Похищение президента

22 декабря на заседании Госсовета Республики Татарстан были внесены поправки в Конституцию, которые вступят в силу уже с 1 января 2023 года. В новом документе нет понятия татарстанского гражданства и суверенитета, убрали пункт об отвержении войны и пропаганды. И главное — с 1 января в Татарстане нет президента. Но Минниханов будет так называться до конца своего срока.

Осенью 2015 года Рустам Минниханов встречался в Москве с журналистами из Татарстана. Это было традиционное мероприятие в рамках работы так называемого медиаклуба при Полномочном представительстве республики в РФ: раз в год выходцы из республики либо просто этнические татары, работающие в российских СМИ, могли задать главе региона вопросы о жизни и политике. Понятно, что, как и ответы, они должны были складываться в общую картину стабильности и процветания республики, а значит, согласовывались заранее.

В числе прочего Минниханова спросили, соответствуют ли действительности слухи о том, что должность президента в Татарстане будет упразднена. А также что делать со статусом татарского языка, который, скорее всего, тоже «упразднят». Речь шла о законе «Об образовании», который переводил изучение татарского языка в школах в разряд факультативного. Закон был принят в конце 2017 года, но уже тогда широко обсуждался татарской общественностью.

На вопрос о языке Минниханов ответил фразой из разряда «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Дескать, только от самих татар зависит, смогут ли они сохранить родной язык. В зале в ответ одобрительно и несколько обреченно покивали. На первый вопрос Минниханов ответил более оптимистично: пока он возглавляет республику, должность президента трогать не будут. Это вызвало у аудитории ликование, что объяснимо: 

В прошлом году могло показаться, что Минниханов поторопился с выводами. В сентябре 2021-го в Госдуму был внесен законопроект «Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации», обязывающий руководителей регионов именоваться главами. Его инициаторами стали главы комитетов Госдумы и Совета Федерации по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников и Андрей Клишас. Согласно документу, к 31 декабря 2022 года Татарстан должен был ликвидировать пост президента республики.

Однако приводить законодательную базу региона в соответствие с российской татарстанские депутаты не спешили. Поправки в Конституцию Татарстана (без какого-либо общественного обсуждения) были внесены в Госсовет республики уже в конце декабря — буквально за 10 дней до установленного Москвой срока. Должность президента, как и требовалось, упразднили. 

Но руководить Татарстаном будет не просто «глава», как в других регионах. Новая должность звучит так: «Глава — Раис Республики Татарстан».

По мнению политолога Руслана Айсина, парламентарии тянули до последнего, потому что «Татарстан не хотел терять своего лица» и пытался торговаться:

— После 2017 года [когда был принят закон «Об образовании»] они потерпели очень серьезное политическое поражение, и это взбудоражило местную общественность. Потому что идея «татарскости», «татарстанизма» — это то, что удерживало этот проект и местную политическую элиту в особом положении. И вопрос с демаршем по поводу должности президента — это попытка показать, что «мы готовы пятиться до конца». Это вопрос имиджевый.

По словам Айсина, в процессе обсуждения рассматривалось несколько вариантов нового наименования главы региона. В том числе «илбаши» (буквально можно перевести как «глава страны») и даже «канцлер». Но депутаты выбрали вариант, который наименее бы раздражал Москву:

— Илбаши («елбасы» в казахском) — слово, закрепившееся за Назарбаевым. К тому же там есть корень «баш» — «голова», даже татарский головной убор называется «башлык», — поясняет Айсин. 

Братишку Минниханова — главу Сабинского района Татарстана — тоже зовут, как известно, Раис.

Журналист портала «Idel.Реалии» Андрей Григорьев называет действия Госсовета «попыткой угодить одновременно двум Кремлям»:

— Это такая словесная эквилибристика и казуистика, когда они пытаются, как «Клуб веселых и находчивых», придумать какую-то оригинальную формулировку, чтобы, с одной стороны, угодить московскому начальству, а с другой — местному в лице Шаймиева и Минниханова. Потому что это их непосредственное начальство. И они прекрасно понимают, что то, что до них доберется рука Путина, — это еще бабушка надвое сказала. А местное начальство гораздо ближе и гораздо мстительней, и оно помнит всех пофамильно.

Статус президента Татарстана, по сути, был последним признаком особого статуса республики, закрепленным в Договоре о разграничении полномочий, который Татарстан и Россия заключили в 1994 году. По этому соглашению Казань получала исключительное право распоряжаться землей, ресурсами, создать систему госорганов, формировать бюджет, иметь свое гражданство и даже регулировать свою международную политику. Договор несколько раз продлевался, но постепенно документ, который когда-то давал республике большую самостоятельность, обрел символическое значение. В 2017 году его действие истекло: уговорить федеральный центр продлить договор в Казани не смогли.

Тем не менее политолог Аббас Галлямов уверен, что должность президента по-прежнему имеет для Татарстана большое значение:

— У Татарстана давняя история договорных отношений с федеральным центром, в рамках которой регион себя позиционировал как равноправный. И тамошние элиты, и население это ценят. Они говорят: «Мы не совсем такие, как соседи». Даже если в этом нет никакого содержания, как сейчас, нет никаких преференций в части налогообложения, как это было в 90-е, и они также вынуждены ходить по федеральным кабинетам, выпрашивая что-нибудь для себя, — тем не менее в символическом пространстве остатки памяти о той былой вольнице сохраняются, и это для них важно.

Причем Галлямов считает, что такое отношение не обусловлено национальной принадлежностью:

— Я сам видел социологию тамошнюю: не только татары ценят это, но и представители других национальностей, в частности русские. В среднем в Татарстане уровень жизни повыше, чем в соседних регионах, и вообще регион развивается гораздо более динамично, чем соседние. 

Поэтому они очень болезненно воспринимали все эти атаки на суверенитет, и татарстанские лидеры до последнего демонстрировали, что они не хотят прогибаться под Москву.

Язык до Казани доведет

Поправка о наименовании руководителя республики — очень важное, но не единственное изменение, ожидающее Конституцию Татарстана. Из основного закона исключат слово «суверенитет», его заменят на понятие «государственность». Например, в статье 3 говорится, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в Республике Татарстан является ее многонациональный народ». Источником власти народ на бумаге останется, но «носителем суверенитета» — уже нет. При этом упоминание суверенитета, вероятно, сохранится в самой первой статье Конституции Татарстана. Ведь изменить ее, как сказано в основном законе республики, можно только с помощью референдума.

Политологи уверены, что также на очереди на выбывание из Конституции статьи о гражданстве Татарстана (хотя на деле идея гражданства Татарстана так и не была реализована) и требование о знании руководителем региона татарского языка.

— У меня есть основания подозревать, что после 2025 года Рустам Минниханов уходит со своей должности, — говорит Айсин, — и поэтому Москва может этот компромисс [со статусом] принять: «Я до 2025 года дорабатываю и ухожу, а вы, что хотите, то и делайте». Поэтому возможно, там [в Госсовете] согласились с тем, что знание татарского языка не обязательно, потому что будет какой-то ставленник — если не русской, то иной национальности, который вообще не знает татарский язык. На самом деле, никакой процедуры экзаменации, тестирования на знание татарского языка никогда не было. Ну, понятно, что Минниханов его знает, Шаймиев — тоже. А сейчас саму возможность такой процедуры снимут, чтобы вопросов не было к назначенцу.

При этом вопрос знания татарского языка лидером, как и его сохранения в политической и общественной жизни республики в принципе, Айсин называет важнейшим, «наиболее существенным, наиболее болезненным аспектом»:

— Почему Москва и запрещала язык, потому что понимала, что это идеологический стержень, вокруг которого может всё закручиваться. Для татар язык является определяющим. Неофициальный гимн Татарстана называется «Туган тел» — «Родная речь», на слова [татарского классика] Габдуллы Тукая. Поэтому в 2017 году удар был очень ощутимый. 

Впрочем, вопрос владения татарским для руководителя региона может потерять остроту в том случае, если татарскоговорящий Минниханов решит «обнулиться» по примеру Путина и снова пойти на выборы в 2025 году. Препятствий для этого нет: в конце 2021 года губернаторам разрешили избираться на высший пост в регионе более двух раз. По мнению Галлямова, скорее всего, так и произойдет:

— Минниханов достаточно амбициозен, к тому же у него крепкие позиции.

Григорьев также уверен, что в Татарстане обязательно воспользуются уловкой, которую дает новая правовая норма:

— Татарстанские функционеры могут пойти на хитрость, заявив, что формально у Минниханова впереди целых два законных срока, поскольку раисом он еще не был. Другое дело, что за отведенные ему в качестве президента два с половиной года произойти может ещё ой как много всего. Но думаю, Минниханов в любом случае приложит все усилия, чтобы не выпускать руль из рук. Пока будет Путин, они сделают всё, чтобы приспособиться к нему, а если вдруг нам всем повезёт настолько, что он исчезнет в ближайшие годы, провозгласят курс на «новый федерализм» или что-нибудь в таком духе. Уверен, спикер Госсовета Фарит Мухаметшин способен найти массу предлогов, чтобы ещё не раз переписать Конституцию Татарстана. Благо рука уже набита.

Подельники

Конституция Татарстана останется также без статьи, в которой говорится, что Татарстан «отвергает войну» и запрещает ее пропаганду. В принципе, это выглядит логично, регион производит впечатление одного из самых ярых апологетов российской агрессии против Украины. Президент Татарстана поддержал решение Путина о полномасштабном вторжении 24 февраля, заявив, что необходимо «обеспечить консолидацию всего нашего общества, проявить единство, поддержать принятое решение руководством страны». В таком же духе высказался и глава Госсовета Мухаметшин, по мнению которого «это правильный шаг, который поможет сберечь и наше население, и тех, кто живет в Донбассе и «ЛНР»».

На заседании Госсовета Татарстана в апреле было зачитано обращение в поддержку Путина и проведения «спецоперации». При этом депутаты заявили, что вторжение России в Украину было «единственно верным и стратегически выверенным решением, которое способно предотвратить убийство мирных жителей на востоке Украины, которые в течение восьми лет подвергались геноциду со стороны националистических формирований». Еще до объявления мобилизации в Татарстане были сформированы добровольческие батальоны «Тимер» и «Алга», в каждый из которых, по официальным данным, завербовались сотни человек. Им было обещаны единовременные денежные выплаты в 260 тысяч рублей, которые в августе были увеличены до 360 тысяч.

Казалось бы, «антивоенные» положения Конституции можно было вообще «не замечать» и не трогать. Но, как и остальные, эта поправка пришла «сверху», из Москвы, и, по мнению Айсина, у татарстанских парламентариев выбора не было:

— Все-таки при том, что Татарстан покорный, они [в Москве] думают, что там может что-то случится, потому что «хитрые татары что-то там замышляют. А вдруг они обратятся ко всему общественному мнению и будут говорить: вот у нас в Конституции прописано, мы же вообще были за мир, но злой Путин нас нагибал? Вот чтобы этого не было, они заставляют убирать [статью]. Татарстану говорят: нет, ребята, не получится отсидеться, вы все будете замазаны, и этнический фактор не будет играть никакой роли — вы тоже будете подвергнуты тотальной обструкции. Не получится прятаться за формулировки, которые были приняты 28 лет назад.

— Потому что Путину нужны подельники, которых он хочет как можно гуще замазать. В этом плане президент Минниханов выглядит как подельник. И главное, если мы верим в трибунал, который рано или поздно состоится, как он потом будет доказывать, что его как-то заставляли и он действовал против своей воли? Нет, именуясь президентом, а не каким-то там председателем, он бежал впереди телеги, — подчеркивает Григорьев. — Одним из первых высказался в поддержку спецоперации, создал зачем-то аж два добровольческих батальона — как будто одного было недостаточно. И эти батальоны до предела накачал татарской национальной символикой. А было бы правильно быстрее отречься от должности президента — показать, что Татарстан ничего не решает по сути, и президента нет, а вместо него какая-то номинальная фигура. И не тащить никакую национальную тематику и прочие региональные вещи в символику батальонов — организовывать эту работу спустя рукава, а не так, как мы видим.

По словам Григорьева, самым оптимальным вариантом в таких обстоятельствах было бы бездействие, то есть игнорирование требований федерального центра. Однако этот выбор предполагает смелость и готовность идти на повышение ставок, которых у татарстанской номенклатуры явно нет:

— Например, приближается срок, отведенный федеральным законом, который подписал Путин, а Госсовет Татарстана вообще ничего не делает, он продолжает жить своей жизнью. Наступает 1 января 2023 года, а у Татарстана по-прежнему президент, и получается, что Путин и какие-то федеральные органы должны какие-то шаги предпринимать. Это вариант достаточно рисковый, но в этой ситуации был бы довольно продуктивным. Понятно, что, наверное, есть какой-то юридический механизм, как надо поступать с бунтовщиками, но я не совсем четко его представляю, потому что случай был бы достаточно уникальный.

Однако Татарстан, по мнению Григорьева, продемонстрировал обратное — желание угождать Москве. А значит, с его стороны это был «прогиб, а никакой не демарш».

Галлямов с этим согласен только отчасти. По его мнению, республика хоть и демонстрировала в последние годы явную сервильность и лояльность, может отвернуться от Москвы:

— Они просто политические ушлые. Там политический класс гораздо более профессиональный, чем в других регионах. Они умеют там, где надо, прогнуться, а там, где не надо, — клыки показать. Такая азиатчина. Это значит, что время показывать клыки пока не пришло. Но когда придет, они очень быстро их обнажат, и все удивятся. Потому что все забыли, что в 90-х годах они уже это демонстрировали. Они в значительной степени были лидером парада суверенитетов. И сейчас тоже все это будет. Это такая железная рука в бархатной перчатке.

Черная дыра неопределенности

О том, что Татарстан может «вспомнить былое» и вновь стать флагманом борьбы регионов за свои права, если не за полную самостоятельность, в последнее время часто говорят украинские эксперты. Однако их российские коллеги уверены, что пока предпосылок для такого расклада нет.

— Украинские политологи, конечно, выдают желаемое за действительное, — считает Айсин. — Немного не понимая, что происходит в Татарстане и его элитах. Но для этого должны возникнуть определенные обстоятельства, как в 90-х годах: развал Союза, развал административной системы, раскол элит по принципу Горбачев — Ельцин, общая дестабилизация ситуации. Да и общественные настроения были совсем другие.

Однако за годы путинского режима политическое поле в республике, как и повсюду в России, было полностью зачищено и обезглавлено:

— Тогда — в конце 80-х и начале 90-х — был ВТОЦ — Всетатарский Общественный центр, ныне запрещенный как экстремистская организация. Был парламент, были лидеры национального движения, такие как Байрамова, Марат Мулюков, — их поддерживали массы. 50–60 тысяч человек выходило на митинги в Казани, в Челнах. И надо понимать. что всё-таки элиты — Шаймиев и его команда и Верховный Совет Татарстана — это, действительно, были фигуры, которые несли идею самостоятельности. Сейчас таких людей наперечет. Иные, что называется, ушли, другие эмигрировали.

При этом возглавить борьбу за суверенитет, если таковая вдруг начнется, могут те же люди, которые сейчас клянутся Москве в преданности с высоких трибун, — считает Галлямов. По его мнению, педалирование антимосковской темы региональными руководителями в условиях сверхцентрализации власти — единственный шанс остаться у руля:

— Они же понимают, что режим слабеет, что он сейчас оказался в таком же примерно положении, в каком Советский Союз оказался во второй половине 80-х годов. И удержаться в этой ситуации смогут только те элиты, которые в глазах населения своих регионов будут выглядеть как боровшиеся за суверенитет. А не те, кто его безропотно отдал Москве: вот они будут сметены волной народного недовольства. Те же, кто до последнего фрондировал, демонстрируя, что для них это важно, как раз могут оседлать эту волну. Так же, как в конце 80-х бывшие руководители ЦК компартий союзных республик сумели пересесть в кресла президентов независимых государств. То есть страна развалилась, а элиты сохранили свое положение. И элиты Татарстана прекрасно понимают, что для них единственный шанс политического выживания — как раз демонстрировать недовольство.

При этом идти на эшафот, по мнению Галлямова, татарстанские лидеры тоже не готовы:

— В конце концов, они все-таки согласились с требованием центра. Они понимают, что центр сейчас нервный: реально и уволить могут, и уголовные дела возбудить. И они ровно настолько, насколько могли, безопасно пофрондировали, а потом началась зона риска. Но того, что они продемонстрировали, было достаточно, чтобы зафикисровать в общественном сознании, что Минниханов и его элиты, может, и «сдавали» суверенитет, но под давлением явно превосходящей силы и точно без удовольствия.

Галлямов считает, что рост сепаратистских настроений в российских регионах неизбежен. Даже если он произойдет не сейчас, то обязательно в перспективе:

— Я не буду утверждать, что он обязательно приведет к распаду России, я все-таки надеюсь, что до этого не дойдет. Но очевидно, что будет рост сепаратизма, потому что антимосковские настроения очень сильны. Они сильны даже в обычных «русских» областях, я уже не говорю про национальные республики. Вспомните избирательную кампанию Кожемяко в 2018 году в Приморье. Для того чтобы справиться с протестными настроениями, он сам — кремлевский кандидат — гнал антимосковскую волну. 

Айсин согласен, что «в отдаленной перспективе случиться, конечно, может все что угодно»:

— По выражению Збигнева Бжезинского, Россия — это черная дыра неопределенности. Тяжело что-то прогнозировать и логически выстраивать. Надо понимать, что сейчас очень сильны оковы административной системы, которая следит буквально за каждым, кто более-менее способен что-то сказать или вырасти в какого-то лидера — общественного, политического или интеллектуального. Сейчас всё закатывают даже не одним слоем гудрона и бетона. Но я думаю, если Путин уйдет, наступит дезинтеграция — это будет естественный процесс. Такая дезинтеграция была в 1917 году и когда развалился СССР. И сейчас то же самое будет. Это маятник, в который заключена вся судьба России.

По данным провластных СМИ, в этом году Минниханов не изменил традиции и вновь встретился в Москве с членами медиаклуба при Полпредстве Татарстана. Главной темой ожидаемо стала «спецоперация». В числе прочего президент Татарстана прокомментировал отъезд из страны людей, в том числе журналистов, которые не поддержали войну в Украине:

— Всё это мы переживем. В истории нашего государства мы это проходили. В этот сложный период для нашего государства мы должны быть едиными, должны быть патриотами. Если станем жаловаться и кого-то ругать, ничего не получится. Каждый должен внести свою долю в эту победу. Мы должны сделать всё, чтобы победа была. Она будет, другого пути у нас нет.

Говорят, в этом году обошлись без вопросов из зала.