Головой об уголь ударились 

— Евгений, расскажи, что происходит сейчас в Монголии?

— Уже второй раз за год люди, доведенные до отчаяния тем, что существенно ухудшается уровень жизни, и тем, что несмотря на все обещания, находящиеся у власти коррупционеры почему-то не борются с коррупцией, вышли на улицу. 

У меня, в частности, коллеги из [экологической организации] «Союза рек и озер» Монголии лет 10 назад обкладывали это здание телегами и стреляли по нему из луков. Они, правда, не стремились его захватить, они его просто блокировали гужевым транспортом, пришедшим из восьми аймаков. Об этом тогда «Новая газета писала.

Площадь Сухэ-Батора — это такое место, где совершаются все политические камлания в буквальном смысле, протесты, голодовки. Когда тот же «Союз рек и озер» в две тысячи девятом году добивался принятия знаменитого закона, который должен был сохранить реки и прекратить в них россыпную золотодобычу, то голодовку тоже держали, естественно, на этой же площади.

Самым известным событием были волнения 2008 года [беспорядки после оглашения результатов выбров], когда просто сожгли старое здание правительства. Не новый дворец, а то здание, что рядом, оно потом долго горелое стояло. Тогда большинство получила «Монгольская народно-революционная партия» и сформировала коалиционное правительство. «Демократическая партия» и ее сторонники вышли на улицы протестовать. Пять человек в этих протестах были убиты, сотни арестованы. Эти волнения получили тогда название «юрточная революция». 

В этом году весной уже была волна протестов: молодежь вышла против высокой инфляции, безработицы, беспросветно неталантливого управления страной. Сейчас повод более конкретный: расхождение китайской и монгольской статистики при продаже угля из района Таван-Толгой на юге пустыни Гоби, который добывается государственной компанией Erdenes Tavan Tolgoi (ETT) и двумя другими компаниями. Разница в цифрах — на 385 000 тонн угля из складов на границе Монголии с Китаем. Протестующие считают, что они были просто украдены и проданы «вчерную», а это — почти 12 миллиардов долларов. А компания ETT котируется на монгольской бирже, имеет доли в добывающих госкомпаниях, а значит находится под государственным надзором. Протестующие на площади требуют привлечь госчиновников к ответственности за предполагаемую кражу. И власти сразу признали коррупцию, руководители ETT оказались под следствием.

— То есть основная причина протестов — это коррупция?

— Ну, скажем так, не столько сама коррупция, сколько ухудшение жизни населения в условиях этой коррупции. Потому что всё-таки расхождение в статистике — это совершенно обычное дело. В российской и китайской статистике тоже данные никогда практически не бьются.

Поэтому то, что статистика ввозимого в Китай угля расходятся со статистикой вывозимого, меня совершенно не покоробило. Ну кроме суммы расхождения — всё-таки 12 млрд долларов это много. Но, в принципе, существенные отличия часто наблюдаются просто из-за разных способов учета, разных периодов учета, еще чего-то. И из-за того, что 

Просто здесь неприлично большая доля, с одной стороны, а с другой стороны, уголь — это основной продукт экспорта Монголии, это как нефть для России. 

Меня больше интересует динамика протестов. Коррупция — это только повод. Понятно, что, когда жить становится все хуже, коррупция людей очень задевает. И это детонирует в возмущение и выход на площадь Сухэ-Батора. 

— Есть ли у этих протестов какие-то перспективы? Могут они добиться, не знаю, досрочных выборов, смены правительства, смены правящей партии?

— Совершенно точно могу сказать, что пока никаких перспектив нет, по той причине, что всё-таки на данный момент у правящей партии МНП достаточно большой задел. У нее самые лучшие низовые ячейки, она представлена во всех регионах, она реально крепко захватила власть на всех уровнях. От конкурирующих партий уже почти ничего не осталось, а вечные соперники — «Демократическая партия» — известны еще большей степенью коррумпированности. Значительная часть их лидеров уже в розыске или под судом.

Беда заключается в том, что в условиях Монголии, когда сформировалась эта двухпартийная система, уровень коррупции не менялся, и даже объекты коррупции, то есть места «распила», они тоже не менялись. Менялись лишь конкретные проекты, которые принадлежали представителям разных партий, ну и конкретные интересанты сменяли друг друга по мере выигрыша на выборах.

Потом именно в результате коррупции в какой-то момент происходила решающая победа другой партии. Потому что та партия, которая была у власти (тогда это были демократы), всех достала. И поэтому 76% голосов на выборах в 2020 году было отдано Монгольской народной партии. Эта динамика сложнее, конечно, я в ней не большой специалист, я всё-таки не политолог, я эколог, я занимаюсь этим с чисто прикладных позиций.

Поэтому я думаю, что протесты утихнут по мере наказания какого-то количества чиновников. А новые протесты вспыхнут на рубеже весны и лета, когда протестовать проще в климатическом отношении. Сейчас в Улан-Баторе стоят тридцатиградусные морозы. Сегодня никаких реальных поводов для улучшения жизни людей я не вижу, зима будет трудной, инфляция никуда не денется, зависимость от Китая тоже никуда не денется.

Мне бросилось в глаза, что в общественном пространстве, в прессе не ругают китайцев. То есть если в прошлые годы какие-нибудь махинации, в которые вовлечена китайская сторона, немедленно становились, скажем так, предметом новой волны ксенофобии, то вот в данных конкретных протестах, несмотря на упоминания того, что китайцы в этой схеме явно участвовали, я не видел пока никаких обвинений китайской стороны.

Более того, я спросил коллег в Монголии, имеет ли этот протест какую-то антикитайскую направленность. По всей видимости, уже нет, и причина этого весьма печальна — зависимость. 

То есть что-то можно критиковать, но, если вести общественную деятельность, построенную на противодействии влиянию китайского бизнеса в стране, то очень скоро станешь очень неугодным. Вот показательный пример журналиста и депутата-эколога Мунхбаяра [Мунхбаяр Чулуундорж, правозащитник, выступающий за свободу Монголии, был арестован в феврале 2022 года по подозрению в «получении инструкций и средств от иностранной разведывательной группы»], который просто сидит [в тюрьме] как шпион, и совершенно понятно, что посажен он за критику политики Китая. И, кстати, сидит он за недоказанную, но передачу индийской стороне информации про Китай.

— Смешно.

— Да. Кроме того, было довольно много случаев, когда в ответ на антикитайские протесты в Монголии вдруг случались технические неполадки с отгрузкой угля: закрывалась дорога, прекращали выдаваться какие-то разрешения на пограничных переходах. И каждый раз для Монголии это было очень серьезным экономическим ударом, потому что 90% экспорта идет в Китай. И такие вот «уроки» регулярно практикуются. Ответки от Китая в сегодняшней ситуации все боятся как огня, потому что ситуация уже плохая, а если потоки экспорта в Китай остановятся, то это дефолт.