Президентский блок «Вместе!», куда, помимо макроновской партии «Renaissance», входят еще три «дочерние» структуры, провел в 577-местный парламент 245 депутатов. До абсолютного большинства (289), которое макроновцы с запасом имели в прошлом составе Нацсобрания — очень далеко.

Кроме того, избиратели выбили сразу нескольких знаковых для макроновской власти персонажей. Проиграл Ришар Ферран, председатель Нацсобрания прошлого созыва (человек настолько важный для Макрона, что в 2017-м тот пересадил его из правительства на место спикера парламента, несмотря на коррупционный скандал). Проиграл Кристоф Кастанер, председатель макроновской фракции в парламенте и экс-глава МВД. Проиграли сразу три министра — госсекретарь по вопросам моря Жюстин Бенен, министр экологических преобразований Амели де Моншален, министр здравоохранения Брижит Бургиньон.

С учетом того, что сам Макрон ранее объявил, что поражение на выборах означает автоматический уход из правительства, это приведет к назначению нового кабмина, хотя нынешний состав был назначен всего-то 20 мая, после президентских выборов.

Впрочем, в быстром переназначении правительства нет ничего экстраординарного для французской политической практики и ничего особенно затруднительного для президента. Главная неприятность для Макрона заключается в том, что в случае, если диалог с оппозицией наладить не удастся, и парламент придется распускать — далеко не факт, что новые выборы не обернутся уже провалом, а не просто серьезной неудачей, как сейчас.

Сейчас, помимо потери абсолютного большинства и вылета многих знаковых кандидатов, есть еще один бросающийся в глаза результат — 

А две структуры, которые президент называл «экстремистскими» (и в связи с этим перед вторым туром призывал сограждан к проявлению «республиканского порыва») показали самые высокие результаты в своей истории. Речь о коалиции во главе с крайне левым Жан-Люком Меланшоном и о крайне правой партии Ле Пен «Национальное объединение».

Ультраправые пробили потолок

Левый «новый экологический и социальный народный союз» (Nouvelle union populaire écologique et sociale / NUPES) получил 142 депутатских кресла.

Успех объясняется в первую очередь тем, что левым — под влиянием ставшего фронтменом Жан-Люка Меланшона — в кои-то веки удалось объединиться: в NUPES вошли практически все силы этого спектра — меланшоновская «Непокорная Франция», экологисты, Соцпартия, компартия. А левые настроения во Франции никогда особенно не ослабевали.

Гораздо большим сюрпризом стал результат ультраправого «Нацобъединения». Лепеновская партия удесятерила свое представительство в нижней палате — с 8 депутатских кресел в 2017-м до 89 сейчас. И это при том, что Макрон так никогда и не выполнил предвыборное обещание 2017 года по изменению правил голосования и хотя бы частичному введению пропорциональной системы.

Понятно, что мажоритарная система одновременно может подарить больше сюрпризов (сама партия Ле Пен не ожидала такого результата и озвучивала гораздо более скромные цели) — особенно на фоне высокой пассивности избирателей — но нельзя всё списать на удачный расклад соперников в округах — ясно, что крайне правые пустили глубокие корни. Это показали и последние президентские выборы, на которых ультраправые кандидаты получили в общей сложности треть голосов (столько же взяли и различные левые).

Нельзя забывать и о том, что партия президента за все пять лет его правления так и не смогла сложиться в мощную политическую структуру с какими-то ясными целями, помимо главной — «мы за Макрона». В первый раз это прокатило — и в парламент вместе с многообещающим и малоизвестным молодым президентом прошло великое множество совсем не известных людей, а сейчас ресурса популярности президента уже не хватает. Тем более, что и сам Макрон теперь олицетворяет не оппозиционную надежду, а самую что ни на есть безраздельную власть, от которой французы традиционно ничего хорошего не ждут и вечно ею «разочарованы».

«Конечно, мы знали вечера и получше (…) Послание абсолютно понятное — мы разочаровали определенное число французов», — сказала после объявления итогов официальная представительница правительства Франции Оливия Грегуар.

Дорогие Ле Пен и Меланшон

Отмечая, что у партии ее заклятого противника Меланшона в палату прошло меньше депутатов (79, не считая союзников), чем у «Нацобъединения», Ле Пен называет свою структуру «первой оппозиционной фракцией» и требует (очевидно, для себя) место «вице-президента Нацсобрания», а также, «как минимум», председательство в ключевой комиссии по финансам.

Сам ветеран игры в непримиримого левака, 70-летний партаппаратчик Меланшон заявил о том, что созданной под его знаменами коалиции «удалось достичь политических целей» и добиться «политического провала макроновцев». И хотя осуществить публично заявленную перед выборами цель стать премьер-министром Франции Меланшону не удастся, но по сравнению с прошлыми выборами успех его партии и всей коалиции, действительно, заметный.

Кроме того, Меланшон и Ле Пен — традиционные московские «попутчики» — могут стать еще более дорогими* для Кремля, пытающегося даже на фоне войны (и особенно на ее фоне) любыми способами проталкивать свою гибридную пропаганду в европейских столицах.

Будут ли перевыборы?

Несмотря на мрачные прогнозы источников из макроновской партии, ясно, что для начала правящее большинство все-таки будет пытаться выстраивать альянсы с отдельными депутатами от оппозиции.

Абсолютное большинство вовсе не всегда необходимо для проведения того или иного закона — достаточно большинства присутствующих; некоторые законы проходили и при трех десятках голосов «за». Но в наиболее принципиальных случаях (как, например, в случае с обещанной Макроном пенсионной реформой) оппозиция может в теории заблокировать любую законодательную инициативу.

Найти 44 депутата для достижения абсолютного большинства в этом случае — тяжелейшая задача.

Потому что даже наиболее социально близкие Макрону правые из «голлистской» партии «Республиканцы» обещают быть «жестко непримиримыми». Председатель их фракции Кристиан Жакоб всерьез заявил (если не торгуется): «Мы проводили кампанию как оппозиция, мы находимся в оппозиции и мы останемся в оппозиции».

С учетом того, что именно «Республиканцы» (наряду с социалистами), больше всего пострадали после прихода Макрона к власти, активный коллаборационизм с макроновской партией может привести просто к уничтожению этой старейшей политической силы.

Пока премьер-министр Элизабет Борн обещает искать компромиссы и «начать работу уже с завтрашнего дня», чтобы «выстраивать работающее большинство». Выстраивать придется, скорее всего, ситуативные альянсы — разные для принятия разных законов.

Если при таком раскладе законодательная телега будет, хоть со скрипом, но ехать, и оппозиция не станет вставлять палки в колеса при каждом ее движении, это уже будет успехом для власти.

*Естественно, речь не о деньгах, как вы могли такое подумать.