-то осторожности к этим урокам, добавила, что на них нет никакой политики. Я сказала: хорошо, мы постараемся прийти, а если что-то пропустим, то обязательно всё посмотрим», — говорит Елена.

26 сентября девочки пропустили целый день учебы, потому что они ездили на прием к ортодонту. На следующий день учительница Вари написала докладную на имя директора. По словам Елены, там говорилось о том, что мама якобы принципиально не хочет отпускать детей на эти уроки. 

На аватарке девочки стояла «Святая Джавелина» — изображение женщины в цветах украинского флага с переносным противотанковым комплексом Javelin в руках, напоминающее образ Богоматери. Мурал с этим изображением появился 25 мая 2022 года на стене девятиэтажного дома в Киеве как символ украинского сопротивления, образ быстро распространился в соцсетях.

«Когда у Вари появилась эта аватарка, мы ее вообще никак не обсуждали, — говорит Елена. — Я думаю, она понимала, что аватарка на украинскую тему. Но я не заметила, что еще там был украинский герб и еще какая-то надпись. А даже если бы увидела, то не придала бы этому значения. Вот, например, у одноклассника Вари стояла аватарка с котенком, у которого на месте глаза окровавленное пятно. Если бы такая аватарка была у моего ребенка, я бы насторожилась».

После жалобы директору Елену вызвали в школу для разговора о пропусках дочерей. Она смогла прийти 29 сентября, в кабинете ее ждали шесть человек, включая завуча и социального педагога. Женщина рассказывает: «Я сначала не понимала, что речь идет именно о «Разговорах о важном», а не о пропусках в целом. Я говорила, какие у меня замечательные дочки, как они хорошо учатся, что они ходят в музыкальную школу, объясняла, что Варя за месяц пропустила по болезни восемь основных уроков, а «Разговоров о важном» — только три. Их как будто это не интересовало. На мой довод о том, что мы сами можем изучить презентацию этих уроков, социальный педагог ответила, что дома мы не слушаем гимн и не поднимаем флаг. Мне сказали пообещать, что девочки будут посещать эти занятия. В шутку я им ответила, что я даже своему мужу ничего не обещаю. Еще меня спросили про аватарку. Я попросила объяснить, что с ней не так, мы поговорим с дочерью, и я попрошу ее поменять. Мне ничего не ответили».

По словам Елены, на следующий день после этой встречи с ней связалась замдиректора и рассказала, что Варя что-то написала в детском чате в телеграме, и предложила девочке помощь психолога. «Я пообещала вечером с ней обсудить, что случилось, — вспоминает мама. — Варя сказала, что вчерашние сообщения уже удалились: чат обнуляется каждый день. Тогда я стала спрашивать, что было в этих сообщениях. Дочь рассказала, что в чате один мальчик стал говорить что-то плохое про Зеленского, дети активно включились в обсуждение, стали высказывать свою позицию. Варя решила за него заступиться и что-то написала. Что конкретно, она мне не говорила».

В день, когда Елена приходила в школу, директор направила обращение к начальнику ОМВД по Некрасовке с просьбой «повлиять на воспитательную позицию» матери. Кроме того, как сообщил юрист Николай Бобринский, глава школы пожаловалась в районную комиссию по делам несовершеннолетних, что на Елену поступила жалоба от учителя на пропуски «Разговоров о важном» и аватарку со «Святой Джавелиной». Также в тексте обращения говорилось, что женщина «не смогла обещать», что ее дети будут посещать «Разговоры о важном». А еще — что родители одноклассников Вари прислали руководству школы скриншоты переписки в чате, где пятиклассница якобы устроила голосование: поддерживают дети войну или нет. При этом конкретных имен родителей, которые пожаловались на поведение ее дочери, Елена узнать не смогла.

Но после жалоб директора в правоохранительные органы произошли события, которые сделали Варю известной: 5 октября девочку забрали из школы в полицию прямо во время занятий. Инспектор по делам несовершеннолетних опрашивал ее о том, как в семье проводят досуг. Когда в отдел приехала Елена, сотрудники Центра по борьбе с экстремизмом изучили переписки в телефоне женщины, а затем несколько часов допрашивали маму и дочь об отношении к политике, аватарке и пропусках «Разговоров о важном» в присутствии представителей семейного центра «Гармония» и органов опеки. После этого дома у Елены провели обыск.

В итоге 25 октября комиссия по делам несовершеннолетних маму девочек признала виновной в неисполнении родительских обязанностей (ч. 1 ст. 5.35 КоАП), ей вынесли предупреждение. Согласно протоколу заседания комиссии, Елена уклонялась от «исполнения обязанностей по психическому, духовному и нравственному развитию» Вари — из-за этого у девочки «отсутствуют знание родной истории, ориентация в политической ситуации в стране и мире, целостное восприятие сложностей современного устройства миропорядка». Аватарка приводилась в тексте документа как доказательство этого утверждения. Семью поставили на профилактический учет, она должна проходить «социальное сопровождение» в центре «Гармония» по индивидуальному плану.

«Дети сами всё понимают»

Юрист Николай Бобринский считает, что такие серьезные последствия произошли в случае с семьей Вари из-за слишком яркой реакции школы на жалобу других родителей: вместо обсуждения ситуации вместе с мамой директор привлек правоохранительные органы и спровоцировал визит полиции в школу.

По словам Даниила Кена, помимо давления на школу через навязывание патриотических практик и уроков часто инициатива дополнительно «выслужиться» и показать лояльность исходит от руководителей региональных органов образования и директоров школ. Школьников привлекают к акции «Письмо солдату», в ходе которой ученики начальной школы пишут участникам СВО. Дети вяжут теплые носки с Z-символикой и балаклавы для российских военных, участвуют в благотворительных ярмарках для сбора средств на нужды российской армии. Бывает, что это спускается сверху, а бывает, что это инициатива самих учителей, говорит глава «Альянса учителей».

Так, педагог начальных классов из Подмосковья Наталья рассказала, что в их школе долгое время находился пункт сбора мобилизованных, а на территории военного института неподалеку проживали порядка двух тысяч человек. Вместе с дочерью, которая учится в старших классах той же школы, Наталья решила организовать сбор на нужды будущих участников СВО. «Мы знали, какие у них проблемы, чего здесь не хватает, и составили список всего самого простого: термоодеяла, влажные салфетки, бинты, жгуты, — говорит педагог. — В моем 4-м классе все откликнулись от души, не по приказу. Детки Россию поддерживают. Приносят на общие сборы сладости, книги детям Донбасса, открытки к Новому году для мобилизованных, письма для них. И своими маленьким ручками они пишут взрослые фразы: «Россия вперед!», «Победа будет за нами!» И такие добрые пожелания: «Вернуться живыми, обнять своих детей». Это очень трогательно».

Некоторые педагоги и учителя видят свою личную миссию в просвещении о целях СВО, как говорит Наталья, «не по указке сверху, а от сердца». Так, директор школы № 38 в Симферополе Евгений Костылев рассказывает в беседе с «Новой газетой Европа» историю о том, как к нему в кабинет пришла старшеклассница с антивоенной позицией, чтобы обсудить свои взгляды. «Говорили с ней около часа. Объяснили. Поговорили. Оказалось, что у ребенка мама ушла, а папа воспитанием не занимается. Вот и приходится учителям говорить и пояснять. Потом она пообщалась с Героем России. Всё нормально. В Грузию не уехала. У нас в школе подобных случаев один-два, может, и было. В основном дети сами всё понимают», — подытожил он.

Даниил Кен говорит, что, если родители узнали о странных занятиях на уроках, можно апеллировать к ст. 12 закона «Об образовании»: что содержание образования определяется образовательной программой. На уроке дети должны проходить ровно то, что прописано в образовательной программе: любая другая активность, например, спектакль с песнями Шамана или пошив балаклав, тогда будет незаконна. Родители имеют право ознакомиться с образовательной программой, по которой учатся их дети, — для этого можно написать запрос в школу. Если на уроках от программы отходят, можно написать об этом жалобу на имя директора или в более высокие инстанции, ответственные за образование.

Вся школьная активность, которая происходит во внеурочное время, не регламентируется законом — и ее можно не посещать. Также родители имеют право не сдавать деньги на нужды мобилизованным. Одна из собеседниц «Новой газеты Европа» рассказала, что она отказалась от таких сборов в школе сына без каких-либо последствий. Однако Даниил Кен рассказывает историю, с которой родители обратились в «Альянс учителей»: родительский комитет списал деньги, которые раньше собирали на нужды класса, и перевел их на поддержку армии. В этом случае оспорить добровольное пожертвование на нужды класса уже нельзя — даже если кто-то решил, что помощь армии тоже входит в эти нужды.

Вступать в общественные объединения, в том числе в Юнармию, по закону тоже можно строго добровольно. Обычно для этого школы дают родителям готовое заявление на подпись. Выйти из общественного объединения его участник тоже может в любое время, подчеркивает Даниил Кен.

Подальше от всего этого

Даже если формальных санкций для детей из семей с антивоенной позицией в школе нет, давление администрации и неприятие одноклассников может сильно влиять на жизнь детей и их родителей. Так, Ольга в конце сентября перевела дочь Анфису на домашнее обучение, а затем семья уехала из России. «Мы какое-то время отсутствовали на занятиях в школе, после переезда связались с учительницей, — вспоминает мама. — Сначала она отнеслась к нашему решению положительно и предложила заниматься с дочерью удаленно — такие прецеденты уже были в связи с пандемией. Я обрадовалась. Она пообещала поговорить с директором, но после этого разговора она перестала отвечать на сообщения. Видимо, администрация школы ее не поддержала».

Семья подала документы на семейное обучение. Сейчас Анфиса учится самостоятельно по школьным учебникам, какую-то информацию ищет сама в интернете. Ее родители выбрали систему с полным погружением: девочка изучает не параллельно 15 предметов, а концентрируется на одном. Например, если это история, то три часа в день Анфиса занимается только ей: читает тексты, смотрит видео, обсуждает всё это с родителями. За полтора месяца она успевает проходить целый предмет. За год нужно пройти всю программу и удаленно сдать экзамен.

Анастасия вместе с сыном Марком остается в России: и у нее, и у мужа профессия не предполагает удаленной работы. Семья тоже рассматривает вариант семейного обучения. Анастасия объясняет это так: «В классе у ребенка друзей нет. Он понимает, что и в отношении к происходящему у него нет единомышленников. А мне не хочется, чтобы сын учился в школе, которая целиком подвластна политической повестке. 

Самая непростая ситуация у Елены, мамы Вари и Сони. После приезда полиции 5 октября ее психологическое состояние было очень нестабильным: она просыпалась по ночам, никому не могла рассказать о случившемся, как только вспоминала, что произошло, сразу начинала плакать. Дети тоже иногда просыпались ночью, две недели не хотели ходить в школу. В целях безопасности Елена забрала у Вари телефон и удалила аватарку. Перед заседанием 25 октября девочка спросила у мамы, не заберут ли ее из семьи.

У девочек ухудшились отношения с учителями. «Когда я говорила о каком-то учителе, у Вари сразу лицо складывалось в брезгливую мину, — вспоминает Елена. — Я говорила, что им важно получить от учителей то, что они должны дать по предмету, не обращать внимания на их личность. Сейчас Варя ходит к психологу».

После того как история попала в СМИ, Елена получила поддержку от многих читателей. «В комментариях стали писать, что я всё правильно сделала, что Варя — смелая девочка, — вспоминает женщина. — Знакомый из-за границы рассказал мне, что Варю все знают, что она звезда, спрашивал меня, как изменилась наша жизнь. Я отвечала, что никак не изменилась кроме того, что я в депрессии».

На «Разговоры о важном» после 5 октября Елена не отпускает девочек уже принципиально. 10 октября она написала заявление на имя директора об отказе от посещения этих уроков, однако получила отказ со ссылкой на обязательность выполнения образовательной программы. «Я стала хитрить и записывать дочерей к врачам во время этих уроков, — признается Елена. — Если на меня подадут на меня в суд, мне придется показывать эти талоны». В конце ноября она также написала обращение в школу о том, что хотела бы сама выбрать те занятия внеурочной деятельности, в частности, что Варя занимается музыкой на предпрофессиональном уровне. Елена попросила зачесть эту нагрузку в качестве внеурочной деятельности вместо «Разговоров о важном». Из школы снова пришел отказ.

На решение комиссии по делам несовершеннолетних Елена подала жалобу в суд, составлять ее помогал юрист Николай Бобринский. Пока жалобу рассматривали, семья избегала визитов в центр «Гармония». «В начале ноября мне позвонил их сотрудник и сказал, что им нужно поставить меня на учет, разработать индивидуальный план. Я объяснила, что мы подали жалобу, и пока постановление не вступит в законную силу, не будем обсуждать план. После этого он звонил, но я не брала трубку. Еще он приходил к нам домой, но дома нас не было. Он оставлял записки, что мы должны явиться в центр. Мы не ходим. Чем это чревато, я не знаю», — говорит Елена.

Заседание много раз откладывалось. Николай Бобринский рассказал, что 22 декабря Кузьминский суд отказал в удовлетворении жалобы. Елена планирует снова подать жалобу, в суде должны рассмотреть еще два ее административных иска. «Посмотрев на суде по жалобе, как всё это происходит, иллюзий я уже не питаю, — говорит она. — Но хотя бы я сделаю всё, что в моих силах».